Уно шел ровным и равномерным шагом, так что Ежи скоро подстроился под ритм движения и теперь вовсю вертел головой по сторонам, пытаясь все разглядеть и запомнить, будто приехал не на работу, а на экскурсию. Они проходили по широким коридорам, залитым бестеневым чуть желтоватым светом, напоминавшим солнечный настолько, что не верилось в нависшие над головой несколько десятков метров скальных пород. Собственно, весь гигантский комплекс проекта «Хронос» был полностью утоплен в толще плато Шира – видимо, из соображений безопасности. Хотя никто в мире не смог бы объяснить – чьей? Для людей или для проекта?

С появлением угрозы Столкновения, как теперь все называли грядущее событие, работы над проектом «Хронос» были резко ускорены. Прекратились прежние проволочки и перебои с поставками оборудования и материалов, появилось несколько новых лабораторий и групп, была расширена зона Х – сердце проекта, где проводились почти все контрольные эксперименты. Собственно, все они теперь сводились к одному: поиску способов накопления энергии в количестве, достаточном для создания хроносферы произвольно большого объема. Принципиально задача имела решение, дело было за малым. Найти способ обуздать самый мощный источник во вселенной, способный выдавать тераватты энергии в секунду. Иначе хроносфера теряла стабильность, и последствия этого были непредсказуемы…

И вот теперь Костецки находился в святая святых планеты – ее надежде на будущее, ее последнем шансе на существование! Уно шел впереди, не меняя взятого темпа ни на йоту, не отвлекаясь и не оборачиваясь. «Как робот!» – подумал Ежи. Его вполне устраивало, что секретарь не обращает на него никакого внимания – вокруг было столько интересного и необычного. Они как раз вышли в колоссальный кольцевой коридор, стена которого обращенная внутрь, оказалась прозрачной. Костецки не преминул этим воспользоваться и заглянул туда. Открывшийся вид поразил воображение молодого ученого. Он увидел огромный зал, напоминавший циклопический стакан, поскольку его стены оказались прозрачными, сложенными из таких же кольцевых коридоров. Сейчас Ежи находился примерно в середине «стенки» зала и «дно» его в деталях разглядеть не мог, но отметил восемь ослепительно белых колонн в центре, будто сросшихся вместе в причудливую друзу неизвестного минерала. У основания этих колонн копошились люди, облаченные в странные то ли комбинезоны, то ли скафандры с шаровидными шлемами. Рядом с установкой они выглядели почти мурашами. Ежи вдруг понял, что воочию видит легендарный «Хронос» – надежду человечества на спасение от Столкновения. Невольно Костецки замедлил шаг, стараясь разглядеть побольше деталей, и тут выяснилось, что секретарь вовсе не забыл о его существовании.

– Мистер Костецки, у вас мало времени.

Фраза прозвучала настолько неожиданно и странно, что Ежи не сразу сообразил, кто это сказал. Уно стоял шагах в десяти впереди, вполоборота к нему и, казалось, смотрел куда-то в глухую стену напротив стеклянной.

– Скажите, Уно, это и есть «Хронос»? – кивнул Костецки на колонны внизу.

– У вас осталось два часа тридцать шесть минут до технического совета. Идемте. – Секретарь повернулся и зашагал дальше по коридору, показывая своим видом, что экскурсия закончилась.

Хмыкнув, Ежи поспешил за невозмутимым провожатым, сообразив наконец, что он приехал сюда не на день и не на два – работать! А следовательно, все еще увидит, узнает и пощупает своими руками.

Уно довел молодого ученого до очередного переходного тамбура, ничем не отличавшегося от многих предыдущих, кроме индекса на входной диафрагме – «А-6». На этот раз секретарь, открыв магнитной карточкой проход, вручил ее недоумевающему Костецки и сказал:

– Технический совет состоится по расписанию в зоне Х-001, уровень минус три. Не опаздывайте. – И удалился той же ровной неспешной походкой.

Ежи только плечами пожал, повертел в руках карточку и шагнул в тамбур.

