Если убрать явные интерпретации событий и их обобщения, произведенные в ходе перевода текстов и их трактовки, в сухом остатке останется лишь совсем немногое — в надписях имеется лишь похвальба о том, что кто-то когда-то кого-то победил. И все!..

Что же получается?.. А получается, по сути, что мы имеем только нечто типа « штампа владения» — надписи, которая провозглашает установление власти очередного правителя над какой-то территорией. Почти как надпись на футбольном кубке с названием команды, которая этот кубок завоевала. И как на кубке, нет никаких подробностей. Нет описаний того, сколько врагов и как повержено, какими трудами и жертвами это далось, и сколько дней какими напитками после этого победители отмечали свою победу…

Информация сведена к самому жесткому минимуму. Строго говоря, функция коммуникативная, функция передачи информации, данными письменными текстами практически не исполняется.

Более того: приведенные тексты именно типичны — тема постоянна одна и та же!.. А где, например, переводы с описанием того, сколько полей и чем засажено?.. Где опись собранной дани с кого-то из побежденных или с собственных подданных?.. Где инструкции или отчеты по исполнению каких-то хозяйственных работ или, например, по строительству очередной пирамиды?.. И так далее и тому подобное…

Можете даже не искать — в доступной литературе ничего подобного нет. А скрывать же от общественности такие тексты для историков не имеет никакого смысла. Так что следует сделать вывод, что «бытовых» текстов просто нет вообще!..

* * *

Можно было бы попытаться все списать на то, что не так-то просто наносить надпись на твердый камень. Вдобавок, не так уж много текста может поместиться, скажем, на стеле.

Однако те же майя широко использовали оштукатуривание стен, а на мягкую, еще не застывшую штукатурку надпись наносить довольно легко. И индейцы это делали. Но несмотря на легкость работы и немалую площадь оштукатуренных стен, содержание текстов при этом так и оставалось по сути «штампом владения»…

Конечно, нельзя обойти вниманием тот факт, что индейцы Мезоамерики использовали и бумагу, которую изготавливали из кактусов, фикусов и других растений. Эту бумагу они использовали при написании не каких-либо кратких сообщений, а целых книг. Книг, которые, в отличие от привычного для нас вида, делались не в виде сброшюрованных страниц, а складывались гармошкой. Правда, оговоримся сразу: книги в том смысле этого слова, который нас интересует — то есть книги с текстами, а не только с рисунками — были только у майя. Более поздние племена тольтеков, сапотеков, миштеков, ацтеков и других народов имели в лучшем случае «книги» лишь с рисуночным «письмом», которые больше подошли бы под название «комиксов без текста», а посему и примерами действительной письменности являться не могут…

Рис. 235. Кодекс майя (реплика)

Только вот и с книгами майя есть целый ряд проблем, внимание на которых исследователи мезоамериканской письменности предпочитают не заострять.

Проблема первая — крайне малое количество книг, дошедших до наших дней. На текущий момент книг майя сохранилось всего… четыре штуки!!!

Это — так называемые кодексы. Одна рукопись из 74 страниц хранится в Дрездене («Дрезденский кодекс»). Длина ее составляет 3,56 метра, размер страницы — 20,5х9 сантиметров. Из существующих кодексов майя этот считается самым древним и выделяется изысканностью линий. Другая рукопись, состоящая из фрагментов на 56 страницах, хранится в Мадриде («Мадридский кодекс»). Длина ее — 6 метров, с высотой страниц 13 сантиметров. Она тоже сложена складками, однако, у нее нет начала и конца. В еще худшем состоянии фрагмент рукописи на 24 страницах, находящийся в архивах парижской библиотеки («Парижский кодекс»). Он имеет длину 1,45 метра и высоту страниц 12 сантиметров, содержит текст из 1600 иероглифов и изображения божеств. Четвертая рукопись — так называемый «Кодекс Гролье» — сохранилась очень плохо и содержит лишь отрывочные тексты, в которых прослеживается сильное влияние тольтеко-миштекского стиля, о чем свидетельствует специфическая запись цифр и особенности утративших майянскую пластику изображений (некоторые специалисты даже оспаривают подлинность этого документа).

