Когда она уже готовилась перевернуть страницу, у ее плеча возник официант.

— Могу я обслужить вас, мэм?

— О, разумеется. Что у вас сегодня хорошего?

Он широко улыбнулся.

— Копченая селедка с маслом, пожалуй, самое пикантное блюдо, и если позволите порекомендовать, то — клубничный джем от миссис Уилсон. Мэм предпочитает чай или кофе?

— Кофе. Крепкий. С молоком. — Она кивнула. — Я последую вашим рекомендациям. Этого будет достаточно.

Он энергично удалился, оставив ее недоумевать по поводу смысла заметки относительно налоговых возможностей, предоставленных королевской законодательной властью высшему сословию, и принуждения соблюдать утвержденные правила Королевского акцизного управления. Даже добавочная мощная доза кофе и тарелка с копченой рыбой — не так она обычно начинала день, но пустой желудок еду очень одобрил, — все равно ничего не прояснили. Этот мир такой сложный! Удастся ли мне понять его?Она не переставала удивляться.

Кофе в ее чашке уже заканчивался, когда появился другой посыльный, с серебряным подносом в руках.

— Каблограмма вдове Флетчер, — объявил он, используя тот псевдоним, которым подписывалась Мириам.

— Это я. — Мириам взяла с подноса записку — кусочек открытки с приклеенными к ней полосками печатной ленты. ВСТРЕЧАЙТЕ НОМЕР 54 ПО ГРИТ-МОРИС-СТРИТ 10 УТРА. УВИДИТЕ БЕЙТСА. ТЧК. ЭБ. КОНЕЦ. — О-о, хорошо. — Она взглянула на часы, висевшие над цветисто украшенным входом. — Не могли бы вы нанять для меня кеб? До Грит-Морис-стрит. Отъезд в течение двадцати минут.

Сложив газету, она поднялась с места и вернулась в комнату за шляпой и пальто. «Игра начинается», — с восторгом подумала она.

Пока кеб добирался до Грит-Морис-стрит, она немного успокоилась и, быстро приведя в порядок мысли, начала обдумывать, что говорить и делать. Кроме того, она еще раз убедилась, что перчатка на правой руке достаточно натянута, чтобы закрывать запястье, а рукав блузки закатан почти до локтя. Не то чтобы это был идеальный способ скрыться (разумеется, если бы ей пришлось «бежать», использовав временную татуировку с изображением вполне определенного замысловатого узелкового узора, это была бы катастрофа, полное крушение ее планов), но, коль скоро Эрасмус решил сдать ее в полицию, он пожалеет об этом.

Грит-Морис-стрит являла собой кривоватый мощенный булыжником проспект, окаймленный с обеих сторон богатыми каменными, типично городскими домами. Небольшие каменные мостки были перекинуты от тротуаров к широким входным дверям особняков, стоящих в углублениях, так что два ряда окон располагались ниже уровня улицы. Снег с улицы и тротуаров был выметен, хотя огромные сугробы стояли через определенные интервалы, дожидаясь вывоза. Мириам вышла из кеба, расплатилась и решительно зашагала по тротуару, пока не обнаружила дом под номером 54.

— «Чартерис, Бейтс и Чартерис», — пробормотала она скорее для себя. — Звучит вполне благонадежно. — Она подошла к двери и потянула за шнурок колокольчика.

Дверь открыл невысокий сердитый клерк.

— Кто вы? — требовательно спросил он.

Мириам с легким пренебрежением уставилась на него.

— Я пришла встретиться с мистером Бейтсом, — сказала она.

— Кто вы, как вы сказали? — Он приложил к уху ладонь, и Мириам поняла, что он глуховат.

— Миссис Флетчер, по поводу встречи с мистером Бейтсом, — громко повторила она.

—  О-о.Тогда, прошу вас, входите, я доложу.

Разница между адвокатскими конторами здесь и в ее мире была невелика, как уяснила для себя Мириам. Здесь стояли громоздкая черная пишущая машинка с клавиатурой, напоминавшей церковный орган, который сел после стирки, и древний телефонный аппарат с отдельным переговорным рожком, но во всем остальном единственным отличием служила одежда. В этом месте и в это время для юриста-секретаря (худого беспокойного мужчины) она включала пудреный парик, короткие бриджи и визитку.

— Пожалуйста, присаживайтесь… а-ах нет, — сказал явно ошеломленный секретарь, как только высокий, одетый во все черное человек открыл дверь внутренней конторы и поманил пальцем Мириам. — Это их честь мистер Бейтс, — объяснил секретарь. — А вы?..

