– А… какова продолжительность рабочего дня? – спросила Лариса, все более теряясь под взглядом Чарова.
– Рабочий день не нормирован, – ответил он. – Вы можете быть задействованы целые сутки, а можете отработать пару часов и быть свободны.
– Но я еще работаю в школе…
– Совместительство исключено, – резко сказал Чаров, всем своим видом показывая, что разговор слишком затянулся. – Вам придется сделать выбор. Что вы решили?
– Я не знаю, я…
– Тогда поговорим в другой раз, когда вы определитесь.
– Нет-нет! – испугалась Лариса. – Лучше сейчас.
– Хорошо. – Чаров терял терпение. – Сколько вам платят в вашей школе?
Лариса промолчала.
– Вот видите! – усмехнулся он. – И вы еще раздумываете? Что за странные люди?! Готовы довольствоваться грошами, лишь бы ничего не менять.
Учительница Мельникова вспомнила о долге за квартиру, грозящем выселении и… решилась. В конце концов, что она теряет? Работа в школе всегда найдется.
– Ладно, – сказала она. – Я согласна. Сколько мне будут платить у вас? Как в газете написано?
Чаров удовлетворенно кивнул.
– Возможно, и больше. Все будет зависеть от вашей работоспособности. Да, кстати, забыл вам сказать, у нас предусмотрены командировки.
– Командировки? – удивилась Лариса.
– Вот именно! – подтвердил Чаров. – Фильмы снимаются не только и не столько в московских павильонах. Это происходит в самых неожиданных местах. И там съемочной группе тем более не – обходимы помощники.
– Д-да?
Разъезды не входили в планы Мельниковой, и она чуть было не отказалась.
Хозяин кабинета уловил ее колебания.
– Командировки оплачиваются по повышенному тарифу, – сказал он. – Вам ведь нужны деньги, не так ли?
– Очень нужны.
– Так работайте! Вам предоставляется отличная возможность решить свои финансовые проблемы.
– Я не думала о поездках… я полагала, что…
– Дети есть? – перебил ее Чаров.
– Есть, – не посмела солгать Лариса. – Девочка. Но она сейчас у бабушки. Да и муж у меня сидит дома. У него рука больная. Так что…
– Вот и замечательно. Вы хотите работать, мы готовы платить достойные деньги. Какие могут быть раздумья?
«В самом деле, – подумала пристыженная учительница. – Что мне еще надо? Оклад обещают хороший, квалификации особой не требуется. Ну, придется куда-нибудь съездить. Ничего страшного. Даже интересно. Хоть посмотрю, как кино снимается! А то так и умру провинциальной дурищей».
Мысли о будущих приключениях захватили ее.
– Когда выходить на работу? – спросила Лариса, уже ничуть не сомневаясь в правильности своего выбора.
– Завтра, – ответил Чаров. – С утра. Приходите к девяти.
Мельникова выпорхнула за дверь, чувствуя себя актрисой, приглашенной на ведущую роль. Ах, как чудесно иногда может складываться жизнь! Правду говорят, нет худа без добра.
Она попрощалась с секретаршей, как с лучшей подругой, и вышла на улицу. Настроение было превосходное. Лариса решила отметить свою удачу. На последние рубли купила еды и две бутылки пива.
– Ты что? – рассердился Мельников, пропуская ее в тесную прихожую. – С ума сошла? Этих денег нам должно было хватить на две недели!
– Экономить больше не придется, – успокоила его жена. – С завтрашнего дня я выхожу на новую работу. Если буду ездить в командировки, заплатят больше.
Муж с сомнением покачал головой.
– Что ты будешь делать?
– Что скажут.
– Надеюсь, интимных услуг от тебя не потребуют?
– Да ну тебя! – обиделась Лариса. – Вечно настроение испортишь…
– Просто я хорошо усвоил, что зря деньги нигде и никому не платят, – раздраженно сказал муж.
– Почему это зря? Я… работать буду. Это же кино! Как ты не понимаешь? Кино-о! Праздник жизни.
– Ох, смотри, Лорка, как бы тебе этот праздник боком не вышел…
– Да замолчишь ты или нет? – едва не заплакала она. – Радовался бы, что я работу хорошую нашла, что с долгами расплатимся. А ты все каркаешь и каркаешь!
