1. Когда мессенцы получили Навпакт, им показалось мало, что они владеют городом и прилегающей областью по милости афинян, но они горели страстным желанием показать, что они и собственными руками смогли сделать некое прекрасное приобретение. Они узнали, что акарнанские Эниады владеют хорошей землей и все время находятся во вражде с афинянами, поэтому они пошли на них походом. Не превосходя их численностью, но будучи намного выше их своей доблестью, они победили их, а когда те заперлись в своих стенах, они их осадили. Мессенцы применили тогда все, что было изобретено людьми для осады: приставляя лестницы, они пытались перейти в их город, они делали подкопы под стену и, пододвигая военные машины, которые можно было сделать за короткое время, они стали производить разрушения; тогда бывшие в городе жители, испугавшись, как бы по взятии города они сами не были избиты, а их жены и дети не проданы в рабство, предпочли уйти, сдавшись на определенных условиях. Целый год мессенцы владели городом и пользовались этой страной. 2. На следующий год акарнанцы, собрав войско изо всех своих городов, задумали поход против Навпакта. Но им пришлось отказаться от этого плана: они увидали, что им пришлось бы проходить через область этолийцев, их исконных врагов, и, кроме того, они подозревали, как это и было на самом деле, что жители Навпакта обладают кое-каким флотом и, пока они владеют морем, сухопутная армия не может предпринять ничего серьезного против них. Тогда они тотчас переменили свой план и обратились против мессенцев, поселившихся в Эниадах. Они готовились к тому, чтобы предпринять осаду, так как они не предполагали, что люди, столь немногочисленные, дойдут до такой безумной храбрости, что вступят в сражение против всего акарнанского войска. Мессенцы же запаслись заблаговременно и хлебом и всем другим, что полагается, и надеялись выдержать очень долгую осаду, но у них было намерение до предстоящей осады вступить с врагами в открытый бой, считая, что они были бы не мессенцами, которые были сломлены не храбростью лакедемонян, а своей (злой) судьбой, если бы они испугались идущей на них толпы акарнанцев. Они вспоминали подвиг афинян при Марафоне, как там триста тысяч мидян было разбито афинским войском, численность которого была меньше десяти тысяч. 3. Они дали битву акарнанцам и, говорят, сражение произошло следующим образом. Превосходя их намного численностью, акарнанцы без труда окружили мессенцев. (От полного окружения) мессенцев охранили только ворота, находившиеся у них в тылу, и те из воинов, которые со стен энергично оказывали им поддержку. Эти обстоятельства не позволили, чтобы они были охвачены кольцом врагов, но оба их фланга акарнанцы окружили и со всех сторон поражали дротиками. Мессенцы держались вместе; когда они всем отрядом нападали на акарнанцев, они приводили в беспорядок стоящих в этом месте, убивали их и ранили многих, но не могли обратить их в решительное бегство: как только акарнанцы замечали, что их ряды где-нибудь разрываются мессенцами, они бросались на помощь своим, теснимым врагами, и останавливали натиск мессенцев, одолевая их численностью. Оттесненные здесь, мессенцы вновь пытались в другом месте пробить акарнанскую фалангу, но испытывали то же самое: каждый раз, как они нападали, на короткое время они их рассеивали, но когда акарнанцы вновь энергично собирались к этому месту, мессенцы, хотя и против воли, должны были отступать. 4. Битва шла с равным успехом до самого вечера, но наступившею ночью к акарнанцам подошли еще свежие силы из (других) городов. Таким образом мессенцам предстояла осада. Они вовсе не боялись, что их стены могут быть взяты силой, что акарнанцы (штурмом) перейдут через них, или что они, одолев их сторожевой отряд, заставят покинуть стену. Но на восьмом месяце у них все продовольствие пришло к концу. Правда, со стен, издеваясь над акарнанцами, они говорили им, что "хлеб их не подведет", что его хватит у них, хотя бы они осаждали их десять лет, но сами они решили выйти из Эниад во время первого сна. Так как акарнанцы заметили их бегство, им пришлось вступить в битву; тут они потеряли около 300 человек, но убили сами гораздо большее число врагов. Все же большинство их пробилось через ряды акарнанцев; добравшись до земли этолийцев, относившихся к ним по-дружески, они невредимо возвратились в Навпакт.

