Мартин сначала хотел подействовать на неё ласковым обращением, стал хвалить красоту её и увещевал не уклоняться от древних отеческих обычаев и не раздражать отца непокорством. На это св. Варвара отвечала исповеданием и прославлением имени Христа, Который был ей дороже всех благ и радостей мирских. Убедившись, что увещевания бесполезны, Мартин велел бить её воловьими жилами. Долго мучили её, но ничем не могли поколебать твердой веры. Томили её в темнице. И это оказалось напрасным. Тогда она присуждена была к смертной казни, и сам Диоскор отсёк ей голову (в 306 г. по данным месяцеслова Косолапова. Мощи св. великомученицы Варвары почивали в гор. Киеве, в Михайловском монастыре).
Твердость св. Варвары в исповедании веры так подействовала на одну христианку по имени Иулиания, что она решилась разделить с нею скорби, заключение, истязания, суд и мученическую смерть. При такой твёрдости в перенесении страданий, какую показывали святые мученики и мученицы, гонения со стороны язычников не только не уничтожили церкви, но, напротив, даже способствовали её распространению. На место пострадавших являлись новые исповедники Христовы. Случались обращения в самой претории, как только являлись туда святые исповедники. "Кровь мучеников - есть семя христиан", сказал один из церковных учителей. Гонения способствовали распространению христианства ещё тем, что рассеивали христиан по всей земле и куда бы они ни приходили, всюду насаждали семена веры. Гонения держали верующих на страже веры и церкви, и в непрестанной бодрости способствовали возбуждению духа веры и взаимной любви и очищению церкви от людей слабых и недостойных быть её членами (отделяли золото от примесей).
Эдикт Константина Великого
В начале 4 в., при постоянных столкновениях с христианами, язычники уже хорошо знали, что такое христианское общество, каковы его цели и стремления, и не находили во всём этом ничего преступного, ничего достойного порицания. Массы народа во время последних гонений уже не принимали в них участия; даже некоторые проконсулы, как например, в Карфагене, были настолько благосклонны к христианам, что позволяли им скрывать священные книги. Видя, что христианская Церковь после трёхвековой кровавой борьбы за своё существование не уничтожена, не поколебалась даже в последнее, жесточайшее из всех гонений, язычники начали сознавать, что в ней присутствует истинная божественная сила, чудесно защищающая её. Это сознание было присуще большинству язычников; только грубые фанатики, поднявшие последнюю борьбу за умиравшее язычество, чужды были ему.
Император Константин, поистине великий, святой и равноапостольный, первый открыто высказал это, тяготевшее над языческим миром, убеждение в истинности христианства и ложности язычества. До обращения своего в христианство он был одним из тех язычников, которые смотрели разумно, без предубеждения, как на язычество, так и на христианство. Первоначальное воспитание под руководством отца Констанция Хлора и матери Елены, благосклонно относившихся к христианам, развило в нём то беспристрастие и благосклонность к христианскому обществу, которым он и отличался впоследствии. Далее с умом философски образованным Константин по самому положению своему имел возможность беспристрастно провести сравнение между отживающим язычеством и полным жизни и силы христианством. В юности он состоял при дворе Диоклетиана и Галерия, видел все ужасы гонения на христиан, видел их твёрдость и имел возможность понять, что только божественная сила воодушевляла их идти на мученичество. Под влиянием живых и сильных впечатлений юности, в душе Константина, не находившего удовлетворения своему религиозному чувству в язычестве, начинается религиозный переворот. Хотя до 312 г. он считался ещё язычником и даже в 308 г. совершал служение богам, но религиозное сомнение не покидало его. Сближение с христианами, находившимися при дворе, окончательно склонило его к предпочтению христианства перед язычеством. Кроме удовлетворения своего религиозного чувства новой религией, Константин, в противоположность своим предшественникам императорам, видел в замене язычества христианством не падение империи, а обновление её жизни новыми началами; он знал, каким братством соединены между собой христиане, какими верными подданными они могут быть и какой прочный оплот могут составить для государства. Чудесное видение им Креста в 312 г., перед битвой с Максентием, утвердило ещё более Константина в намерении принять христианство и заявить об этом открыто. После победы над Максентием он велел в Риме на видном месте поставить себе статую с крестом в правой руке и с надписью: "Этим спасительным знамением, истинным доказательством мужества, я спас и освободил ваш город от ига тирана". Очень скоро Константин, хотя он ещё и не принимал крещения, доказал самим делом свой переход в христианство. В начале 313 г. в Медиолане (Милан) появился манифест, подписанный им и Ликинием, дозволявший каждому свободное исповедание веры и, в частности, разрешавший свободный переход в христианство всякому желающему. Затем Константин повелел возвратить всё, отнятое у христиан и у церквей их во время последнего гонения, недвижимое имущество" ("История Христ. Церкви" Евграфа Смирнова).
