Сегодня вечером я собрался было возобновить вечерние пробежки. Никуда я, конечно, не побежал, но могу записать в свой актив тот факт, что по крайней мере подумал об этом.
Еще мне вдруг стало очень жалко мою бедную старушку Люси. Мало ей всех переживаний по поводу ее бесплодия, так и на работе у нее в последнее время не все клеится. На нее вроде бы повесили какого-то нового идиота-актера, за которого она теперь отвечает перед фирмой. Главное, чтобы он, видите ли, не перешел к агентам-конкурентам. Фамилия этой новой звезды Фиппс, а зовут не помню как, что-то вроде Папы Карло, хотя, скорей всего, это псевдоним. Не может же быть, чтобы человека действительно так звали. В общем, похоже, он здорово достал всех у нее в агентстве, потому что сегодня за ужином она не говорила почти ни о чем, кроме как об этом придурке, и как ей приходится с ним нянчиться. Бедняжка, можно подумать, ей больше заняться нечем.
Дорогая Пенни.
Сегодня я иду к доктору Куперу. Мне даже стало как-то полегче. По крайней мере, я сознаю, что проблема существует, делать вид, что ее нет, бессмысленно, а главное, я встала на путь ее решения. Все девчонки во главе с моей мамой и мамой Сэма уверяют меня в том, что пять лет и месяц (уже почти пять лет и два месяца) тщетных попыток — не такой уж большой срок и мне рано обращаться к врачам. На меня по-прежнему вываливают всяческие байки о женщинах, которые по семь лет постоянно и изо всех сил пытались забеременеть, причем не стесняя себя в выборе партнеров и частоте контактов, и вдруг — бац! — неожиданно для всех и для самих себя выдавали на- гора тройню. Как бы мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь из окружающих перестал грузить меня ВСЕ ТОЙ ЖЕ САМОЙ ЛАПШОЙ день за днем. Эти доброхоты могли бы сброситься и хоть как- то разнообразить набор приправ, полагающихся к этой самой лапше на уши. Оказывается, мифология, связанная с женским бесплодием, даже более обширна, чем сфера баек о знаменитых кинозвездах и их непристойных развлечениях. По-моему, настало время узнать мнение по-настоящему компетентного человека, а не слушать больше все эти бредни. Пусть врач проконсультирует меня насчет того, с чего начать, да и вообще объяснит, что со мной происходит, с научной точки зрения.
Только что вернулась от доктора Купера. Он сказал, что пять лет — это еще не срок, чтобы обращаться к экстракорпоральным методам, потому что он слышал, как многие женщины ждали по семь лет и дольше, а потом, естественно, производили на свет сразу дюжину здоровеньких бутузов. Мне срочно нужна большая порция джин- тоника, чтобы пережить столь жестокое разочарование в медицинской науке.
Впрочем, доктор Купер все же предложил мне сдать анализ крови на содержание гормонов, а также попросил, чтобы я предложила Сэму сделать анализ спермы. Я не стала откладывать это дело в долгий ящик, и как только мы с Сэмом встретились после работы, сразу сказала ему о предложении доктора. Надо сказать, что он воспринял мои слова абсолютно спокойно. Я-то, по правде говоря, немножко беспокоилась, потому что не знала, как он отреагирует. Мужчины, они ведь такие смешные: надо же так ревностно относиться ко всему, что так или иначе связано с превратно понимаемым ими мужским достоинством и мужской силой. Но Сэм оказался на удивление здравомыслящим человеком. Он только кивнул и ответил, что никаких проблем нет и этот анализ его никак не напрягает.
ТВОЮ МАТЬ ТВОЮ МАТЬ ТВОЮ МАТЬ ТВОЮ МАТЬ!!!
Ну конечно, все дело в моей неправильной сперме! Так я и знал! Теперь выяснится, что яйца мои никуда не годятся, член кривой и маленький и что даже следов мужских гормонов в моем организме не обнаружено. Охренеть! Сегодня больше писать ничего не могу.
Дорогая подруга по переписке.
