До их свадьбы оставалось четыре дня.

* * *

Утро выдалось безветренное и солнечное. Деревья, за ночь припорошенные снегом, выглядели волшебными игрушками, только по чистому недоразумению оказавшимися на улицах обычного города. Спешащие по своим делам прохожие улыбались и щурились от яркого солнечного света, отраженного мириадами кристалликов-снежинок.

Есия, торопясь на работу, тоже не могла сдержать улыбку. Если бы не морозец, ощутимо похватывающий за щеки, она бы предпочла не уходить с улицы, где все такие доброжелательные и веселые.

В это время пожилой мужчина по имени Максим Трофимович неторопливо шел, опираясь на видавшую виды, но все еще щегольскую тросточку, на Преображенский рынок.

Цельное коровье молоко — его слабость, любовь с давних времен. Тогда его, раненого молодого парнишку, выхаживала в госпитале юная медсестра Верочка. Сама родом из деревни, она раз в два дня привозила из дому баночку молока. И вместо того, чтобы пить самой, поила Максима.

Правда, об этом Максиму Трофимовичу стало известно позже, когда он случайно встретил на ялтинском курорте повзрослевшую Верочку. Изрядно раздобревшая, она первая узнала Максима Трофимовича и бросилась к нему на шею. К счастью, жены рядом не было, и прилюдной сцены ревности ему удалось избежать. Потом они с Верочкой долго сидели в маленьком кафе с видом на море и любовались белыми барашками волн. Они вспоминали свое прежнее житье-бытье, и Верочка жаловалась на жизнь. Сетовала, что была такой юной дурехой, что не смогла Максима Трофимовича окрутить. Он сочувственно улыбался и вытирал ей своим платком слезы. Верочка когда-то нравилась ему, но жениться на ней он не собирался.

У входа на рынок Максим Трофимович остановился и взял в руки резной туесок. Изящный орнамент обрамлял птицу с женским лицом — Сирин.

— Сколько эта прелестная вещица стоит? — спросил он у мужичка, продолжающего выставлять на стол деревянные поделки.

— Первому покупателю-мужчине — в полцены!

Максим Трофимович, не торгуясь, отдал запрошенную сумму. Пусть Сирин теперь у него живет, дом украшает да хлеб бережет.

Дальше он, проходя мимо прилавков, полюбовался на абхазские мандарины, снующую в аквариуме толстую, шлепающую губами рыбу и свернул в молочный павильон. Он всегда брал молоко у одной и той же молочницы, зная, что никогда она не обманет и не подсунет горького или снятого.

Встав в очередь, увидал Лидию Яковлевну — соседку, живущую в доме напротив.

— Доброго здоровья, — поприветствовал он ее.

— Доброго, — заулыбалась она. — Слышали, какое несчастье? Олежку Крайнева убили.

— Да что вы?! До меня доходили слухи о происшествии, но я как-то не придал этому значения. Думал, кто-то из залетных пострадал.

— Да-а, Олег был… — протянула Лидия Яковлевна. — И вот знаете, что самое ужасное, я же их, этих убийц, видела! Видела, как они у подъезда крутились, поджидали его. Ну откуда же я могла знать, что они ждут его, чтобы убить?! Трое их было, все такие неприятные, и курили одну за другой.

— Постойте, голубушка, а в какое время суток это произошло?

— Так около двенадцати ночи. Они пришли около одиннадцати и долго крутились возле подъезда. Я за ними в окно наблюдала. Как ни подойду, а они стоят. Странные такие. Знала бы, что так все обернется, подошла бы и пугнула их.

— Лидия Яковлевна, не корите себя. Ну что вы, голубушка, могли поделать? Вы бы их прогнали, они бы в другое место ушли, и все равно бы произошло то, что случилось.

— Конечно, если они Олега специально ждали. А если он случайной жертвой оказался?

— Вряд ли случайной, если ждали. Хотя всякое бывает.

— Ко мне следователь приходила, я все ей рассказала. Да толку-то что? Я ж из окна своего никого и не видала в лицо. Знала бы, так хотя бы очки надела. Жалко парня.

— А у вас телефон следователя сохранился?

— Конечно! — обрадовалась заинтересованности Максима Трофимовича Лидия Яковлевна.

Они расплатились с молочницей и пошли вместе домой, делясь последними новостями. Потом Максим Трофимович поднялся за Лидией Яковлевной к ней в квартиру и переписал номер телефона с визитки.

