— Вы же любите китайский фарфор, я надеюсь?
— Очень, — тихо сказала она.
— Эта ваза — из королевского дома императора Квианлонга. Я подумал, вы сможете найти для нее подходящее местечко.
И первый раз в своей жизни в Лондоне, которая началась так много лет назад, София произнесла слова, которые никогда больше и не подумала бы произносить:
— Она слишком прекрасна. Я ничего не сделала, чтобы заслужить такой подарок, лорд Генри.
— Луиза моя, — сказал он. — Без вас ее не было бы у меня, и не важно, что вы будете сейчас отпираться. Примите вазу, София, — тихо сказал он. — Мне нужно кого-то поблагодарить, или я сойду с ума.
— А Луиза знает о таком подарке? — спросила София, глядя на него и начиная улыбаться.
— Она хотела подарить вам жемчуг Мелверли. Я убедил ее, что, по воле ее бабушки, он должен остаться в семье. Да, она знает о подарке, — сказал Блейксли, тоже заулыбавшись. — Она нисколько не будет возражать, если вы переименуете Белую гостиную в комнату Блейксли.
— Я обдумаю это, — сказала София, смеясь с неподдельным удовольствием.
На этой счастливой ноте София пожелала лорду Генри хорошего дня и проследовала в Желтую гостиную поприветствовать леди Джордан.
День не переставал удивлять. Когда жизнь в Лондоне затихала, горожане восставали и пытались найти себе развлечение. Как замечательно, что в такие моменты их так и тянуло к Далби-Хаусу.
Леди Джордан беспокойно сидела на желтом шелковом диване. Она чувствовала себя не в своей тарелке. При этом, кажется, она была трезва. Поразительно.
— Как приятно видеть вас, леди Джордан, — сказала София, приказывая Фредди принести еще шоколада. Вы отлично выглядите даже в такой ненастный день. Как вам это удается? Я спряталась дома, мне не хватает храбрости высунуть нос на улицу.
Это была достаточно приятная ложь и совершенно безобидная.
— Спасибо, что приняли меня, леди Далби, — несколько чопорно ответила Мэри. — Я была рада снова увидеться с мистером Греем, хотя он, полагаю, за городом сейчас?
— Да, он уехал в Далби-Хаус с мальчиками, хотя, наверное, хватит мне уже называть их мальчиками, они ведь совсем мужчины, но им иногда хочется за город, можете себе представить. Визиты в город, которым я так рада, для них всегда определенное усилие. Я надеюсь, Кэро удастся провести с ними побольше времени, пока они не уехали.
— Да, разумеется, — обходительно ответила леди Джордан, явно не зная, как перейти от этой учтивой беседы к цели своего визита.
— А как поживает леди Элинор теперь, когда ее сестра замужем? Она сама не мечтает еще о замужестве? — сказала София, вежливо улыбаясь.
Мэри встрепенулась и нахмурила брови.
— Ей только шестнадцать, леди Далби. Слишком рано для подобных планов.
— Я бы сказала, у всех свои наклонности, вы так не считаете, леди Джордан?
— Наклонности леди Элинор совершенно соответствуют ее нежному возрасту.
— Я с вами полностью согласна, — любезно ответила София. — А леди Луиза — довольна замужеством? — спросила она, меняя тему.
— Кажется, да, — сказала Мэри без особой радости в голосе.
— Приятно слышать. Я давно не видела лорда Мелверли в свете, хотя, стоит заметить, я и сама редко выхожу. Так он в порядке? Свадебная суета не утомила его?
Лорда Мелверли до сих пор ничего не утомляло, разве только задача воспитания своих дочерей.
— Нисколько, — сказала Мэри. — И я должна поблагодарить вас, леди Далби. Мистер Грей разъяснил мне, что без вашей помощи ситуация с Луизой могла обернуться совсем иначе, чем сейчас.
Это было сказано с явной неуверенностью и даже с легким намеком на неприязнь. Но все-таки сказано. София не могла не восхититься силой воли леди Джордан.
— Не стоит благодарности, — сказала София. — Уверена, вы слишком добры ко мне, леди Джордан. Разве любовь сама не находит свою дорогу?
Так говорят поэты, но после достижения некоторого возраста женщины не всегда прислушиваются к поэтам.
Мэри взглянула на Софию, и та ответила ей спокойным взглядом.