— А я миссис Флетчер, — терпеливо повторила Мириам. — У меня назначена встреча с мистером Бейтсом. Правильно?

— О да. — Бейтс вежливо кивнул ей. — В таком случае, не угодно ли пройти сюда? Прошу.

Внутри его конторы отличия от ее собственного мира начали понемногу исчезать, возможно потому, что множество юристов у нее дома старательно стремились создать традиционную обстановку. Мириам огляделась.

— Как я понимаю, Бергесона пока еще нет, — с явным неодобрением заметила она.

— Он задерживается, — сказал Бейтс. — Не хотите присесть?

— Да. — Мириам села. — Достаточно ли Эрасмус рассказал вам?

Бейтс взял со стола очки в форме полумесяцев и водрузил их на кончик носа. Его усы резко дернулись, как у моржа.

— Полагаю, он рассказал мне вполне достаточно, — нараспев, сочным голосом произнес он. — Женщина, оказавшаяся в трудном положении: муж умер за границей, документы потеряны при чрезвычайных обстоятельствах — полагаю, он имеет в виду затонувший «Светоч Гринбаума», выражаю свое сочувствие по поводу этого неприятного происшествия, — и поэтому требуются смягченные процедуры подтверждения идентификации личности, верно? Он описал ваше положение самым горестным образом. И еще упоминал что-то относительно уцелевшего заморского богатства, к которому вы имеете ограниченный доступ.

— Да, все правильно, — с жаром подтвердила Мириам. — Мне действительно требуются новые документы… и еще кое-какие услуги юриста.

— Хорошо. Я могу с первого взглядасказать, что вы не француженка, — заметил он, кивнув. — И не могу сказать ничего плохого о ваших знакомых. Потребуется всего час, чтобы отобрать нужные факты и отправить их в четыре школы барристеров, чтобы признать вашу личность беспристрастно и прямо. Эрасмус говорил, что вы родились в Шривпорте… э-э… если я могу быть столь неделикатен, семнадцатого сентября, в год 1969 Господней эры. Это верно?

Мириам кивнула. «Почти правильно», — подумала она.

— О да.

— Очень хорошо. Если бы теперь вы изучили и подписали это… — он протянул ей большой, внушительный лист пергамента, — и это… — он протянул ей еще один, — мы привели бы в движение колеса правосудия.

Мириам быстро ознакомилась с документами. Один из них был своего рода декларацией, указывающей ее имя, возраст, место рождения и отличительные черты, другой — ходатайством о восстановлении от имени отсутствующих властей свидетельства о рождении, пропавшего в море…

— А почему сюда не включены непосредственно власти Шривпорта? — спросила она.

Бейтс как-то странно посмотрел на нее.

— После войны у Шривпорта не осталось никакой вообще власти, — мрачно пробормотал он.

— О-о. — Она продолжила чтение. Следующая бумага была прошением о выдаче на ее имя паспорта с особым статусом — полноправного взрослого. — Я вижу, что упомянута здесь в качестве полноправного взрослого. Не могли бы вы точно пояснить мне, что это влечет за собой?

— Непременно. — Бейтс наклонился вперед в кресле. — Вы взрослый человек тридцати лет, вдова; не существует ни одного мужчины, под чьим покровительством осуществляются ваши права и независимость, и вы признаны законом вполне взрослой, чтобы быть самостоятельной. Как взрослый человек, вы можете заключать контракты на «свой страх и риск», до тех пор пока вновь не выйдете замуж, и какие угодно контракты, в случае, если уже будете иметь обязательства о будущем замужестве.

— О-о, — едва слышно произнесла она и подписала в указанном месте. При этом раскладе лучше ни за кого не выходить.Она положила бумаги ему на стол и откашлялась. — Есть еще кое-какие дела, которые я также хотела бы поручить вашим заботам, — добавила она.

— Что же это? — Он любезно улыбнулся. В конце концов, его время — ее деньги.

— Первое. — Мириам подняла палец. — Есть некий дом, который мне понравился; он находится по адресу Бридж-Парк-лейн, 46, и, похоже, пустует. Если я права в своих рассуждениях, вы могли бы навести от моего имени справки относительно перспектив? Если он сдается в аренду или продается, я буду чрезвычайно заинтересована в том, чтобы приобрести его, и хочу переехать туда как можно скорее.