Дорога была хорошая – все-таки главный королевский тракт, – и они надеялись добраться до города к утру. Однако чем ближе становился рассвет, тем чаще королева ослабляла поводья, позволяя своей кобыле замедлить шаг: усталость брала свое. Хирга тоже не выглядел счастливым, он то и дело привставал в стременах, чтобы дать отдых отбитому седалищу. В какой-то момент, глядя на них, Шут даже подумал, не устроить ли небольшой привал, но быстро отказался от этой мысли: до Улья оставалось всего ничего, а погоню могли снарядить в любой момент. Скорее всего, Руальд уже хватился пропажи, и его гвардейцы рыщут по всей Золотой.

И они продолжали путь. Мимо спящих деревушек, мимо одиноких придорожных харчевен, а потом долгое время – вдоль леса. Он тянулся по левую руку, а по правую расстилались бесконечные, уже почти скошенные луга. Шут тоже устал, но ему еще хватало сил радоваться чудесному запаху трав, что до краев наполнил по-осеннему прохладный ночной воздух, редким возгласам ночных птиц и сильному надежному движению своего коня. Он уже совсем забыл, когда последний раз испытывал такое удовольствие от прогулки верхом.

Город показался вдали, когда солнце озолотило верхушки деревьев. Тракт, идущий вдоль леса, вильнул, и впереди, справа от всадников, распахнулось море. Малая гавань, полная кораблей. Каменный Улей не имел защитной стены, и вскоре они оказались в лабиринте узких улиц, круто взбирающихся вдоль горного склона. Шут услышал за спиной вздох облегчения. Он обернулся и подбодрил своих спутников улыбкой:

– Скоро отдохнем! Здесь много постоялых дворов.

Прежде, чем двинуться дальше, он осмотрел край рукава, думая, как отодрать слишком яркие манжеты с бубенцами. Каково же было его удивление, когда на месте прочных швов обнаружились крошечные пуговицы. Шут просто отстегнул манжеты, а следом – точно так же – воротник и пестрый подол куртки. Острохвостую алую шапку с бубенцами он снял еще в каменном лабиринте, а приметные волосы укрыл под капюшоном плаща и теперь походил на обычного мелкопоместного дворянина. Королева лишь головой качнула, дивясь такой внезапной перемене. Сама она ничем не отличалась от обычной дворянской жены.

Когда копыта лошадей уверенно зацокали по каменным улицам города, Элея немного ожила, заоглядывалась по сторонам. Посмотреть и впрямь было на что: невзирая на ранний час, в Улье кипела жизнь. Кричали зазывалы, нахваливая товары в своих лавках, сновали по улицам мальчишки-разносчики, громыхали мимо тяжело нагруженные телеги. В основном их тащили коротконогие лошадки, будто специально созданные природой для таких городов, как Улей, где на две ровных улицы приходится пяток крутых тропинок, гордо называемых «восходящими переулками». Шут слышал, что самые дорогие амбары и склады находятся в нижней части города, куда не нужно подниматься по полчаса, понукая лошадей и переживая за прочность тележных осей.

Люди из дальних краев частенько возмущались: зачем нужно было строить портовый город в таком неудобном месте. Причина же была проста: когда-то давно залив почти целиком принадлежал сопредельному государству Сурай, обладавшему в ту пору большой мощью. И лишь самый краешек прибрежной земли отхватил дерзкий король Иверн, дальний предок Руальда. Иверн знал, что Закатному Краю нужен порт, и велел построить город на склоне холма. Тем более что небольшое поселение там уже имелось. Король нанял умных зодчих, и те распланировали улицы наиболее удобным образом: приливы не касались даже самых нижних кварталов, а узкие лабиринты внутренних переулков, где находились склады, служили надежной защитой от внезапных вторжений соседей-сурайцев, охочих до легкой добычи. Улей не нуждался в охранной стене, он сам по себе был преградой ретивым захватчикам. Даже кухарки могли стоять на защите своих стен, крутым кипятком поливая из окон воинов неприятеля. В узких улицах трудно нападать, зато удобно держать оборону. Каменный Улей стал обидной занозой в заду у сурайского короля, занозой, которую он не смог вовремя вытащить. Выход к морю открыл Закатному Краю небывалые до того возможности: королевство за пару веков окрепло и возросло многократно, отбросив, в конце концов, жителей Сурая далеко за границы их родины (а после они и вовсе исчезли как отдельное государство). Залив был покорен Крылатым троном, король Дан основал Золотую Гавань, а Улей остался запасным портом. Но его не коснулась судьба медленно нищающих городов на задворках королевства. Прекрасный порт Золотой стал парадными воротами, а Улей – очень полезным черным ходом, где во множестве имелись блудные дома, многочисленные постоялые дворы, винные лавки, игорные заведения. Улей был самым злачным городом королевства, не лишенным притом своей особой красоты и очарования.