Но пыл ее угас. Праздничный ужин оказался не таким веселым, как ожидалось. Володя молчал и сопел недовольно, потом ушел в комнату разрабатывать свою негнущуюся в локте руку.
– Болит? – спросила жена, обнимая его за плечи.
– Болит, проклятая, – сокрушенно ответил Мельников. – И разгибаться не хочет. Черт, как не повезло!
Лариса, утомленная сегодняшними событиями, постирала кое-какую мелочь и легла. Забылась тревожным и неприятным сном. Чаров звал ее за собой, вел куда-то по бесконечным темным коридорам. Куда? Зачем? Лариса хотела вернуться, но тут же вспоминала о деньгах, о том, что их с Володей вот-вот выселят из квартиры. И шла за Чаровым. Он крепко держал ее за руку, часто оборачивался; в темноте его глаза сверкали, как у кота. Когда Лариса пыталась высвободиться, Чаров громко и раскатисто смеялся. В гулких коридорах его хохот многократно повторяло зловещее эхо…
– Лорка, Лорка! Проснись!
Лариса с трудом открыла глаза и вдохнула по – больше воздуха. В груди застыл тяжелый твердый ком. Володя изо всех сил тряс ее за плечо.
– Ну, слава богу! Я уж думал, не добужусь! – воскликнул он, испуганно глядя на жену. – Ты чего? Кошмар приснился?
– Где я?
Лариса спросонья не понимала, что происходит.
– Дома. Ты кричала во сне…
– Это нервы, – успокаиваясь, сказала она. – Слишком много впечатлений для одного дня.
– Принести тебе чаю? – спросил Мельников.
– Не надо. Давай спать…
* * *
Погода стояла, хуже не придумаешь. Всю ночь и весь день мело колким, морозным снегом, ветер завывал в переулках и проходных дворах, сбивал с ног.
– Ну и зима нынче выдалась! – сокрушалась Ангелина Львовна, пытаясь согреться. Пока они с Калитиным добрались от машины такси до ресторана, их с ног до головы засыпало снегом. – Закажи коньяк.
– Непременно, – кивнул Марат.
– Что будем есть? – поинтересовалась она. – Я очень голодная.
– Налимью уху и расстегаи.
– Так я и знала!
– Возражаешь? Она пожала плечами.
– Нет. Пусть будет уха…
Столики в зале были накрыты белоснежными скатертями, в каменном очаге горел живой огонь. Маленькая эстрада пустовала.
– Здесь играет классный саксофонист, – сообщил Калитин. – Он выйдет попозже.
Пока они ожидали заказ, официант принес коньяк в стеклянном графине, холодную буженину и грибы.
– Давай выпьем, – сказала Ангелина. – А то я не согреюсь никак.
Марат налил в широкие бокалы помногу, почти на треть.
– За нас…
Выпитое растеклось внутри приятным теплом, сознание слегка затуманилось.
– Как твои дела? – спросила она, глядя на глубокие тени на лице Марата.
– Имеешь в виду студию? – усмехнулся он. – В общем, неплохо. Это что касается денег. В остальном… большого удовольствия я не получаю, занимаясь фотографией. Скука смертная…
– В детективном агентстве было веселее?
– Представь, да, – засмеялся Калитин. – Несмотря на разгул криминала и беспредел силовиков. Неизвестно, кто кого превзошел. Зато скучать не приходилось. Я уже не раз пожалел, что пришлось закрыть агентство.
– Неужели больше нечем развлекаться?
– Развлечение, как по мне, должно быть экстремальным. Мужчина, который не рискует, – ржавеет. Адреналин! Вот мужской наркотик.
До фотостудии Калитин владел частным сыскным агентством «Барс». А еще раньше – являлся сотрудником секретного спецподразделения. Годы, проведенные на государственной службе, он вспоминал неохотно. Посмеивался:
– Лучше забыть. Так для всех безопасней: и для меня, и для окружающих.
И он действительно забыл.
– Почему ты ушел из… госструктуры? – как-то спросила Закревская.
– А! – махнул рукой Марат. – Не хочу вспоминать! Мне в некотором роде повезло не упасть на скользкой дорожке, вот я и не стал испытывать судьбу. Второй раз она могла оказаться не столь благосклонной.
Ангелина Львовна решила не настаивать на откровенности. Она поняла, что в прошлом Марата есть нечто, куда нет доступа никому, в том числе и ей. В этом был свой резон. Меньше знаешь, крепче спишь.