Ранняя христианская письменность. Лжеучения
Нападения на христиан со стороны ученых и философов
Христианская Церковь в первые века своего существования подверглась нападению и со стороны языческой научной литературы. Тацит и Плиний Младший, не входя в сущность христианства, именовали его "суеверием": первый "пагубным", а второй - "грубым и безмерным". Ополчились против христианства и представители стоиков, эпикурейцев, неоплатоников. Им представлялось странным и нелепым то, что люди неучёные, вышедшие из низших классов населения, осмеливаются решать вопросы, над которыми издавна трудились великие умы. Стоики презирали христиан за грубый, по их пониманию, фанатизм, упорство и мучеников - за их святое воодушевление. В середине 2 в. Флавий Арриан, ученик Эпиктета, приписывал им "помешательство". Стоик император Марк Аврелий презирал их за суеверие и преследовал.
Для эпикурейцев, которые человеческое бытие ограничивали одним только чувственным миром, насмехавшихся и над языческим миром, возвышенное учение христиан представлялось "блужданием по воздуху". Представитель этой школы Лукиан Самосатский (ок. 180 г), в своём сатирическом сочинении "О смерти Перегрина" дерзко и неосновательно высмеивает общество христиан. Другой эпикуреец, Цельс (ок. 150 г.), усвоивший идеи платонической школы, собрал всё, что тогда говорилось языческими учеными против христианства. Он старался опровергнуть христианство научными приёмами. В его понимании, христианство - произведение презираемого иудейства, а то, что в нём истинно, - взято у греческих философов. Цельс объявляет христианство опасным для всех общественных и политических учреждений.
Неоплатоники принимали в своё миросозерцание и религиозные веры язычников, не исключая и христианство, и признавали Основателя его, Иисуса Христа, великим и святым, причисляя Его к мудрым и благочестивым мужам древности. Представителем такого направления философии был Аммоний Сакк, живший в Александрии в конце 2 и начале 3 веков, и ученик его Плотин, основавший около 240 г. свою школу в Риме.
"Под влиянием неоплатоников, - пишет Евграф Смирнов, - в языческом обществе, с 3 в. началось оживлённое религиозное движение, разрешившееся религиозно-философским эклектизмом, - направлением крайне неопределенным, следуя которому, каждый мог составить особое религиозное миросозерцание. Известны даже личности Римских императоров, которые держались в религии эклектического образа мыслей; таковыми были Гелиогабал, Александр Север, Филипп Аравитянин и, по всей вероятности, Констанций Хлор. Но если эти государи, усвоившие философию неоплатоников, не как мыслители, а как люди, искавшие правильных религиозных понятий, не считали нужным вооружаться против христианства, то рьяные поборники неоплатонизма не могли оставить его в покое. Имея в виду основную задачу своей системы - дать обществу религию, хотя бы и составленную из тех же религиозных систем, но очищенную от грубого материализма философскими воззрениями, религию, по их понятию, совершенную, - они относились неприязненно к христианству, которое не делало никакой уступки в пользу их системы, по-прежнему оставалось единственно истинной религией в мире, религией Божественной, без всякого слияния с языческими религиями и философией; а это-то и было противно желаниям неоплатоников, стремившихся преобразовать его в свою систему".
