1. Около статуи Пулидаманта в Олимпии стоят две статуи атлетов из Аркадии и она — атлета из Аттики. Статуя мантинейца Протолая, сына Диалка, победившего в кулачном бою в состязании мальчиков, — работы Пифагора из Регия, статую же взрослого борца Нарикида, сына Дамарета из Фигалии, изваял сикионец Дедал, а статую панкратиаста Каллия из Афин создал тоже афинянин, художник Микон; статуя же панкратиаста из Менала Андросфена, сына Лохея, одержавшего две победы в состязании мужей, — работы Никодама, (тоже) из Менала. Затем стоит статуя Эвкла, сына Каллианакта, с Родоса; он принадлежал к роду Диагоридов; как сын дочери Диагора, он одержал победу в кулачном бою в Олимпии при состязании мужей. Его изображение — дело рук Навкида, а юношу — фиванца Агенора, борца, — изваял Поликлет из Аргоса, не тот, который создал статую Геры, а ученик Навкида. Поставлена эта статуя от имени всего Фокейского союза, так как отец Агенора Феопомп был проксеном (политическим представителем и защитником) их племени. Ваятель Никодам из Менала создал статую кулачного бойца Дамоксенида из того же города. Стоит здесь и изображение юноши Ластратида из Элиды, получившего венок победы за борьбу; он одержал еще победу на Немейских играх в состязании мальчиков и вторую в состязании безбородых юношей. Его отец Парабаллонт одержал победу в двойном беге и в наследие потомству для возбуждения честолюбия он оставил обычай записывать имена олимпийских победителей в гимнасии Олимпии.

2. Относительно этих достаточно; что же касается кулачного бойца Евфима, то было бы несправедливо с моей стороны обойти молчанием рассказ о его победах и об остальных его славных подвигах. Родом Евфим был из италийских покров, которые занимают область около мыса Зефириона; назывался он сыном Астиклея, но местные жители говорят, что он сын бога реки Кекина, которая служит границей между областями локров и Регия. Тут наблюдается удивительное явление с кузнечиками: в области покров до реки Кекина кузнечики поют так же, как и все другие; если же перейти Кекин, то кузнечики в области Регия уже не издают никакого звука. Так вот и говорят, что Евфим был сыном этой реки. Одержав в Олимпии победу в кулачном бою в 74-ю олимпиаду, ему не суждено было иметь такого же успеха в следующую: Феаген с Фасоса, желая в одну и ту же олимпиаду получить победу и в кулачном бою и в панкратии, в кулачном бою победил Евфима. Однако в панкратии Феаген не был в состоянии получить победной оливы, так как он выдохся уже в бывшей перед тем борьбе с Евфимом. За это гелланодики наложили на Феагена «священный» штраф в пользу бога в размере таланта и талант в пользу Евфима за причинение вреда, потому что, как они решили, он выступил в состязании кулачного боя из-за злобы и зависти к Евфиму; из-за этого они и присудили его заплатить эти деньги лично Евфиму. В 76-ю олимпиаду Феаген заплатил наложенный на него штраф в пользу бога, а в виде компенсации Евфиму он не выступил в состязании кулачных бойцов, поэтому и в эту и в следующую олимпиаду победный венок за кулачный бой получил Евфим. Его статуя, заслуживающая особенного осмотра, — творение рук Пифагора. 3. Вернувшись в Италию, он боролся там с Героем. Дело было так. Говорят, что когда Одиссей после взятия Илиона блуждал по морям, то ветрами он был занесен в разные города Италии и Сицилии; между прочим он со своими кораблями прибыл в Темесу; здесь один из его спутников, напившись пьяным, изнасиловал девушку и за такое беззаконие был побит местными жителями камнями. Одиссей, не обратив никакого внимания на его гибель, поплыл дальше, демон же побитого камнями человека все время предавал смерти без сожаления и старого и малого как в Темесе, так и за ее пределами, так что они совсем уже были готовы бежать из Италии и покинуть Темесу, но им не позволила сделать этого Пифия, а велела умилостивить Героя, выделить для него священный участок и выстроить храм и каждый год приносить ему в жертву в качестве жены самую красивую из девушек Темесы. Когда они выполнили приказание бога, то в дальнейшем демон уже не наводил на них страха. Когда же Евфим, придя в Темесу как раз в то время, как совершался этот обряд в честь демона, узнал, что у них делается, он пожелал войти в храм и там посмотреть на девушку. Когда он ее увидал, сначала его охватила жалость к ней, а затем появилась у него к ней и любовь. Девушка поклялась ему, что, если он спасет ее, она станет его женою; тогда Евфим, снарядившись, стал ожидать нападения демона. В этой битве он его победил, и так как он выгнал его из этой страны, то Герой исчез, погрузившись в море. Евфим блестяще справил свою свадьбу, а местные жители навсегда получили свободу от этого демона. Еще слыхал я об Евфиме, что он, достигнув глубокой старости, избег смерти, уйдя из жизни каким-то другим, чем все люди способом. От человека, плававшего туда по торговым делам, я слыхал, что и до сих пор Темеса заселена и обитаема. 4. Это я передаю по слухам, но вот какую картину мне пришлось видеть самому — это была копия с древней картины. Изображены юный Сибарис, река Калабр и источник Лик; тут же святилище Герою и город Темеса. В нем изображен и демон, которого изгнал Евфим, страшного черного цвета и видом во всех отношениях ужасный; на нем в качестве одежды была накинута волчья шкура. Надпись на картине давала ему имя Ликаса. Но достаточно обо всем этом.

