— Никогда ещё не видел, чтобы в штанах кто-нибудь так хорошо выглядел, — медленно улыбнулся Кирс.

Огюстина пожала плечами. Она немного стеснялась своего нынешнего внешнего вида. Хотя всё было прикрыто в соответствии с приличиями, она чувствовала себя словно выставленной на показ. Жилет едва доставал до талии, а штаны чуть держались на бедренных косточках, оставляя открытой слишком много кожи. Если разобраться, в этом не было ничего такого, что сильно отличалось бы от её привычных шортов и майки. По сути, она была даже более прикрыта, потому что на ней были длинные штаны. И всё же она чувствовала себя наполовину голой под внимательным взглядом Кирса.

Как будто ощутив её неловкость, Кирс протянул ей руку.

— Хотела бы посмотреть город?

— С удовольствием. — Всё лучше, чем сидеть внутри и париться по поводу своих проблем. Его большая рука обхватила её за плечи, увлекая вперёд. Прежде чем они начали спускаться по лестнице, Огюстина заметила наверху ещё две комнаты.

— Это дом Рорика?

— Да. Мой дядя и я несколько лет назад помогли ему с постройкой.

Стены были сложены из отшлифованного пористого известняка, лестница тоже была построена из него же, но в центре каждой ступеньки были уложены плитки, добавляя немного разноцветья простому лестничному пролёту. Почему-то возникла уверенность, что отделкой занимался не Рорик.

Спустившись на первый этаж, Огюстина начала оглядываться по сторонам, даже не пытаясь скрывать своё любопытство. Помещение было открытым и просторным, вмещающим в себя зону отдыха, уголок-столовую и то, что, похоже, было кухней.

— Ты сможешь как следует осмотреться потом. Если захочешь остаться. — Отзвук надежды в голосе Кирса раздосадовал Огюстину. Она не хотела, чтобы у него возникали какие-либо ложные ожидания.

— Я не останусь. Я должна вернуться домой. — Не может быть, чтобы он не понял её.

Кирс остановился и повернулся лицом к ней. Протянув руку, он провёл пальцем по витой серебряной цепи, охватывающей её шею. Тепло его руки приятно согрело кожу, когда он вытянул торквес из ложбинки меж её грудей. Приподняв тяжелую подвеску, Кирс сжал её в ладони.

— Кто может знать заранее, что принесет день.

Нагнув голову, он мягкой, нетребовательной лаской коснулся её рта своими губами. Они были твёрдыми, и всё же нежными и теплыми. От места, где соприкоснулись их рты, по всему телу пошёл трепет, когда он, раздвинув языком её губы, скользнул им внутрь. Огюстина ощутила глухой удар от ожерелья, когда оно упало обратно на её грудь.

Руки Кирса обхватили её за попку, подтягивая ближе к основанию своих бёдер. Его член был в полной готовности. Она застонала, когда он вжал её в свои бедра, притискиваясь массивной выпуклостью к её холмику.

Отсутствие нижнего белья заставляло её чувствовать себя слегка распутной и почти обнажённой. Её соски упёрлись в ткань жилета, их кончики сжались в твердые комочки.

А между бедрами… Господь Всевышний, жар стал просто невыносим! Огюстина знала, что не должна делать этого. Знала, что должна держаться на расстоянии от Кирса и Рорика, иначе расстаться с ними будет ещё труднее. К тому же не хотелось обманывать их, давая повод надеяться, что она останется. Потому что этого не будет.

Ее беззвучный протест сошёл на нет, когда ладони Кирса ловко проскользнули под пояс ее штанов и обхватили полушария её попки.

Он оторвался от её рта и, не смыкая губ, усыпал её лицо и шею горячими, страстными поцелуями.

— Ты великолепна, — пробормотал Кирс, прикусив зубами изгиб её шеи. — Ты так прекрасна.

Огюстина вскрикнула, когда его острые зубы сдавили её кожу. Его язык тотчас зализал повреждение, успокаивая лёгкую боль. Чтобы не упасть, она уцепилась за его плечи. Упругие теплые мускулы перекатывались под её ладонями. Как и на ней, на нём был одет жилет. Но его был распахнут, открывая взору твердые выпуклости его груди.

— Я не хотел делать этого, но я хочу тебя, Огюстина. — Его голос стал хриплым от желания, руки дрожали, когда он медленно вытащил их из её штанов и взял в ладони её лицо. — Позволь мне быть с тобой, — он облизнул свои губы. — Всего лишь один этот раз.

