Тесс поднялась по каменным ступеням улицы Кали Страта мимо старого музея и вышла к руинам замка, выстроенного в начале пятнадцатого века рыцарями-иоаннитами на останках еще более древней крепости только для того, чтобы на время войны превратиться в нацистский склад боеприпасов и взлететь на воздух. Тесс блуждала по древним руинам. Постояла над могильной плитой, увековечившей память Филибера де Найяка, великого магистра французских рыцарей. «Опять рыцари, даже здесь, в этом затерянном уголке мира», — размышляла она, возвращаясь мыслями к тамплиерам и разглядывая широкий вид на гавань и покрытое барашками открытое море. Она видела, как ласточки кружатся в роще у старой ветряной мельницы, видела одинокий траулер, рискнувший выйти в море из сонной бухты. Вид голубых просторов, окружавших остров, пробудил в ней тревожное чувство. Заглушив в себе тревогу, она решила, что должна повидать тот пляж, где нашли их с Рейли.

На главной площади она поймала машину, направлявшуюся к монастырю в Панормитисе, за деревушкой Маратонда. Короткая, тряская поездка — и она вышла на краю деревни. Пробираясь между домами, она наткнулась на рыбаков, которые нашли их на берегу. Оба обрадовались ей и уговорили выпить с ними чашечку кофе в маленькой местной таверне. Тесс с удовольствием приняла приглашение.

Несмотря на разделявший их языковой барьер, завязался разговор, и Тесс умудрилась понять, что на берегу находят все новые следы крушения. Рыбаки привели ее к деревенской свалке и показали груду деревянных и пластиковых обломков, собранных в бухте. Тесс будто снова пережила шторм и крушение и загрустила, вспомнив моряков «Савароны», чьи тела так и не нашлись.

Она поблагодарила своих спасителей и вышла на пустынный, продуваемый ветром пляж.

Бриз нес свежий запах взбаламученного моря, а лучи солнца наконец пробились сквозь тучи, и Тесс снова повеселела. Она медленно шла вдоль линии прилива. Ноги вязли в песке, а в сознании теснились картины того судьбоносного дня. На дальнем краю бухты, когда крыши селения давно скрылись из вида, она увидела черные скалистые уступы. Взобравшись наверх, Тесс отыскала ровную площадку и уселась, глядя на море. Вдалеке из воды торчала острая скала, вокруг нее белели буруны. Еще одна опасность, миновавшая их с Рейли. Услышав крики чаек, Тесс подняла глаза и проследила, как две птицы, весело кружа, спускаются к дохлой рыбине.

Только тогда она заметила, что по щекам катятся слезы. Она не всхлипывала, не плакала, просто глаза неизвестно отчего наполнились слезами. Потом, так же внезапно, как подступили, слезы высохли, а Тесс поняла, что дрожит, но не от холода. Что-то более важное поднималось из глубины души. Чтобы стряхнуть это чувство, Тесс встала и пошла дальше, карабкаясь по скалам или отыскивая тропинки, вившиеся по берегу.

Она обошла еще три скальных выхода и приблизилась к четвертому, выдающемуся в море на южной оконечности острова. К нему, как видно, не вело ни одной дороги. Перед ней расстилался полумесяц девственного песка, а за ним поднимался еще один мыс, отвесный и скалистый.

Начинало смеркаться, но странная форма дальней скалы привлекла внимание Тесс. Она прищурилась, стараясь разглядеть яснее, и ощутила, как забилось сердце, как пересохло вдруг во рту.

«Не может быть, — думала она. — Невозможно».

А сама уже бежала по песку, пока, задыхаясь, не остановилась в нескольких шагах. Мысли в голове путались.

Это была фигура сокола, опутанная подъемными тросами, запеленутая в оранжевые обрывки воздушных мешков.

Она выглядела совсем целой.

ГЛАВА 82

Тесс нерешительно протянула руку и коснулась мокрого дерева. Перед ее распахнутыми глазами проходили в воображении образы тамплиеров, Эмара и его спутников в последнем, гибельном плавании «Храма сокола».

Сквозь нахлынувшие картины она старалась вспомнить слова Эмара. Как там было сказано? Дароносица скрыта в отверстии, прорубленном в затылке сокола. Зазор залит смолой, затем покрыт подходящим куском дерева, который заклинен колышками. И он тоже засмолен.

