– Вот и я давеча ему тоже говорил, что это похоже на месть.

Макарыч хотел добавить, что, мол, прежде стоит покопаться как в друзьях, так и во врагах, которых ты «осчастливил» каждого по-своему. Но прикусил язык. Вдруг и впрямь отправит в отставку.

…Газетная шумиха вокруг имени Бессмертнова, на которого словно обрушился рок, возбудила не только близких ему людей.

* * *

Духон отдыхал в Нормандии, но Интернет мгновенно донес новости и до него.

Если большая часть россиян, прочитавших об упоминавшихся выше событиях, отнеслась к ним довольно равнодушно, если не сказать безразлично, – к тому моменту народ заметно охладел к национальному лидеру, – то Александр позволить себе такого просто не мог.

Как бы он в последние годы ни относился к действиям Бессмертнова, унижать человека, облеченного властью, было равносильно тому, что унижать саму страну. А это уж слишком! Перебор.

И уж тем более он не мог пройти мимо всей этой шумихи, поднятой СМИ. Все это наводило на мысли о другой истории, связанной с бывшим олигархом Денисом Данистом. Хотя, на первый взгляд, они вроде и не связаны между собой. И все же.

После того как Мацкевич отыскал следы якобы погибшего особо важного зэка на пограничном переходе, ведущем в Китай, и думать стало не о чем – ручеек жареных фактов иссяк. О Данисте никто не вспоминал. Даже адвокат Бахтин, который втянул его и друзей в водоворот тех событий, тоже отмалчивался. Видимо, информация, которую «нарыл» Мацкевич в славном городе Благовещенске, действительно стала для родителей олигарха благой вестью, а дальше о ней постарались никому не напоминать.

Какое-то время назад Духон сам порывался поинтересоваться у Бахтина, как, мол, дальше там развивались события, но весьма деликатная материя их возможных последствий всякий раз его останавливала.

Но зато фантазировать на эту тему самому Александру, разумеется, никак не возбранялось. Жаль, что и посоветоваться не с кем. Именно поэтому его зачастую и не устраивал уголок сокровенного отдыха в Нормандии. По телефону не наговоришься, тем более обсуждать что-либо серьезное всегда предпочтительнее глядя собеседнику в глаза.

Так и сейчас, не позвонишь же Багрянскому и не спросишь, мол, чуешь, какая атмосфера нависла над страной? Тут тебе и кризис, по сравнению с которым 1998-й мог показаться всего лишь цветочками. Тут и забытое расследование Мацкевича. Да мало ли что еще, о чем можно было бы с удовольствием поболтать в тени вязов и платанов…

И все-таки Багрянскому позвонить стоит. Не переписываться же по электронке?! Рука устанет. Хотя это меж ними почти что ритуал.

Пальцы по памяти набрали на мобильнике номер Багрянского.

Тот откликнулся быстро, словно ждал, что кто-то вотвот позвонит.

– Надо же?! Наглядная телепортация мыслей на расстоянии. Я уже сам хотел позвонить, – услышал Александр веселый голос Льва.

– Хотел бы – так позвонил. Наверное, деньги экономишь в кризис. Овес нынче дорог, – в своей привычной подковыристой манере ответил он.

В голосе угадывалась несколько наигранная бодрость. Значит, Саша уже хандрит без Москвы, предположил Багрянский.

– Ты за прессой следишь? – опережая вопрос друга, спросил он.

– Так, одним глазом. Что-то случилось?

Духон решил проверить, в одинаковом ли направлении текут их мысли.

– Не делай вид, что не знаешь, – рассмеялся Багрянский. – Любимца народа обижают со всех сторон. Как тебе это нравится?

– Не нравится, – быстро ответил Александр. – Но в данный момент меня интересует не сам факт, а их первопричина. Наш великий адвокат не звонил, часом?

Александр машинально вышел из дому на воздух, будто его в нем кто-то мог подслушать. Если бы он знал, что Лев Багрянский именно в этот момент разговора вышел на балкон, он бы удивился не столько подобному совпадению действий, сколько странному поведению генетической памяти, время от времени просыпающейся в них обоих по мере проявления не очень приятных в стране метаморфоз.

Неужели опять пришло время трепа под примус на кухне?

– Не звонил. А ты полагаешь, должен был? – спросил Багрянский. Он мгновенно сообразил, с чего Духон задает сей вопрос.

