В это время духовные подвиги ее были самые разнообразные.
Об умерщвлении плоти мы уже знаем довольно подробно из рассказов Анны Герасимовны, например, о ношении камней, о бросании кирпичей в воду, о палках и пр., но кроме этих подвигов были и другие, именно: та цепь железная, которой некогда приковывал ее муж и которую она принесла с собою в Дивеево, служила и теперь ей подчас изголовьем. Спала она и сидела всегда на полу и непременно около входной двери в келью, так что проходящие нередко наступали на нее или обливали ее водой, что, видимо, доставляло ей удовольствие. Как только все в кельях улягутся на ночь спать, Пелагея Ивановна, тоже притворившаяся, что ложится спать, вставала, становилась на молитву и молилась почти всегда до утра, тихо плакала и вздыхала на молитве и иногда в восторге духовном громко восклицала, чем и будила бывшую около нее келейницу Анну Герасимовну, причем притворялась спавшей и восклицавшей во сне. Пищу принимала умеренно и питалась преимущественно черным хлебом, который носила всегда за пазухой и из которого катала шарики. Эти шарики служили ей вместо четок при совершении молитвы Иисусовой. И это было почти постоянным ее занятием.
«Любила она очень цветы, — говорит М. П. Петров, подтверждая рассказ Анны Герасимовны, — и если имела их в руках, задумчиво перебирала их, тихо нашептывая молитву. В последнее время живые цветы почти всегда имелись у нее в руках, потому что их приносили ей те, кто желал сделать ей удовольствие, и эти цветы, видимо, утешали ее. Перебирая их и любуясь ими, она и сама делалась светлой и радостной, точно витала уже умом своим в ином мире. Ногтей своих Пелагея Ивановна никогда не обрезала и никогда не ходила в баню. Вообще тело свое, видимо, истязала и угнетала.
Такие подвиги Пелагеи Ивановны стали привлекать к ней внимание дивеевских монахинь; и прежнее нерасположение к ней у многих из них сменилось уважением. В келью к ней стали ходить многие из них или для того, чтобы посмотреть на подвижницу, или послушать ее, или получить от нее что-нибудь, потому что мирские люди приносили ей разные приношения, которые она раздавала монахиням. Но были между сестрами и такие, которые упорно продолжали преследовать подвижницу Божию своей ненавистью и всячески осуждали ее и укоряли. Таких особенно любила Пелагея Ивановна и всячески старалась платить им за зло добром. Инокини, привязанные к подвижнице, глубоко веровали в силу ее молитвы, искали у нее наставлений духовных и обретали их в ее кратких, прозорливых речах. Так, одна благочестивая монахиня дивеевская, сильно к ней привязавшаяся, видя ее подвиги, дерзнула просить у Господа, чтобы Он открыл ей, верен ли тот путь, по которому идет эта подвижница Божия, и ведет ли ее ко спасению, потому что часто приходилось ей слышать разноречивые толки других монахинь об этом, и у ней самой сердце иногда колеблется по этому поводу. Господь услышал ее молитву. Она увидела во сне, что Пелагея Ивановна идет по двору монастырскому и два ангела ведут ее под руки. Когда, проснувшись, монахиня эта пошла к Пелагее Ивановне рассказать ей свой сон, та предварила ее рассказ строгим запрещением никому не говорить о том, что она видела во сне».
Глава XXXI
Двадцатипятилетний юбилей игумений Марии. Саровский игумен Рафаил. Комиссия по расследованию чудес о. Серафима
Чтобы судить, к чему привели труды достоуважаемой игумений Марии и как обставилась жизнь Серафимовых сирот и сестер через 25 лет управления монастырем, по заветам Царицы Небесной и заповедям батюшки о. Серафима, их первой игумений, история должна обратиться к записям и указаниям сестер, сделанным по случаю двадцатипятилетнего юбилейного торжества игумений Марии. В 1887 году была напечатана в Нижнем Новгороде следующая брошюра о вышеупомянутом юбилее:
«1887 года 14 марта, в день празднования иконы Божией Матери Феодоровской, исполнилось 25 лет со дня служения настоятельницы монастыря в сане игумений».
День празднования юбилея игумений Марии совпал со днем ее поступления в обитель и днем празднования иконы Феодоровской Божией Матери, которой она была благословлена родителем ее при поступлении в обитель, как иконой древнеродовой в семействе Ушаковых, из рода которых она происходит.
