Это оказался вагон-ресторан. На столах красовались ножи, стаканы, салфетки и все аксессуары для отличного ужина. Лампы с бисерной бахромой источали приветственный, дружелюбный свет. На одном из столов я заметил две тарелки и открытую бутылку вина. Мой нос обонял густой аромат мяса, запеченного с травами. Должно быть, Адельма уже заказала для нас ужин! Внезапно меня тронула эта неожиданная предусмотрительность, но последние события определенно сказались на моем душевном равновесии. Где сама Адельма? Бесконечно изможденный, я опустился на сиденье, и вздох облегчения исходил из самых первобытных глубин моего естества. Я дрожал, промок, был удручен и смущен, страшно устал, но передо мной стояла тарелка с чем-то горячим и благоухающим, как будто ждала, когда содержимое съедят. Взяв салфетку, я развернул ее и заправил за воротник куртки. Неожиданно я ощутил страшный голод.

Вдруг поезд начал движение!

Он дергался, и качался, и скрипел, но определенно двигался. От радости я чуть не расплакался! Поезд быстро набрал скорость, и все мое ноющее тело почувствовало, как он рвется вперед, во тьму, по направлению к… к чему же? Только кому какое дело, куда он направляется? Определенно не мне. Я посмотрел на еду, лежащую на китайской тарелке с золотым ободком. Она казалась изумительно прекрасной, но, полагаю, в моем состоянии не менее прекрасной показалась бы и куча сушеных коровьих лепешек. Я решил, что, после того, как поем, пойду на поиски Адельмы — сейчас же самым главным было отправить что-нибудь стоящее в желудок. Я подался вперед, вдохнул пряный аромат пищи и удовлетворенно выдохнул. Я вздохнул еще раз, но как…