Следом за королевой Шут и сам засмотрелся на необычный быт местных жителей: бельевые веревки, натянутые между окнами соседних домов в переулке… стайку детей, одетых в живописнейшие разноцветные лохмотья… подъемные платформы, на которых за плату можно было доставить товар к верхним уровням города или прокатиться самому, любуясь на Улей с высоты. Шуту вдруг страстно захотелось узнать, сколько стоит такой проезд, но он лишь вздохнул и направил своего уставшего гнедого жеребца прямиком к центральной площади. Он знал, что именно возле нее сосредоточены самые приличные постоялые дворы.

16

Заведение называлось «Дубовый корень». Этот постоялый двор уютно примостился в полуквартале от площади, из верхних окон открывался вид на море, а на нижнем этаже, как водится, имелась харчевня. Оставив королеву приводить себя в порядок, Шут стремительно спустился вниз и велел подать завтрак в комнату.

Народу в зале было немного: кто-то уже давно проснулся и ушел по делам, другие, наоборот, отсыпались после ночных гуляний. Впрочем, в Улье праздник Начала Осени не имел такого размаха, как в Золотой: здесь предпочитали более поздний Праздник урожая. Жизнь кипела, дела делались. Задерживаться в харчевне Шут не собирался – времени не было.

– Сиди тут пока, – сказал он Хирге, – слушай, о чем люди говорят. Как завтрак наверх понесут, ступай к королеве. За столом прислуживать умеешь?

– Немного… А вы что же?

– А я – в порт! – Шут расплатился с хозяином за еду и, оставив мальчишку глазеть на чужестранцев у соседних столов, быстро спустился по узким улочкам к причалу. Шел он пешком: лошади слишком устали, чтобы снова седлать их.

Кораблей было много, бок о бок они покачивались на волнах, скрипя швартовами, и казались живыми. Шут закрутил головой, ища к кому обратиться с вопросом. Людей вокруг хватало, но все выглядели такими занятыми, что не подступишься. Шут прошел мимо хмурых грузчиков, крикливых торговок пирожками, детей, играющих в убегалки, и деловитых моряков из разных стран. Одни были смуглы, точно орех, другие красили бороды в яркие цвета, третьи походили на сказочных воителей, а четвертые вызывали оторопь уродливыми чертами лиц. Но все моряки имели неуловимую схожесть, как разные фигуры с одной игровой доски. На Шута они внимания не обращали, зато к нему вдруг подскочила вертлявая девчонка с длинными тощими косицами и шустрыми, точно два мышонка, глазами.

– Господин, господин, купите креветок! Свежие, сегодня наловили! Только понюхайте, как пахнут! – Запах от креветок, запеченных над углями и нанизанных на тонкие деревянные прутики, и впрямь был такой, что у голодного Шута громко заурчало в животе. Девчонка прыснула в кулак и выбрала из лотка палочку с самыми крупными. – Возьмите, не пожалеете! Всего пятнадцать «подков».

Медяков у Шута не было, он достал из кошеля серебряного «всадника».

– Сдачу имеешь? – Девчонка засопела, запустив руки поглубже в торбу на боку. И с грустной мордашкой вытащила оттуда лишь несколько медных «подковок». – Ну ладно, – решил Шут, – я отдам тебе монету целиком, если покажешь мне корабль, который идет к Белым Островам.

Это, конечно, было слишком щедро, но ему вдруг захотелось задобрить судьбу, да и девчонка понравилась… Чем-то она походила на Вейку, старшую дочку Далы.