Значит, у нее еще было время обо всем подумать. Понять, как именно должна вести замужняя женщина.

Этим днем она решила, что не станет слоняться без дела по дому и сразу после завтрака направилась в свои покои. Там, в сундуке, лежали пряжа и спицы. Евгения села у камина и размотала клубок.

Не прошло и часа, как перед окнами послышался шум. Барон вернулся из города. Евгения это точно знала. Отложив вязание, подошла к окну.

Барон сошел с саней и направился к дому, как обычно, угрюмый и замкнутый. Девушка подбежала к зеркалу, быстро пригладила волосы, расправила складки платья и вышла в коридор.

В холле слышались тяжелые шаги. Судя по всему, муж направлялся в гостиную. Евгения медленно спустилась вниз по лестнице и направилась следом. Ей нужно было поговорить с бароном, хотя она не знала, что скажет. Но не сомневалась: нужные мысли придут вовремя.

В гостиной было светло. Барон сидел на диване спиной к окну и читал.

Едва она вошла, как Борислав отложил газету в сторону и, глядя на супругу, нахмурил брови. Евгения расправила плечи и лучезарно улыбнулась в ответ:

– Добрый день, барон. Что читаете?

Ответом послужило молчание. Борислав жестом указал на кресло напротив, при этом пристально разглядывая лицо супруги. Сегодня он был, как всегда, сдержан. Невозможно было понять, о чем он думает и какие эмоции внутри.

Девушка послушно опустилась в кресло и внимательно посмотрела на воротник барона. Она избегала его пристального взгляда. Тем временем он начал разговор:

– Я решил, что нам пора немного развеяться. Так сказать, показаться в обществе. Поэтому распорядился, чтобы слуги собрали кое-какие вещи. Мы уезжаем в город сегодня. В наш особняк.

Евгения не знала, что ответить, поэтому барон продолжил:

– В эту субботу мы приглашены на бал в дом графа Мерцалова. Предполагается, что пожалует вся высшая знать Екатеринбурга. Вы рады?

Евгения быстро кивнула:

– Да, я рада, но мой гардероб, боюсь, не соответствует такому событию.

– О, об этом вы можете не беспокоиться, моя милая. Я все решил. Завтра днем к нам в особняк прибудет модистка со своими помощницами. Ткани и вся мелочь уже куплены мной.

Евгения была на седьмом небе от радости. Побывать на приеме у Мерцаловых было чем-то невероятным. Ходили слухи, что у них на балах шампанское льется из фонтана, а гости веселятся на золотых монетах, разбросанных по паркету.

Барон, глядя на лицо Евгении, чуть заметно улыбнулся в ответ, затем, не говоря больше ни слова, взял газету и снова принялся за чтение.

Евгения хотела задать ему вопрос, отчего он не приехал этой ночью домой и не ночевал в своей спальне, но остановила себя. Не стоит портить настроение барону. Она спросит об этом позже, когда подвернется подходящий момент.

Вместо того, чтобы встать и уйти, она направилась к окну. Отодвинула портьеру и заглянула в заснеженный сад.

– Борислав, – начала она еле слышно, – в этом доме я чувствую себя как дома. Спокойно и защищено. Мы вернемся сюда снова?

Не отрываясь от газеты, барон ответил:

– Усадьба – это наше родовое гнездо. Здесь выросли мои родители, брат и сестры, да и я тоже. Мои предки очень гордились Серебряным лесом. Мне приятно, что усадьба пришлась вам по душе. Сейчас, милая моя, я хотел бы побыть один. Увидимся позже.

– Как вам будет угодно, – бросила она, направляясь к двери.

Барон снова нахмурил брови, провожая взглядом ее тоненькую фигурку. Он не хотел подолгу оставаться с ней тет-а-тет. Это было очевидным даже для слепого.

Едва оказавшись в темном коридоре, она поспешила к себе в комнату. Нужно было подготовиться к отъезду в город.

Спустя час слуги выносили вещи и грузили в экипаж. Дорога до города заняла не так много времени. Уже к вечеру они остановились на улице Никольской перед двухэтажным особняком.

Барон первым вышел из экипажа и протянул Евгении руку. Вместе они поднялись по лестнице и вошли внутрь дома. Обстановка здесь была совсем иная, нежели в усадьбе. Все здесь кричало о роскоши и великолепии.