И это — все! Больше нет абсолютно ничего!..

При этом в современных описаниях культуры майя из книги в книгу путешествует утверждение о том, что индейцы обладали якобы огромной библиотекой, в которой излагались обширные знания, накопленные этой цивилизацией. Причем с использованием именно таких терминов — «огромная», «обширные»…

Ну и где эта библиотека в таком случае?!.

Пытаясь объяснить столь малое количество сохранившихся кодексов некоторые исследователи пытаются ссылаться на недолговечность бумаги, на которой они были записаны. Однако достаточно очевидно, что данное объяснение выглядит весьма слабым, ведь сохранились же вплоть до наших дней, скажем, берестяные грамоты Древней Руси (при том же заявленном возрасте) и древнеегипетские записи на папирусе (возраст которых существенно больше возраста кодексов майя, по мнению историков). Да и не только бумага использовалась индейцами, но и тот же самый пергамент (например, из оленьей кожи), который при бережном отношении сохраняется на протяжении весьма длительного времени…

Другое популярное объяснение — тотальное уничтожение индейских книг испанцами в запале их борьбы с идолопоклонничеством в период насаждения христианства в Новом Свете. Но и это — при более детальном анализе — оказывается всего лишь очередным «преувеличением» или «приукрашиванием», что достаточно легко увидеть на примере показательного «аутодафе», учиненного Диего де Ландой и попавшего во все хрестоматийные указания на «уничтожение индейской литературы».

Диего де Ланда на самом деле провел очень большую работу вовсе не по уничтожению, а как раз по сохранению культурного наследия индейцев Мезоамерики. Достаточно сказать, что именно ему мы обязаны как теми словарями, которыми в дальнейшем пользовались переводчики, так и тем, что до нас дошли важнейшие содержательные моменты индейской мифологии.

Другое дело, что де Ланда жил не в идеальном, а в реальном обществе, особенности которого приходилось учитывать и ему. Поэтому когда в начале 60-х годов XVI века участились случаи исполнения индейцами ритуальных практик, а главное — участились доносы о их проведении, Диего де Ланда, который к этому времени стал фактически главой Церкви на Юкатане, был вынужден реагировать и устроил масштабное расследование, главной целью которого был поиск людей, исповедующих язычество и сбор предметов культа. Это расследование прошло в 1562 году в небольшом городе Мани, расположенном в ста километрах к северо-востоку от столицы Юкатана Мериды. И по результатам процесса 12 июля было проведено то самое аутодафе, которое и попало в хрестоматии.

До сих пор все звучало достаточно зловеще. Но посмотрим на цифры, которые называют очевидцы.

По свидетельству иезуита Доминго Родригеса, «миссионеры уничтожили 5000 различных идолов, 13 каменных алтарей, 22 маленьких камня с изображениями, 27 рукописей майя на оленьей коже и 197 сосудов с рисунками».

Итак, уничтожено всего двадцать семь рукописей!.. Не тысячи, не сотни, а всего двадцать семь!.. И это при «показательно-образцовом» аутодафе!..

Испанские завоеватели вели очень тщательный учет всего награбленного и уничтоженного, и посылали в Испанию подробнейшие отчеты о своих свершениях. Однако ничего аналогичного этому показательно-образцовому аутодафе в этих отчетах нет!..

Тогда о какой такой «огромной» или «обширной» библиотеке майя может вообще идти речь?!. Подобные характеристики просто некорректны по отношению к тому, что насчитывало явно никак не более сотни-другой экземпляров к моменту прихода испанцев. Да и к тому же среди уничтоженных испанцами рукописей, наверняка, были не только книги майя, но и «комиксы без текста»…