— Типа сбережений? — спросил я.

— Нет — ресурсный фонд. Для помощи людям.

— Как эти благонамеренные филантропы в прошлые века?

— Ну, типа того. Только теперь все более современно. Идея такая: зачем посылать людям всякое дерьмо — вместо этого цивилизованный мир инвестирует, чтобы Африка смогла стать автономной, что поможет богатым странам сэкономить на будущих выплатах. Типа как эта моя работа на объектах в Зимбабве: главное — поставка материалов, чтобы наладить образование, здравоохранение, жилищное обеспечение, ну и все такое. Когда у них все это появится, они смогут начать переход к стадии, на которой им уже не нужны будут подачки. А эта викторианская модель — замкнутый круг.

— Вечный запас, — не унимался Грег, — волшебный фонтан. И еще велел бы ему найти девочку с задницей, как камень, чтобы можно было нюхать кокс с нее, когда у той первой с сисек надоест.

— Значит, ты считаешь, мне следует вложить деньги в Африку, на их развитие, а не здесь? — спросил я у Кэтрин.

— А что? Все связано между собой. Все как бы в одной и той же общей куче. Рынки ведь все глобальные — а наше сознание что, нет, что ли?

— Интересно, — сказал я. Мне представились рельсы, провода, распределители, все связанные между собой. — А что они там вообще делают, в этой Африке?

— Что делают? — переспросила она.

— Ну да. Типа, когда просто обычными делами занимаются. Ну, ходят куда-нибудь, дома сидят, все такое.

— Странный вопрос. Они много разных дел делают, как и здесь. Сейчас, например, в Зимбабве строительство вовсю идет. Куча народу отстраивается.

Как раз в этот момент появилась барменша с шампанским и тремя бокалами. Она спросила меня, открыть ли бутылку.

— Я сам.

Я сомкнул пальцы вокруг пробки, пытаясь прорвать обертку из фольги ногтями. Это оказалось трудно — ногти у меня были недостаточно острые, а фольга — толще, чем я думал.

— Вот, ключи мои возьми, — предложил Грег.

Я сомкнул пальцы вокруг его связки ключей. Кэтрин с Грегом наблюдали за мной. Я снова перенес руку на пробку бутылки шампанского, сделал в фольге надрез, потом ухватил надорванный кончик и начал оттягивать его, медленно снимая фольгу.

— Помочь? — спросила Кэтрин.

— Нет. Я сам могу.

— Конечно, конечно. Я не в том смысле… в общем, понятно.

Я полностью снял фольгу и уже было начал раскручивать проволоку, охватывавшую пробку, но тут сообразил, что у нас еще осталось пиво.

— Сначала это надо прикончить, — сказал я.

Мы с Грегом принялись допивать большими глотками.

— Целым деревням привозят жилищные блоки, — продолжала Кэтрин. — Такие большие полусобранные дома, их на огромных грузовиках доставляют. А потом просто берут и ставят, сколачивают.

— И все прямо вот так подогнаны? — спросил я. — Без сучка, без задоринки?

— Они хорошо спроектированы.

Грег поставил свой стакан и рыгнул.

— В эту субботу вечеринка будет, — сказал он. — Дэвид Симпсон — ты же Дэвида Симпсона знаешь?

Я кивнул. Да, я немного знал его.

— Ну вот, он только что квартиру купил на Платон-роуд, это как свернешь с Эйкр-лейн. Всего в двух шагах отсюда. В субботу у него новоселье, и вы приглашены. Вы оба.

— О’кей, — ответил я.

Я проглотил остатки пива и взялся за проволоку на бутылке. Это был каркас из проволоки, какой чистят трубки, вроде тех каркасов под платьями, что носили дамы в восемнадцатом веке. Мне пришлось зажать его между пальцами и покрутить. Справившись с этим, я ухватился пальцами за пробку, но она не поддавалась.

— Дай я попробую, — сказал Грег.

Я передал бутылку ему, но у него тоже не получилось.

— Надо… — начала было Кэтрин, но тут пробка с хлопком вылетела.

Она пролетела в каком-нибудь полудюйме от моей головы, стукнулась в металлический светильник, приделанный к потолку, и упала на пол.

— Ого! — поразился Грег. — Вот была бы еще авария, не хуже той. В смысле, если б на тебя этот светильник упал.

— Да, пожалуй, — согласился я.

— Так что, окажешь нам честь?