Едва Костецки очутился в коридоре блока, как из ближайшей двери высунулась вихрастая русоволосая голова со старомодными очками на носу.

– O! Our numbers have grown! – сказала голова на вполне приличном английском. – Drop up![16]

Костецки оказался в чистой светлой комнате, весь периметр которой занимали компьютерные терминалы, а посередине размещался большой круглый стол со странным сооружением, напоминающим развалины средневекового замка из губчатого темно-серого материала. Над столом нависал массивный, тоже круглый, плоский щит, издававший явственное басовитое гудение.

Рослый вихрастый парень в полурасстегнутом голубоватом комбинезоне, улыбаясь, протянул Ежи широкую ладонь:

– I’m Anatoly, superior analyste.[17]

– Ежи, – тоже улыбнулся Костецки, пожимая парню руку.

– Great! Are you Pole?[18] – обрадовался вихрастый. – А русский знаешь?

– Немного…

– Отлично! Тебя мне сам Бог послал! Я – Анатолий Бурков, хронофизик из Дубны. Это в России. А ты откуда?

– Я из Ягеллонского университета, физик-вакуумщик, Ежи Костецки.

– А сюда как попал? – Анатолий усадил нового знакомого на вертящийся табурет возле огромного плазменного терминала, на котором медленно выстраивалась какая-то сложнейшая трехмерная геометрическая конструкция.

– Меня пригласили поработать из Службы космической безопасности. – Ежи не стал вдаваться в подробности своего перевода и с интересом оглядывал лабораторию. – Я специалист по вактерам.

– О! Это здорово! – еще больше обрадовался Бурков. – А я как раз бьюсь над проблемой, как бы их заставить накапливать энергию. Ну, вся наша группа, собственно, для этой задачи и создана.

– Значит, я попал в нужный адрес! – развеселился Костецки. Еще бы: все его заветные желания продолжали сбываться как по волшебству.

– Не «в нужный адрес», а «по адресу», – хохотнул Анатолий. – Ладно, поправишь свой русский. Айда в кают-компанию, знакомиться!

Они вышли в коридор и двинулись по нему направо, огибая центральное помещение. При этом Бурков распахивал все встречные двери и жизнерадостно орал:

– Полундра! Свистать всех наверх!.. Get together at the mess-room!..[19] Sich ansammeln in Messe!..[20]

Из лабораторий удивленно выглядывали молодые мужчины и женщины, облаченные в такие же голубоватые стандартные комбинезоны. Поняв причину шума, улыбались и приветствовали нового сотрудника.

Зона А-6 представляла собой замкнутый комплекс помещений, располагавшихся периметром вокруг центрального зала. Собственно, это был не зал, а огромная испытательная камера со всем необходимым оборудованием для экспериментов в области физики высоких энергий. Остальные помещения являлись обычными лабораториями и жилыми комнатами. В противоположной стороне от входа в блок располагалась просторная «кают-компания», как ее окрестили сотрудники зоны – сплошь молодые парни и девушки.

Кают-компания обнаружилась в дальнем конце блока. Это было овальное просторное помещение с мягким бестеневым освещением. По окружности стояли мягкие полукресла. С потолка в центре комнаты свисали штанги с матовыми «цветками» голопроекторов, а в полу виднелись диафрагмы для скрытого выдвижного оборудования.

Вскоре в кают-компании собралось полтора десятка человек, и каждый занял, видимо, свое постоянное место. Анатолий усадил Ежи рядом с собой, подождал, пока утихнет гул голосов, и заговорил… на русском!

– Друзья! К нам прибыло пополнение. И какое! Пан Костецки – специалист по вактерам, именно тот, кого нам так сильно не хватало.

– По вактерам – это хорошо, – прогудел из дальнего кресла большой и грузный мужчина с густой каштановой шевелюрой, чуть тронутой проседью, и такой же «шкиперской» бородкой. Он показался Ежи старше остальных, и не только внешне. Прочие сотрудники относились к нему с явным почтением. – Я буду Павел Велисевич, руководитель группы энергетического обеспечения. А вы, господин Костецки, в какой должности к нам направлены?