1. И впоследствии у мессенцев сохранилась упорная ненависть к лакедемонянам; особенно эту вражду к ним они проявили во время бывшей у пелопоннесцев войны с афинянами. Они предоставили афинянам Навпакт как базу для нападений на Пелопоннес, и мессенские пращники из Навпакта оказали большую помощь в захвате окруженных в Сфактерии спартанцев. 2. Но когда афиняне потерпели поражение при Эгоспотамах (Козьих реках), тогда лакедемоняне, будучи теперь господами моря, выгнали также и мессенцев из Навпакта. Часть мессенцев отправилась в Сицилию и в Регий к своим соплеменникам, большинство же их отправилось в Ливию, в ливийские Эвеспериты. Эвеспериты, сильно страдавшие от войны с соседними варварами, приглашали любого из эллинов идти селиться у них. Сюда удалилось большинство мессенцев. Их начальником был тот же Комон, который и под Сфактерией был их вождем.

3. Но еще за год до счастливого для фиванцев сражения при Левктрах бог дал знамение мессенцам; что они вернутся в Пелопоннес. Одно знамение было в Мессене той, что у (Сицилийского) пролива; говорят, жрец Геракла имел во сне следующее видение: ему казалось, что Зевс звал Геракла Мантикла в гости на Итому, а другое знамение было в Эвесперитах Комону: ему приснилось, что он сочетался со своей матерью, которая уже умерла, и когда он с ней сочетался, то мать его опять ожила. У него появилась надежда, что так как афиняне (опять) стали сильны на море, то они, мессенцы, смогут вернуться в Навпакт; на самом же деле этот сон показывал, что они вернутся в Мессению. Немного времени спустя после этого последовало поражение лакедемонян при Левктрах, с давних времен предназначенное им судьбой; ведь когда еще Аристодем царствовал над мессенцами, в

Это значило, что в данный момент должны были страдать он и мессенцы, а позднее бедствие постигнет и Лакедемон. 4. Тогда, победив при Левктрах, фиванцы отправили послов в Италию и в Сицилию, а также и к эвесперитам, приглашая всех их, кто только где-либо еще остался из мессенцев, рассеянных по всему свету, вернуться вновь в Пелопоннес. И они, под влиянием тоски по родной земле и вследствие ненависти, все еще кипевшей у них против лакедемонян, собрались скорее, чем можно было ожидать. 5. Эпаминонду было ясно, что не так-то легко создать новый город, который мог бы померяться силами с лакедемонянами, не находил он и места в стране, где можно было бы такой город основать: мессенцы отказались вновь поселиться в Андании и Эхалии, так как беды постигли их там, когда они в них обитали. Когда Эпаминонд находился в таком затруднении, говорят, ночью во сне явился ему старец, более всего похожий на гиерофанта (великого жреца священных таинств) и сказал: "Ты получил от меня дар побеждать всех, на кого обратишь ты оружье; и если тебя не станет среди рода смертных людей, я сделаю так, о фиванец, что имя твое не забудется ввек и слава твоя будет вечной. Ты же мессенцам отдай их отчую землю и их города, так как и гнев Диоскуров на них прекратился". 6. Так говорил старец Эпаминонду. А вот что он открыл Эпителу, сыну Эсхина, — аргивяне выбрали его быть у них полководцем и заселить Мессению, — старец явился ему во сне и дал такой приказ, чтобы там, где на Итоме он найдет растущим вместе тисовое дерево и мирт, чтобы он рыл между ними землю и спас бы древнюю старуху: она томится, заключенная в медном доме своем и уже почти без сознания. С наступлением дня, явившись в указанное место, он стал копать землю и наткнулся на медный кувшин; он тотчас отнес его Эпаминонду и рассказал о своем сновидении; он предложил ему самому снять крышку и посмотреть, что там есть. Эпаминонд, принеся жертву и помолясь тому призраку, который им явился, открыл кувшин и нашел очень тонкую полосу олова, свернутую, как свиток книги. Здесь был написан обряд совершения таинств Великих богинь и все это было зарыто Аристоменом. Говорят, что тот (старец), который явился во сне Эпителу и Эпаминонду, был Кавкон, прибывший из Афин в Анданию к Мессене, дочери Триопа.