Заперев квартиру, Лоскутов вывел из гаража новенький «Фольксваген», к которому толком не успел еще привыкнуть, уселся за руль, спрятал в бардачке пистолет и запустил мотор. Дорога на Веселый не отличалась особой интенсивностью движения, потому в скорости Лоскутов себя не ограничивал. Через полтора часа он уже подъезжал к границам поселка.

Веселый оказался довольно большим населенным пунктом, расположенным на плоской равнине, покрытой серебристым ковылем и полынью. Далеко на горизонте синела полоска леса. Туда убегала пустынная асфальтированная дорога, над которой струились потоки раскаленного воздуха. Там в лесу царили почти невероятная тишина и прохлада, но дотуда нужно еще добраться. В самом поселке немало зелени, но даже под деревьями не было спасения от духоты. Пыльные улицы казались неживыми. На главной площади поселка находилось здание местной полиции, какой-то уродливый памятник из цемента стоял и черный «Ауди» с московским номером, который Виталий выучил наизусть еще в Зеленодольске. Удовлетворенный увиденным, он проехал еще полквартала, остановил машину под раскидистым кленом и, как договаривались, позвонил Прокопенко.

– Понял, – скупо ответил начальник. – Сейчас дам команду. Жди.

Лоскутов знал, что больше никаких распоряжений не будет, и убрал телефон. Затем он стал с большим любопытством ждать, рассматривая площадь за своей спиной в зеркало заднего вида, а когда из полиции вышли люди, то не утерпел и высунулся из окошка.

Он увидел, как с крыльца отделения спустился немалого роста мордоворот в помятом костюме и черных очках и размашистой походкой направился к своему «Ауди». Момент посадки в автомобиль особенно интриговал Лоскутова, потому что несколько часов на открытом солнце должны были превратить черную машину в подобие жаровни для гриля.

Судя по всему, так оно и было, потому что москвич, сев за руль, лихорадочно пооткрывал все окна, видимо, у него кондиционера в салоне не было, и рванул с места так, будто намеревался взять звуковой барьер. Менты, наблюдавшие за ним с крыльца, пальцем не пошевелили, чтобы пресечь нарушение, наверняка им было приказано москвича больше не тревожить.

«Ауди» промчался мимо Лоскутова, как горячий вихрь, и тому показалось, что он слышит раскаты матерной брани из раскрытых окон.

– Что, брат, пробрало? – усмехаясь, пробормотал Лоскутов и завел машину. – У нас не Москва.

Что он имел в виду, было неясно, потому что гость наверняка и сам заметил некоторые различия между Зеленодольском и столицей. Первые десять километров он несся на всех парах и даже чуть не слетел в кювет, попав в приличных размеров выбоину на дороге, но все-таки справился с управлением и дальше поехал уже медленнее и осмотрительнее. Было ясно, что он окончательно решил покинуть область, граница которой пролегала как раз там, где темнела приближающаяся полоса леса. Но куда же он направлялся?

Лоскутов размышлял об этом, следуя за москвичом, не увеличивая скорость, но и не отставая. Не стоило прежде времени мозолить глаза этому громиле. Разумеется, Виталий нисколько его не боялся, да и пистолет в бардачке придавал уверенности, но Орешин категорически не советовал светиться и за любое неоправданное действие обещал спустить три шкуры.

Постепенно движение на дороге оживилось. Навстречу Лоскутову промчалась колонна грузовиков, пять-шесть легковушек и карета «Скорой помощи». Обгоняли его меньше – всего две или три машины, но и этого было вполне достаточно, чтобы его «Фольксваген» не так бросался в глаза. Не станет же этот московский понтарь воображать, что за ним отрядили специального человека! Лоскутов вообще мало верил, что из его слежки выйдет толк. По его мнению, следить за Дроздовым было бы вернее. Хотя Дроздов повел себя как-то несерьезно с самого начала. Устроил потасовку с незнакомым человеком, попал в полицию… И это бывший следак! Хотя правильно говорят, от сумы да от тюрьмы не зарекайся, но все-таки солидному человеку такое поведение не к лицу. Лоскутов Дроздова не знал лично, но слышал, что о нем говорили люди, и выходило, что человеком тот был серьезным, покладистым и трудолюбивым. Безобразная уличная драка без веских причин была совершенно не в его стиле. А что, если причина все-таки была? И Дроздов и москвич в течение короткого времени навещали Самойлову, у которой, образно говоря, все ключи к наследству, а после этого между ними случилась драка. Да, не все так просто. Эх, как бы заглянуть москвичу в его бычьи мозги!