* * *

— Есия! — Игорь перегородил дорогу, не давая войти в кабинет. — Нам нужно поговорить.

— Нет.

— Да что ты заладила — нет да нет. Я вчера от тебя много раз это уже выслушал.

Есия молчала и спокойно улыбалась. Игорь же блистал остроумием. Отбушевав, он затих и недоуменно уставился на нее.

— Ты чего цветешь? — с подозрением спросил он. — У тебя появился жених?

— Да, — так же улыбаясь, ответила она и, отстранив сникшего Игоря, прошла в кабинет.

К счастью, Пьявченко остался стоять там, где стоял. Судя по озадаченному лицу, у него явно произошел слом шаблона.

Заварив себе в чашке чай, Есия уселась за стол и включила компьютер. Настроение было совершенно нерабочее, поэтому чай она пила неторопливо, просматривая новости и зачитывая Руслану наиболее захватывающие моменты.

Телефон зазвонил, когда Есия, откусив песочное печенье, наслаждалась его чудным вкусом.

— На, это тебя, — протянул ей трубку Руслан.

Торопливо проглотив сухой комок и стряхнув крошки с губы, Есия взяла трубку.

— Слушаю.

— Здравствуйте. Разрешите представиться: Киселев Максим Трофимович, полковник в отставке. Я ваш телефон от Лидии Яковлевны Марфиной, соседки покойного Олега Крайнева, получил. Кажется, я знаю одного из нападавших и смогу опознать его.

— Очень хорошо, — обрадовалась Есия. — Вы можете подъехать ко мне в следственный комитет?

— Знаете, я сегодня растянул ногу, и мне не очень удобно передвигаться. Да и предпочитаю встречаться на нейтральной территории. Государственные учреждения не очень люблю.

— Хорошо, тогда говорите, где и когда увидимся.

— А чего тянуть, давайте сегодня. В кафе «Колос». Адрес и свой телефон я вам сейчас продиктую, а состыкуемся мы очень просто: как только подъедете к кафе — позвоните мне. Я живу в этом же доме и сразу к вам спущусь.

— Понимаете, — мягко выговаривая согласные, рассказывал Максим Трофимович, невысокий седой мужчина, с короткой стрижкой, — я свою Чуню каждый вечер по часу гуляю. Это мой йоркширский терьер. В тот день Чуня перед сном снова на улицу попросилась, хотя обычно мы выходим с ней в семь часов. Я не стал отказываться от прогулки, хотя было довольно поздно. Мы с Чуней вышли, и как раз пошел мелкий снег. Чуня очень обрадовалась, носилась как угорелая. Бегала между елями и ловила ртом снежинки. А я ходил по тротуару за ней следом, стараясь не потерять из виду. Потом вдруг на секунду буквально отвлекся, смотрю, а ее нет. Испугался сильно, бросился искать. Обнаружил около соседнего дома, она уже туда умудрилась забежать. Вот тогда я и заметил троицу возле подъезда Лидии Яковлевны. Когда проходил мимо, обратил внимание на одного из них. Он показался мне знакомым. Еще раз потом специально прошелся, чтоб присмотреться. Я, знаете ли, профессиональный разведчик и своей памятью всегда гордился. Для меня что-либо не вспомнить — позор. Но возраст, понимаете ли… В общем, труднее мне стало даваться это все. Я два дня мучился, не мог понять, где видел того парня. А вчера специально пошел по микрорайону бродить. Знаете, как лошадь без поводьев — куда занесет. Это один из приемов, чтобы найти дорогу. Для этого нужно сосредоточиться на конечной цели и отключить «мыслемешалку», то есть сделать так, чтобы в голове было абсолютно пусто. И тогда ноги сами вынесут тебя туда, куда надо. К слову сказать, бродил я недолго — примерно минут двадцать. И вдруг что я вижу?! У новостройки неподалеку, на улице Каркасной, дом семь, дорогу перегораживает грузовая машина. Рядом суетятся грузчики — носят мебель. И вот в одном из этих мужчин я и узнал того самого парня.

— Максим Трофимович, на машине были логотипы компании, занимающейся перевозками, или, может быть, эмблема магазина?

— Нет. Но я номер автомобиля записал. Вот. — Он торопливо полез во внутренний карман пиджака и достал небольшой листок с написанным на нем номером.