— Я думала, это вы свели ее с графом Уэстлином, — осторожно сказала Мэри. — Уэстлина и ее, Маргарет. Глупая шутка, пари или что-то такое.
— Единственное, что я устроила бы для Уэстлина, — это виселица, — так же тихо произнесла София.
— Вы пытались помочь Маргарет, не так ли? Ей нужно было родить ребенка для Мелверли.
— И она родила двоих, — сказала София. — Это должно было его удовлетворить, но некоторые мужчины просто не способны на это. Зачем же нам упрекать себя в том, что это действительно правда?
Мэри снова встрепенулась, опустила глаза, затем посмотрела в окно, после чего принялась изучать взглядом окантовку платья Софии.
— Вы и правда так думаете? — наконец спросила она почти шепотом.
— Ну конечно, как и любая благоразумная женщина, — ответила София. — Некоторые мужчины отказываются быть довольными. Весьма плачевно для них, но это так.
— Джон рассказывал вам? О нас? — выпалила Мэри.
— Конечно, нет. Просто-напросто я вижу вещи, которые другие, наверное, предпочитают не замечать. Джон всегда был и будет свободной душой.
— Вы не возражаете? — сказала Мэри, стараясь глубоко заглянуть Софии в глаза.
Глаза самой леди Джордан были чистого голубого цвета и так красиво приподняты в уголках. В былые дни она обладала редкой красотой, как и ее сестры.
— Я никогда не возражаю, когда люди обретают свое счастье, даже если оно длится всего лишь час. Разумеется, я испытывала счастье достаточно часто, чтобы не пожадничать для вас братом хотя бы на сезон.
После этого они помолчали, потягивая шоколад и наслаждаясь полуденным дождем, затягивающим старые раны, стирающим старые шрамы. В самом деле, какой прекрасный способ провести апрельский день.
Немного позже, когда леди Джордан покинула Далби-Хаус и София почти решилась на красивый бледно-зеленый шелковый дамаст для диванов и темно-зеленый дамаст того же образца для кресел, которые одинаково хорошо гармонировали с ее изумрудной вазой, Фредди объявил следующего гостя.
Для такого пасмурного дня это было уже слишком необычно. Хоть в Белой гостиной сделали перестановку, она все еще была безупречно белой, но с добавлением единственного акцента в виде зеленой вазы, и в эту гостиную грациозно вошла леди Амелия Кавершем.
Одетая в белый муслин, отделанный деликатным зеленым шитьем, в Белой гостиной она выглядела совершенно как дома. Ее выдавало лишь напряженное выражение лица, вообще нехарактерное для нее.
— Как мило с вашей стороны навестить меня сегодня, леди Амелия. Вы наполнили мой день светом. Но где же ваша наставница, леди Джордан?
— Я, — замялась Амелия, — я не знаю точно, леди Далби. Тетя Мэри ушла, а я, сжигаемая нетерпением, ушла еще до ее возвращения.
— Нетерпением? Как интересно, — сказала София. — Я была причиной вашего нетерпения?
— Леди Далби, пожалуйста, простите меня за прямоту, но я была потрясена, то есть, собственно, я была просто в изумлении от цепи событий, сопровождавших свадьбу леди Луизы и лорда Генри Блейксли. Она, что еще более изумительно, совершенно счастлива в браке, и я... Ну, вы должны знать, мы выходили в свет и везде были вместе, с леди Джордан, конечно.
— Конечно, — любезно согласилась София.
Милая девочка, немного потерянная, но такое долгое нахождение в незамужнем состоянии могло сделать любую женщину очень нервной. Оставалось только выяснить, была ли Амелия Кавершем чувствительной натурой. София надеялась, что нет. Чувствительные натуры невыносимы.
— А теперь... теперь... — продолжала Амелия, держа голову спокойно и очень прямо, хотя ее глаза при этом бегали по комнате, что было вовсе не привлекательно. — Я не знаю, что будет со мной теперь. Я в растерянности, леди Далби, и мне ничего не остается, как поинтересоваться, не будете ли вы так добры и не... не поможете ли вы и мне?..
— Помогу вам в чем, Амелия? — спросила София с полной понимания улыбкой. Конечно, все в обществе знали, чего хочет Амелия и в чем именно ей нужна была помощь. — Мне кажется, я не совсем понимаю вас.