Размышляя, Виталий не заметил, как добрался до леса. При ближайшем рассмотрении лес оказался сухим, жарким, озаренным предзакатным красным солнцем. В лесу дорога начала петлять. Преодолевая поворот за поворотом среди густых лиственных зарослей, Лоскутов испугался, решив, что упустил москвича. Он прибавил скорость и вдруг увидел черный «Ауди» с распахнутой дверцей, стоящий на обочине. В салоне было пусто.

Лоскутов раздумывал недолго. Проехав еще несколько метров, он свернул на обочину и затормозил. Посидел немного, поглядывая по сторонам. Потом осторожным движением извлек из бардачка пистолет и сунул сзади за пояс. Пришлось также достать с заднего сиденья холщовую куртку и накинуть на плечи, чтобы прикрыть торчащую из брюк рукоятку. Было жарковато, но Лоскутову не хотелось, чтобы москвич насторожился. Тот его не знал, и можно было со спокойной совестью предложить ему помощь, разговорить, возможно, что-то узнать о намерениях. Гнев, вызванный задержкой, отсидкой в двух обезьянниках и жарой должен был уже в какой-то степени улечься.

Виталий выбрался из машины и, бесшумно ступая, направился к чужому автомобилю. Раскрытая дверца притягивала как магнит. Лоскутову казалось, что в брошенной машине он может найти ответы на свои вопросы. Искушение было слишком велико.

«Куда он побежал? – подумал Виталий, вглядываясь в лесное кружево. – Может, живот схватило? Успею обшмонать?»

Ни звука не доносилось из зарослей. Не было никого видно.

«В конце концов, скажу, что забеспокоился, – решил Лоскутов. – Вдруг водителю плохо стало, или помощь какая требуется… Чисто по-человечески…»

Уже без колебаний он сунул голову в салон чужой машины. Там пахло горячей нагретой кожей, табаком и каким-то вонючим дезодорантом. Ключей в замке не было. На сиденьях ничего не лежало. Лоскутов потянулся к бардачку. Что-то подсказывало ему, что главная тайна владельца автомашины хранится именно там. Ну а если никаких тайн там нет, то все равно было очень любопытно поглядеть.

До замка он не дотянулся, потому что сзади послышался негромкий, злой голос, который отчетливо произнес:

– Убрал руки, сука!

Лоскутова слегка задело, что его, сержанта полиции, так запросто назвали сукой, но он вовремя вспомнил, что погон на нем нет, и вообще не время сейчас обижаться. Он вылез из салона и медленно повернулся.

Метрах в четырех от него стоял хозяин «Ауди» на этот раз без черных очков, в мятых запыленных брюках и рубашке с закатанными рукавами. Левой рукой он придерживал перекинутый через плечо пиджак, а в правой сжимал пистолет, направленный прямо на Виталия.

– Тихо-тихо-тихо!.. – голосом гипнотизера проговорил Лоскутов, внимательно и тревожно вглядываясь в лицо человека напротив. – Не надо горячиться, приятель! Я не хотел ничего плохого…

– Ты чего тут роешься, крыса? – перебил его хозяин «Ауди». – Ты чего вынюхиваешь?

– Не гони! Я просто ехал мимо, вижу, тачка… – начал врать Лоскутов.

– Первый раз в жизни тачку увидел? – прорычал человек с пистолетом. – Да я видел, как ты меня от самого поселка ведешь! Что тут у вас творится? Какого хрена вам всем от меня надо? Тебе конкретно, чего надо, тварь?

«Опаньки! А он меня сейчас элементарно продырявит, – с некоторым испугом подумал Лоскутов. – В состоянии аффекта, ага!.. Глаза-то вон бешеные!.. Так что в гробу я видал, дядя Дима, ваши проблемы, если ради них во мне дырки будут сверлить… Извини, своя рубашка, как говорится…»

Стараясь действовать незаметно, он постарался придать своему лицу выражение абсолютной невинности, а его правая рука тем временем осторожно скользнула назад, за спину и нащупала рифленую рукоятку пистолета.