1. За статуей Евфима стоит статуя Пифарха из Мантинеи, победившего в прямом беге, и статуя кулачного бойца, элейца Хармида; оба они одержали победы в состязании мальчиков. Осмотрев эти статуи, ты перейдешь к изображениям родосских атлетов, Диагора и его потомства. Они стоят рядом один за другим и расположены в следующем порядке: Акусилай, получивший победный венок за кулачный бой, Дорией, самый младший, победивший в Олимпии в панкратии три раза подряд. Еще раньше Дориея победил в панкратии выступивших против него также и Дамагет. Все они — братья и сыновья Диагора; за ними стоит статуя и самого Диагора, одержавшего победу в кулачном бою в состязании взрослых; статуя Диагора — работы мегарца Калликла, сына Феокосма, того, который создал статую Зевса в Мегарах. И внуки Диагора — сыновья его дочерей — тоже продолжали упражняться в кулачном бою и одержали победы в Олимпии: в состязании взрослых Эвкл, сын Каллианакта и Каллипатеры, дочери Диагора, а Пейсирод — в состязании мальчиков; (я уже рассказывал, как) мать, одевшись в костюм учителя гимнастики, сама привела его на Олимпийские состязания. Статуя этого Пейсирода стоит и в Альтисе, возле статуи его деда, отца матери. Говорят, что Диагор прибыл в Олимпию вместе со своими сыновьями Акусилаем и Дамагетом; одержав победу, юноши подняли отца и понесли его через все торжественное собрание, причем все эллины засыпали его цветами и называли счастливым в своих сыновьях. Диагор был родом по женской линии из древней Мессении и происходил от дочери Аристомена.

2. Кроме этих побед в Олимпии, Дорией, сын Диагора, одержал еще восемь побед на Истмийских играх, на одну меньше этого числа на Немейских играх; говорят, что на Пифийских состязаниях он получил победу без боя. И он и Пейсирод провозглашались как граждане Фурий, так как своими политическими противниками они были изгнаны с Родоса и удалились в Италию, в Фурии. Спустя известное время Дорией опять вернулся на Родос. Ни один человек из всех не проявлял так открыто своего расположения к лакедемонянам, как он, так что и в морской битве против афинян он участвовал с собственными своими кораблями, пока, захваченный в плен аттическими триерами, он живым не был отведен в Афины. Пока Дорией не был приведен к ним, афиняне гневались на него и грозились. Когда же, придя на народное собрание, они увидали этого мужа, столь великого и столь прославленного, в роли пленного, их чувства к нему переменились; они перестали ему грозить, и, не причинив ему никакого вреда, хотя они могли ему сделать много плохого и вполне законно, они отпустили его. Что касается смерти Дориея, то у Андротиона в его истории Аттики сказано, что в то время флот царя под командой Конона находился в Канне, так как Конон убедил родосский народ отпасть от лакедемонян и перейти на сторону царя, заключив союз с афинянами; Дориея не было даже на Родосе — он находился в областях, лежавших внутри Пелопоннеса; все же он был схвачен лакедемонянами и, приведенный в Спарту, был ими обвинен в преступном образе действий, и наказанием ему была назначена смерть. Если то, что рассказывает Андротион, правда, то мне кажется, он хотел поставить лакедемонян на одну доску виновности с афинянами, так как и против афинян бросается обвинение в опрометчивой поспешности по отношению к Фрасиллу и к стратегам, командовавшим вместе с Фрасиллом в битве при Аргинусских островах. Вот какую славу получили Диагор и его потомство.