– Нас это в принципе должно мало волновать… Мы свое дело сделали. Помогли тогда светилу не ударить лицом в грязь.

– Как ты не понимаешь? – мгновенно вспыхнул приятель. – Я и тогда считал, и сейчас считаю, что надо было идти дальше. Это же золотая жила для романа.

– Не преувеличивай. Не надо высасывать события из собственного пальца. Мы остановились, потому что в той истории не было продолжения.

Духон словно подталкивал соавтора высказаться определеннее. Проще говоря, проверить, совпадают ли их мнения насчет происхождения скандалов вокруг персоны всемогущего Бессмертнова.

– Стоп! Я все вспомнил! – закричал в трубку Багрянский, да так сильно, что Александру пришлось даже отодвинуть от уха мобильник. – Мишка вышел из берлоги! Берегите, люди, ноги! Ты понял, что я понял? Как, однако, все разворачивается. Саша, ты гений!

– Брось! – не очень отказываясь от прозвучавшей похвалы, тихо произнес Духон. – Лучше скажи, как комментируют газеты? Есть ли хоть один намек на наши с тобой разговоры? Папка Бахтина и то, что раскопал Леонид Сергеевич. Кстати, он не появлялся на твоем горизонте?

– Намеков нет. Мацкевич не звонил, – быстро ответил Лев.

– Так сам ему позвони! Прояви внимание к старику. Хотя ты и сам уже старик. Но все равно, доброе слово и кошке приятно.

Конца фразы Багрянский уже не слышал. Связь прервалась. Но главное понял: сделать звонок Мацкевичу. Понятно, почему.

Ни домашний, ни мобильный телефон Леонида Сергеевича упорно не отвечали. Когда человек уже находится в почтенном возрасте и, тем более, успел перенести операцию на сердце, – а Мацкевич имел оба «греха», – звонки без ответа всегда вызывают тревогу. Но делать было нечего, и Багрянский решил пока связаться с адвокатом Бахтиным. Может, светило случайно что-то расскажет нечто интересное по теме?

Борис Фиратович ответил практически сразу:

– Подождите, Лев Владимирович, я тут консультирую клиента.

Багрянскому ничего не оставалось делать, как ждать. Хотя «консультации» Бориса Фиратовича могли длиться бесконечно, Лев с удовольствием вспомнил, как они с Духоном зимой были на юбилее Бахтина, которому тогда стукнуло семьдесят!

Так Борис Фиратович даже в процессе шумного, горланистого торжества, где практически каждый присутствующий адвокат стремился перещеголять другого тостами и воспоминаниями из своей биографии, умудрялся кого-то консультировать и давать дельные советы.

– Я весь внимание. – Багрянский наконец дождался, когда Бахтин переключился.

После традиционных комплиментов и обменов любезностями Лев как бы невзначай спросил, имела ли продолжение история, из-за которой они собирались зимой.

– А вы почему спрашиваете? Что-то случилось? – вопросом на вопрос мгновенно отреагировал адвокат.

– Интересно просто. Вы же знаете, Борис Фиратович, как мы тогда загорелись новым романом… – как можно правдоподобнее начал объяснять литератор.

– А-а-а? – протяжно произнес адвокат. – Я-то уже подумал…

– Ничего другого, – быстро остановил Багрянский фантазии собеседника. – Только любопытство.

– Ничем не могу удовлетворить его, – с явным сожалением произнес Бахтин, – меня нынче не информируют. Закрылись, как улитка в своем домике.

– Жаль, – искренне разочаровался Лев. – Созвонимся.

До Мацкевича в этот день ему добраться так и не удалось. И ничего с ним особого не случилось. Объяснение тому было лишь одно: у Леонида Сергеевича, как любил повторять его любимый персонаж из фильма «Ликвидация» подполковник Давид Маркович Гоцман, вновь появилось «дел за гланды». Просто его попросили подключиться к тому самому делу, которое отныне не давало покоя ни друзьям-писателям, ни ближайшему окружению господина Бессмертнова.

Аналитик ломал голову, как же ему поступить. С одной стороны, люди Хитрова строго-настрого предупредили, мол, дело сугубо конфиденциальное, оттого, мол, и не стали поручать работу ни одной из спецслужб. Но с другой – занятия поисками Даниста было для Леонида Сергеевича уже пройденным этапом. Он и его друзья уже точно знали: заключенный 1313 жив и невредим. Вот только где скрывается беглый олигарх, лично для него оставалось тайной за семью печатями.