Накануне этого дня, 13 марта, было совершено торжественно всенощное бдение, во время которого по прочтении кафизм священноиерей монастыря произнес следующее слово, составляющее краткий очерк жизни и деятельности игумений:
«Возлюбленные сестры о Христе! Ныне совершилось двадцатипятилетнее служение достоуважаемой нашей игумений.
И вот, по влечению духа любви и признательности к ней, собрались мы ныне сюда все, чтобы освятить день сей благодарственным Господу Богу молением и изъявлением взаимного сорадования и соутешения при поднесении ей св. креста.
Всем вам, достоуважаемые старицы и сестры, более или менее известны жизнь и деятельность вашей настоятельницы на пользу обители, но позвольте и мне вместе с вами вспомянуть главнейшие ее заслуги пред обителью, что хорошо известно мне со слов уважаемого вами покойного протоиерея о. Василия. Обитель наша, несомненно, процветает по молитвам Царицы Небесной, взявшей ее под Свое покровительство, также и о. Серафима, как ее основателя, но вместе с теми по неусыпным заботам и трудам настоящей вашей игумений, которая трудится на пользу обители в должности начальницы не 25, а двадцать семь лет уже, включая два года ее начальствования до смутного, тяжелого времени в обители. Кроме того, она служила еще 8 лет и в должности казначеи, в самое трудное для монастыря время, когда, кроме долгов, у монастыря ничего не было, не было даже в довольстве и насущного хлеба. До нее начальствовавшая Екатерина Васильевна Ладыженская по великому стеснению от вмешательства в монастырское управление иеромонаха Иоасафа сочла за лучшее удалиться на покой. В таком-то плачевном состоянии при крайней материальной скудости и при расстройстве в управлении настоящая ваша игумения Мария приняла обитель на свое попечение. За два года своего начальствования, при помощи Божией, при неусыпных трудах, она значительно было упрочила благосостояние обители, приобретши благодетелей; но враг рода человеческого, не терпящий ничего доброго, стал и на этот раз препятствовать всем благим ее начинаниям и достиг того, что в короткое время, по наущению и козням его, начальница ваша чрез злых людей была оклеветана в небывалых проступках и безвинно была удалена от должности, к общему огорчению всех вас. Господу неугодно было, чтобы она безвинно терпела поношение и позор. Он устроил так, что Мария, утвердившись в терпении на дальнейшие подвиги, через полгода была оправдана и не только восстановлена в своей должности начальницы, но и возвышена возведением в сан первой игумений обители, основанной старцем Серафимом; и вот, по милости Божией, двадцатипятилетие служения ее в этом высоком сане мы ныне празднуем.
Всем вам, возлюбленные сестры, я думаю, памятна тяжелая година испытания и неустройства в обители, когда у вас безвинно отняли любимую настоятельницу и, вопреки вашему желанию, поставили новую начальницу. Все вы, наверно, скажете, что это тяжелое испытание вас не разлучило, но еще более соединило с нею по духу любви христианской. Все вы свидетельницы, что, приняв вновь начальство в расстроенной обители и твердо надеясь на промысл Божий, игумения Мария еще с большим трудом, с большей ревностью и усердием стала заниматься благоустройством обители во всех отношениях. Духовный союз ваш стал крепок взаимной любовью. В это время, по ходатайству Царицы Небесной и по молитвам почившего основателя ее Серафима, Господь помогал вам невидимо: неожиданно нашлись щедрые благодетели, и в короткое время отстроился благолепный собор наш, который до того времени строился медленно. За сим, в скором времени, по ходатайству и усиленным хлопотам вашей настоящей игумений, нарезаны были от казны в разное время два лесных участка в вечное пользование, и приобретена была ею еще одна лесная дача; потом приобретено было и Каратаевское имение. После приобретения лесных дач игумения Мария занялась устройством обители внутри и возведением новых построек и корпусов, которые, появляясь один за другим, в скорое время украсили обитель и доставили большие удобства для вашего помещения. Ею же украшены и ремонтированы и прочие храмы, и заведено и партесное пение; ею же устроен и свечной завод, а также усовершенствовано живописное искусство, улучшено скотоводство и полевое хозяйство. Вообще, весь монастырь своим благолепием и благоустройством обязан хлопотам и неусыпным долголетним трудам настоящей игумений вашей, за которые мы и приносим ей теперь искреннюю благодарность.