Просторный холл заканчивался широкой лестницей, покрытой ковром. Стены были облицованы мрамором, а в центре потолка висела огромная хрустальная люстра с многочисленными свечами.

Евгения не сразу заметила дворецкого в серой ливрее. Этот старик с бакенбардами, казалось, еле ходил, хотя держался прямо.

– Милая моя, если тебе что-нибудь понадобится, ты всегда можешь рассчитывать на Захара.

Дворецкий склонился в поклоне, затем принял ее длинный плащ, подбитый мехом, и шубу барона. Евгения с недоверием покосилась на Захара, наблюдая, как уверенно он держится, пока барон не взял ее за локоть.

– Завтра утром, сразу после завтрака, приедет модистка. Сейчас я провожу тебя в комнату. Скоро принесут ужин.

– Я очень устала, боюсь, что ужинать уже не стану.

– Хорошо, тем более, что у меня самого много дел.

Вместе они поднялись на второй этаж. Комната, которая теперь принадлежала ей, была светлой, в серо-голубых тонах.

Едва за бароном закрылась дверь, Евгения огляделась. Легкая мебель у стен, серый ковер с густым ворсом на полу. Огонь в камине выстреливал искрами.

Она сняла перчатки, бросила их на столик и направилась к постели. Ей очень хотелось спать. Евгения быстро разделась и нырнула под одеяло.

Сон был спокойным и безмятежным. Она проснулась в той же позе, что и уснула. Потягиваясь в простынях, поняла, что выспалась.

Огонь в камине хоть и погас, но в комнате все еще было тепло. Евгения распахнула шкаф, выбрала длинный халат с экзотическими птицами, накинула на плечи и направилась к окну.

Окна выходили на Малаховскую улицу, где она увидела заснеженные кустарники и ветки невысоких деревьев вдоль тротуара, по которому сновали мальчишки, кидаясь друг в друга снежками.

Евгения вдруг улыбнулась. День обещал быть хорошим и светлым. Ей нужно было подготовиться к приезду модистки.

На прикроватном столике она увидела кувшин с водой и пустой таз. Девушка быстро умылась и принялась расчесывать белокурые локоны.

Когда Евгения спустилась к завтраку, она услышала голос мужа. Он отдавал распоряжения слугам.

– Доброе утро, барон, – пропела она, лучезарно улыбаясь мужу. – Что-то случилось?

В ответ Борислав только раздраженно нахмурил брови и отвернулся:

– Утро доброе.

К Евгении подошел дворецкий, чтобы проводить в столовую. Девушка решила не обращать внимания на плохое настроение мужа.

После завтрака она поднялась к себе и в ожидании модистки принялась за вязание. Спустя час к дому подъехал экипаж. Пока модистка со своими помощницами озирались по сторонам, лакеи, прикрикивая друг на друга, вынимали из экипажа круглые коробки.

Внизу послышались торопливые шаги дворецкого. Он широко распахнул входную дверь, пропуская модистку. Спустя несколько минут эта особа стояла в комнате Евгении.

Высокая, темноволосая, с сеточкой морщин у раскосых глаз. На вид ей было около сорока. Она сразу же расположила к себе молодую баронессу.

– Зовите меня Мари, – она широко улыбнулась, протягивая руку для приветствия. – Думаю, мы начнем, как обычно, с примерки. Затем выберем фасон и ткани. Итак, за работу. Девочки, живей!

Две молоденькие помощницы внесли небольшие чемоданчики со всем необходимым. Без устали щебеча словно птичка, модистка отдавала приказы. Евгения послушно скинула платье, позволяя снять мерки.

Спустя сорок минут они уже выбрали подходящий фасон и рассматривали ткани. Пока помощницы все тщательно записывали в блокнот, Евгения вдруг тихонько спросила у модистки, что той известно о предыдущих женах барона.

– Да, я действительно давно знаю Борислава и его семью, – кивнула Мари, – но почему бы вам самой не спросить у него?

– Он немногословен, – уклончиво ответила Евгения, рассматривая лиловый атлас. – Возможно, эти сведения помогут мне стать для него лучшей из жен.

Мари в изумлении посмотрела в глаза баронессы:

– Вы любите барона?