Она тщательно осмотрела голову сокола. Ей удалось различить следы смолы, а ее опытные пальцы быстро нащупали край крышки и клинья крепления. Покрытие выглядело цельным, так что вода не могла попасть в засмоленный тайник. Чутье подсказывало Тесс, что содержимое сундучка, каким бы оно ни было, скорее всего, уцелело.

Осмотревшись, она нашла два острых камня и, воспользовавшись ими как молотком и стамеской, вскрыла отверстие. Верхний слой дерева легко отслоился, но под ним лежал более твердый слой, сопротивлявшийся ее усилиям. Поискав в песке, Тесс обнаружила ржавый железный лом и его обломленным острым концом соскребла застывшую смолу. В лихорадочной спешке, забыв все заботы о сохранности находки, приличествовавшие археологу, она сумела доскрестись до деревянной крышки и пробиться в отверстие. Теперь ей был виден край маленького резного сундучка. Утерев пот со лба, Тесс выскребла смолу по сторонам сундучка и поддела его ломиком. Потом зацепила пальцами и наконец выдернула деревянный ящичек из тайника.

Ее трясло от волнения, и она не могла справиться с дрожью. Вот он, в ее руках! Сундучок, украшенный серебряными накладками, оказался на удивление легким. Она перенесла его на плоский уступ, чтобы как следует осмотреть. Замок держался на ржавом железном кольце, и, сбив его камнем, Тесс наконец смогла откинуть крышку и заглянуть внутрь.

Она бережно извлекла содержимое сундучка — пакет из промасленной кожи, похожей на обертку письма Эмара, перевязанный кожаными шнурами. Очень медленно она развернула кожу. Внутри лежала книга — переплетенная в кожу старинная рукопись.

Тесс мгновенно поняла, что держит в руках.

Книга казалась необъяснимо знакомой, ее смиренная простота скрывала великую суть. Дрожащими пальцами Тесс чуть приподняла обложку и взглянула на первый из исписанных листов пергамента. Чернила поблекли, но еще читались, и Тесс подумала, что она первая, кому суждено увидеть легендарное сокровище тамплиеров, семьсот лет назад уложенное в этот сундучок Гийомом де Боже и вверенное Эмару де Виллье.

Только теперь оно больше не было легендой.

Оно настоящее.

Опасливо, понимая, что это следовало бы проделать в лаборатории или, по крайней мере, в помещении, Тесс, не устояв перед искушением, пошире открыла книгу. Она узнала коричневатый оттенок чернил, применявшихся в то время, — изготовленных из смеси сажи, смолы, винного осадка и чернил каракатицы. Почерк читался с трудом, но она распознала несколько слов — достаточно, чтобы убедиться: текст написан на арамейском. Она неоднократно сталкивалась раньше с этим языком, чтобы узнать его.

Тесс замерла, пожирая глазами рукопись, которую держала в ладонях.

Арамейский.

Язык, на котором говорил Иисус.

Кровь стучала в ушах. Тесс вглядывалась в пергамент, узнавая то там, то здесь знакомые слова.

Очень медленно, как бы нехотя, она осознавала, что именно держит в руках и кто первым касался этих листов, чья рука писала эти слова.

Иешуа из Назарета.

Рукопись человека, известного всему миру как Иисус Христос.

ГЛАВА 83

Тесс брела по песчаному пляжу, не выпуская из рук кожаный сверток с рукописью. Солнце, спускаясь к горизонту, посылало последние лучи сквозь рваную гряду облаков.

Она решила не брать с собой сундучок, а спрятать его под большим камнем, чтобы не привлекать лишнего внимания. За ним можно будет вернуться потом. В голове все еще пылали мысли о том, что принесет с собой ее находка. Это не черепок керамики, и даже не Троя или Тутанхамон. Эта находка может изменить судьбу мира. С ней надо обращаться, по меньшей мере, с предельной осторожностью.

Завидев впереди домики Маратонды, она сняла с себя кофту и завернула в нее сверток. Знакомые рыбаки уже ушли из таверны, но она нашла человека, который согласился подвезти ее к дому доктора.