Записалась на сдачу анализа крови на следующий вторник. Судя по тому, что сказал врач, это позволит выяснить, происходит у меня овуляция или нет. Боже ты мой, вот ведь будет подстава, если выяснится, что нет. Десять лет презервативов, спиралей, гелей с мазями, нервотрепки с опасными и безопасными днями, потом пять лет термометров, баночек с мочой, опять же подсчета дней — и все только для того, чтобы выяснить, что можно было вообще не забивать себе голову такой фигней и заниматься сексом в свое удовольствие, не ограничивая ни себя, ни партнеров.
Узнав, что я собираюсь сдавать анализы, Друзилла пришла в ужас. Она считает, что современная медицина абсолютно бездушна и слишком бесцеремонна по отношению к человеку. (По всей видимости, прогулки в голом виде вокруг Стоун — хенджа — дело куда более одухотворенное и деликатное.) Она считает, что мне следует воспользоваться таким достижением альтернативной медицины, как визуализационная терапия. Судя по ее словам, эта чушь состоит в основном из дыхательных упражнений, релаксации и (вот ведь сюрприз!) визуализации. Друзилла говорит, что мне надо визуализировать ребенка внутри себя, причем не только в животе, но также в руках, ногах, во всех частях тела и, конечно, в душе, — визуализировать в виде идеальной составляющей меня самой. На это я ответила: «Друзилла, дорогая, мать твою за ногу, именно этим я и занимаюсь все последнее время». Но уверенность Друзиллы в собственной правоте абсолютно непоколебима. В ответ на мои слова она сообщила, что вся беда заключается именно в том, как я себе представляю ребенка. Для меня это стало навязчивой идеей, и я думаю о ребенке, пребывая в отчаянии. Нужно же подходить к этому с сакральных, мис тических позиций, предоставив себе право на надежду и свободу мечтать. Если я еще об этом не писала, то позволю себе заметить, что с моей точки зрения все это полная хрень.
Позвонила по оставленному Друзиллой телефону и записалась на завтрашнее занятие.
А вот Шейла смотрит на дело иначе. Она вдруг заявила, что мне следует больше пить и (само собой) начать курить. Такой вывод она сделала на основании собственного опыта: у нее самой было всего две беременности (это признание повергло нас с Джоанной в полное изумление — мы ничего не знали об этих фактах ее биографии). Так вот, оба раза она залетала, проведя веселую ночь после грандиозной пьянки. Случилось это, конечно, в годы ее далекой и дикой молодости, оба раза она делала аборт, и, более того, список предполагаемых отцов состоял, прямо скажем, не из одного имени. Подумав над этим предложением, я ответила Шейле, что в свое время тоже частенько занималась сексом по пьяной лавочке, но, к сожалению, в моем случае метод совмещения секса с алкоголем ни разу не сработал.
Сэм, кажется, начал слегка нервничать по поводу предстоящего анализа спермы. Не понимаю, чего тут психовать. Смешно даже.
Дорогой я.
Сегодня получил новую интересную информацию по поводу спермы и сперматозоидов. Не то чтобы я об этом все время думал, просто так получилось, что в такси мы с шофером разговорились именно на эту тему. Так вот, он утверждает, что у нас, западных мужиков, катастрофически понижается качество спермы и количество сперматозоидов в ней. Дело нешуточное. Он говорит, что количество сперматозоидов стало не то на 25, не то даже на 50 процентов меньше, чем их было у среднестатистического мужчины до войны. Точную цифру он, конечно, не вспомнил, но и так ясно, что дело дрянь. Причины такого положения досконально не известны; может, дело в пищевых добавках, загрязнении окружающей среды, электромагнитном излучении от наших мобильников или в том дерьме, которое мы пожираем, заливая кипятком лапшу быстрого приготовления. В общем, это уже неважно. Суть в том, что мы, современные мужчины, гораздо менее состоятельны в том, что касается качества спермы, чем наши деды. По-моему, это очень странно. Я имею в виду, что наше современное общество в основном относится к старикам с некоторым презрением. Мы ни в коем случае не хотим быть такими, как они, и кроме того, воспринимаем старшее поколение как обузу — слишком дорого обходится содержание сегодняшних пенсионеров тем, кто работает. Я уже не говорю о том, что мы считаем стариков безнадежно отсталыми людьми, которые, как теперь принято говорить, «не догоняют».
