Спустя несколько дней прогремел новый взрыв. В ночь на 20 июля боевики заминировали мемориальную плиту в честь семьи Романовых на Ваганьковском кладбище. Плита была изготовлена тем же скульптором-монархистом Клыковым. На расположенной неподалеку стене колумбария красной краской из баллончика-пульверизатора было написано: "Зарплату - рабочим!" Ответственность за акцию взяла на себя "партизанская ячейка, входящая в подчинение РВС".

На этот раз о красных мстителях из Реввоенсовета заговорили, похоже, все. "До тех пор пока от взрывов РВС никто не пострадал, симпатии общества будут на стороне террористов", - писала "Независимая газета". "А если следующим будет петербургский Медный всадник?" - задавал вопрос "Московский комсомолец".

Через два дня после взрыва на кладбище премьер-министр Виктор Черномырдин заявил:

Случаям вандализма, надругательства над могилами, террористическим актам нет и не может быть оправдания. Никакие политические убеждения не могут служить оправданием для подобной низости. Виновные должны быть найдены и понести заслуженное наказание.

Черномырдин сказал, что ждет от федеральных силовых структур и московских властей энергичных действий. Дело было взято под контроль президентом Ельциным. Спустя месяц директор ФСБ Ковалев специально ездил в Кремль отчитываться по делу Реввоенсовета.

Смущенные пристальным взглядом сверху, спецслужбы начали проявлять активность. Зацепок у следствия не было, и спецслужбисты берутся за разработку леваков из легально действующих организаций. В тот же день, когда Черномырдин сделал заявление по поводу террористов, больше десятка столичных леваков были доставлены в ФСБ.

Допросы длились по четырнадцать часов без перерыва. У американской анархистки Лоры Акай, работающей в Москве, оперативники изъяли кухонные приправы в тюбиках, стиральный порошок и косметику - все это было передано для химической экспертизы. Подумав, следователи конфисковали и дорогой компьютер Лоры. Некоторые леваки начали всерьез подумывать о том, чтобы на время уехать из страны.

Вечером 22 июля дачу редактора московской газеты "Бумбараш-2017" Павла Былевского окружили автоматчики. Весь дом был сантиметр за сантиметром обыскан. На прилегающем участке агенты даже пытались что-то копать. Допрос Былевского продолжался несколько часов, но результатов не дал.

После того как он был отпущен из здания на Лубянке, за ним было установлено постоянное наружное наблюдение. На собранной через несколько дней пресс-конференции Былевский жаловался, что прослушиваются даже очень личные телефонные переговоры, а "наружка, пущенная по нашему следу, роняет из карманов удостоверения и часто работает в нетрезвом виде".

Павел Былевский - не последний человек среди московских леваков. Ему скоро сорок, а в политику он пришел в 1989-м молодым кандидатом философских наук. Сперва возглавлял московский комсомол, быстро стал депутатом Пролетарского райсовета Москвы.

С середины 90-х Былевский является владельцем небольшого издательского комплекса ТОО "Социум-К", доходов от которого хватает на содержание жены и троих детей: дочери Юлии и сыновей Ярослава и Всеволода. Заказчиками Былевского были спикер парламента Руслан Хасбулатов и вождь курдских сепаратистов Абдулла Оджалан. Некоторые заказы приходили даже из Северной Кореи, от вождя Ким Чен Ира.

Летом 1997-го Былевский возглавил молодежную организацию РКСМ(б), которая откололась от наследника официального комсомола - РКСМ. В "официальном" комсомоле первая буква "Р" означала "Российский", и он был ориентирован на коммунистов из КПРФ. В организации Былевского буква расшифровывалась как "Революционный", и ориентировалась она на коммунистов из Российской коммунистической рабочей партии Тюлькина. В организацию вошло несколько сотен радикально настроенных молодых людей из 21 региона страны.