Всего лишь один этот раз… Слова поразили её, словно удар ножом исподтишка. Если не воспользоваться этим случаем, она никогда не узнает, каково это — заниматься любовью с Кирсом по-настоящему. Даже если он снова придёт в её грёзы — а она не думала, что такое ещё случилось бы — это будет совершенно не то.

Огюстина никогда не была импульсивной женщиной или одной из тех, что поддаются минутным прихотям, но она хотела этого мужчину, стоящего перед нею. Прямо сейчас.

— Да… — Запустив пальцы в его волосы, она стянула с них кожаный ремешок и, крепко схватив его за голову, приподнялась на цыпочки и поцеловала его.

Вторя ей, из его глубин исторгся низкий стон. Его руки подхватили её под попку и приподняли. Совершенно не заботясь об этом, она продолжала целовать его. Кирс не дал бы ей упасть.

То, что она доверяла ему столь безоговорочно, поразило её саму, но мысль тотчас улетучилась, когда прохладная стена коснулась её спины. Ловкие пальцы быстро справились с пуговицами жилета и раздвинули ткань, обнажая её груди.

— Ты создана для меня, Огюстина, — Глаза Кирса пылали от возбуждения, когда он, опустив голову, обвёл языком твёрдую вершинку. — Ты создана для нас.

Упоминание о Рорике ввергло её в смущение. Что же она за женщина, если занимаясь любовью с одним мужчиной, думает о другом?

Прежде чем она успела подумать о прекращении, Кирс взял в рот её сосок и всосал его, поигрывая с ним языком. Колени у неё ослабели, и Огюстина оперлась спиной о стену. Чуть отступив назад, Кирс подул на сосок и перешёл на другую грудь, чтобы уделить ей такое же внимание.

Его пальцы снова были заняты, на сей раз шнурком её штанов. Когда ткань упала к её лодыжкам, кожу обдало прохладным потоком воздуха. Она выпуталась из штанин и откинула их ногой в сторону. Обхватив её груди ладонями и теребя соски, Кирс выцеловывал её тело, спускаясь всё ниже.

Огюстина часто и тяжело дышала, грудь стремительно вздымалась. Она чувствовала себя необыкновенно живой, ярко осознавая каждое своё малейшее ощущение. Воздух, охлаждая, овевал её разгорячённую плоть, чтобы ласковые прикосновения Кирса тут же согревали её снова. Его мозолистые руки на её грудях были неизмеримо мягкими и нежными. Поддразнивающими. Искушающими. Теплые губы скользили по её животу.

Когда рот Кирса придвинулся ближе к её пустому, страждущему лону, оно уже истекало от возбуждения, орошая губки её киски. Она жаждала его прикосновений, жаждала почувствовать его рот на самой жаркой частице своего тела.

— Откройся для меня. — Его голос, теплый и тягучий, словно мёд, заставил её раздвинуть бедра. Он одобрительно хмыкнул, укусив её за бедренную косточку. Двигаясь ниже, он покрыл поцелуями её живот и опустился на пятки. Огюстина смотрела на него вниз: волосы были взлохмачены, взгляд плотно прикован к её киске. Едва касаясь, Кирс пробежался пальцем по внутренней стороне её бедра и дразняще погладил складку, где нога соединялась с туловищем.

— Ты такая горячая и готовая для меня. — Он раздвинул пальцами её складочки, и Огюстина услышала в его голосе удивление.

— Да. — Невозможно было отрицать, что она хотела его.

Кирс наклонился вперед и одним длинным, ласкающим движением провёл языком сначала по одной стороне её губок, а потом в обратную сторону по другой. Огюстина ощутила, как от этой его нежности её лоно снова истекло соком. Подхватив под коленом одну её ногу, Кирс закинул её себе на плечо, тем самым открывая её ещё больше для своих прикосновений.

Поглаживая пальцами нежные складочки, он скользнул одним внутрь её щёлки. Огюстина вскрикнула и выгнулась к нему бедрами.

— Ещё, — едва выдохнула она, уже чувствуя подступающие содрогания глубоко внутри и зная, что оргазм на подходе.

Кирс вытащил палец и, входя в неё вновь, добавил ещё один. Двигая ими туда и обратно, он сохранял медленный, устойчивый ритм. Огюстину это буквально сводило с ума. Она схватила его за волосы, снова притягивая к себе его рот.