Я разлил шампанское, и мы выпили. Оно было не очень холодным и пахло странно, похоже на кордит. Кэтрин до сих пор жонглировала двумя стаканами, с пивом и с шампанским, поочередно прихлебывая из обоих.

— А можно и то, и другое, — сказал Грег.

— Не понял.

— Жить как рок-звезда и при этом давать на жилищные проекты в Кении. Денег и на то, и на другое хватит.

— Зимбабве, — поправила его Кэтрин. — Ну да, но это не только жилищные проекты. Жилищное обеспечение — важнейший аспект, но есть еще и образование. И здравоохранение.

— Слышь, — начал Грег, — я тебе не рассказывал про тот случай, когда я с этой рок-группой кокс нюхал? Я с этим…

Он остановился и поднял глаза. Мы с Кэтрин тоже подняли глаза. Остановился Грег потому, что странный тип, сидевший в одиночку, прошаркал к нашему столику и теперь стоял, злобно глядя на нас. Мы посмотрели на него в ответ. Он обвел взглядом нас, одного за другим, потом переключился на столик с бутылкой шампанского, потом — куда-то в пространство. В конце концов он заговорил:

— Куда все девается?

Кэтрин отвернулась от него. Грег спросил:

— Что — куда девается?

Странный тип неопределенно показал на столик с бутылкой.

— Вот это вот.

— Мы это пьем, — ответил Грег. — У каждого из нас есть пищеварительная система.

Странный тип поразмыслил над его словами, прицокнул языком.

— Да нет. Я не только про это. Я про все. Вам-то что, вы про такие вещи не думаете. Дайте мне вот этого вот стакан.

— Нет, — сказал Грег.

Странный тип снова прицокнул языком, развернулся и пошел прочь. В бар потихоньку стекался народ. Заиграла музыка.

— Вам не кажется, что это шампанское пахнет кордитом? — спросил я.

— Чем-чем? — не расслышал Грег.

— Кордитом! — Я повысил голос, перекрикивая музыку.

— Кордитом? — Грег тоже повысил голос. — А кордит чем пахнет?

— Вот этим, — ответил я.

— Да нет, по-моему. Ты лучше послушай: в тот раз мы с друганом — ну, с этим мужиком, моим знакомым, — он еще в группе играл, а…

— В какой тот раз? — спросила Кэтрин.

Она уже допила свое шампанское и налила себе еще бокал.

— Когда я с этой рок-группой кокс нюхал, — объяснил ей Грег. — Сели мы все в фургон, поехали на тусовку после концерта. Где-то в Кентиш-тауне, рядом с Чок-фарм. А там… погодите… — он тоже налил себе еще бокал. — А там…

— Подожди, — перебил я. — Допустим, внесу я что-нибудь в этот резервный фонд…

— Ресурсный, — поправила Кэтрин.

— Ну да. А можно мне тогда… То есть, а как я сам буду в это вписываться?

— Вписываться? — не поняла она.

— Да. Какая между мной и всем этим связь? Мне туда ехать надо? А если не надо, то можно все равно поехать и понаблюдать?

— А может, тебе девственницу взять с самой твердой задницей, в качестве залога, — встрял Грег. — А потом еще одну, с самыми твердыми сиськами, на проценты от вложенного. Тогда каждый раз, как с нее нюхнешь — хлоп! — и мгновенная связь.

— Зачем тебе все обязательно видеть? — спросила Кэтрин. — Разве недостаточно знать, что это происходит?

— Нет. Ну, может быть. Но мне надо…

У меня закружилась голова, словно от высоты. Я знал, чтó хочу сказать, но не мог найти правильных слов. Мне хотелось почувствовать какую-нибудь связь с этими африканцами. Я попытался представить себе, как они собирают дома из этих жилищных блоков, или сидят в школах, или просто занимаются тем, чем принято в Африке, — к примеру, ездят на велосипедах или там поют. Откуда мне было знать — в Африке я никогда не бывал, как никогда не пробовал кокаина (Грег, впрочем, тоже). Я попытался вообразить себе сетку вокруг Земли, нечто вроде ребристой проволочной клетки, как на бутылке шампанского, с проходящими повсюду параллелями и меридианами. Они должны были связывать одно место с другим, сплетать местность в единую слаженную, связанную сеть, но этот образ у меня затерялся среди разъединенных частей эскалатора, тех, что я видел перед тем на «Грин-парке». Я хотел проникнуться к этим африканцам по-настоящему теплыми чувствами, но не мог. Не то чтобы я испытывал отчуждение или враждебность. Просто чувствовал себя как всегда.