Уже на учредительном съезде нового комсомола заместитель Былевского говорил, что "пополняться касса грядущей революции будет из буржуйского добра в меру наших организационных возможностей". Устав, в котором имелось положение о революционном терроре, комсомольцы решили официально не регистрировать. Первоочередной задачей было признано "перестать сюсюкать и перейти наконец к более решительным действиям".

Официальным органом РКСМ(б) являлась газета "Бумбараш-2017", редактором которой и был Былевский. Один из петербургских журналистов писал:

"Бумбараш" похож на скучные и бесцветные коммунистические газетки не больше, чем ракетный крейсер на баржу. Он сверхрадикален, левее него только стенка. Если предел мечтаний "взрослых" коммунистов - всеобщая стачка, то газета регулярно зовет к экспроприациям, терактам и вооруженному восстанию. Заголовки типа "Как, кого и за что мы будем пытать" говорят сами за себя.

Легко читающиеся исторические статьи. Профессиональные советы по дракам с ОМОНом, написанные сочувствующими коммунистической идее сотрудниками МВД.

Карикатуры, комиксы, частушки - поневоле захочешь что-нибудь взорвать!..

Именно публикации "Бумбараша-2017" позволили следствию выйти на след Реввоенсовета. Самый первый факс об учреждении РВС пришел в агентство "Интерфакс" 13 мая. "Бумбараш" же опубликовал уставные документы Совета еще в апреле, через день после самого первого взрыва в Тайнинском. В первой подборке документов содержались Устав и Программа Реввоенсовета. В той, что была опубликована следом, - приказ "Об исключении из рядов РККА бойца, проявившего трусость при взрыве Николая II". В конце апреля было опубликовано еще несколько документов РВС.

На все вопросы следователей Былевский отвечал, что получил тексты по Интернету и понятия не имеет, откуда они взялись. Придраться было не к чему, и Былевского отпустили. Однако, начав копать вокруг "Бумбараша", спецслужбы задержали нескольких комсомольцев, близких к редакции. Через три дня после теракта на Ваганьковском кладбище обвинение было предъявлено восемнадцатилетнему Андрею Соколову.

Стань красным!

Что послужило толчком к аресту Соколова - мнения на этот счет расходятся. Пресс-служба ФСБ утверждала, что после допроса Андрей сам раскаялся и во всем признался. Оппозиционная же пресса писала, что арест Соколова был вызван "доносом одного из наших бывших товарищей" и что за информацию ФСБ заплатило осведомителю приличные деньги.

На террориста, как их показывают в кино, Андрей не похож. Выше среднего роста, спортивная осанка, светлые волосы, очки в толстой оправе. Когда говорит, стесняясь смотрит вниз и слегка улыбается. Этакий студент-отличник.

В Москве Андрей жил всего несколько лет. Родители его были разведены. Мама работала в поликлинике, но на зарплату медсестры в катастрофически дорогой Москве ей с сыном было не прожить. Они уехали из столицы на Украину, в деревню, мать принялась огородничать. Что-то съедали сами, что-то продавали на рынке. Когда Соколова арестуют, его родители будут в шоке.

На Украине Андрей закончил школу, после чего вернулся в Москву и поселился в квартире старшей сестры. Новых друзей молодому человеку завести не удалось, знакомые девушки тоже остались на Украине. Музыка его не интересовала.

Сказать, что Андрей пришел в радикальную политику, нельзя. Политика пришла к нему сама. В 1996-м парня должны были призвать в армию, ему угрожала отправка в Чечню. Погибать в горах Андрей не хотел. Несколько раз он ходил на антивоенные митинги. Атмосфера понравилась, он стал ходить на митинги чаще. К 1997 году сошелся с РКСМ Былевского.

Во время своего первого после освобождения из тюрьмы интервью Соколов рассказывал мне, что в школе по поведению у него была всегда твердая четверка. "Ребята в Москве очень удивлялись, что я не только не употребляю наркотиков, но даже ни разу в жизни не пробовал пива". Сугубо положительный молодой человек. Однако чем дальше, тем более радикальными мерами он предлагает бороться с режимом.