— В них нет совсем ничего чудесного! — отрезала Луиза.

— В этом, — сказала Элинор, — я хочу убедиться сама.

— И я, — добавила Амелия, обращаясь к Луизе, расхаживающей по библиотеке.

Нужно отметить, что это досадный недостаток всех женщин: они склонны терять из виду нужных мужчин, стоит только неподходящим мужчинам показаться на горизонте. Луиза совершенно заслуженно гордилась тем, что смогла преодолеть подобную тенденцию.

— Но признайся, Луиза, ведь леди Далби дала тебе совет, — мягко сказала Амелия, с чрезмерной пытливостью глядя на Луизу.

— Совет, как добиться лорда Даттона, — дополнила Элинор, присоединяясь к Амелии. Это было довольно неприятно.

— Что за глупости? — отпиралась Луиза. — Она только подсказала мне, как вернуть мои жемчуга.

— София наверняка в этом разбирается, — умудрено кивая рыжей головой, сказала Элинор.

— Твой жемчуг у лорда Даттона, — задорно улыбаясь, добавила Амелия.

— Это еще не факт! — огрызнулась Луиза. В самом деле, достаточно того, что все и так уже знали о ее погоне за лордом Даттоном; не хватало ей еще терпеть насмешки в своей собственной семье. — Может, у Мелверли и было право продавать мои жемчуга, но не было необходимости. Мне они нужны во что бы то ни стало. Они — мои, и я верну их любым способом.

— Даже если тебе придется напасть на Даттона в темном переулке? — посмеивалась Амелия.

— По-моему, она бы не отказалась от такого варианта, — сказала Элинор.

Никто с такой легкостью, как Элинор, не мог вывести Луизу из себя. Даже леди Далби. А это, пожалуй, о чем-то говорит.

Глава 5

Маркиз Даттон сидел в тихом углу Белой гостиной, погруженный в раздумья. Кэролайн, немного взбалмошная, но прекрасная, была благополучно обручена с Эшдоном. Почему она выбрала этого мрачного типа, постоянно хандрящего, было выше его понимания, но он не обсуждал этого ни с кем из мужчин. Ему больше нравилось делиться своими размышлениями, да и вниманием, с женщинами.

Затем его мысли перешли к далекой и желанной Энн Уоррен. Она не переставала удивлять. Поначалу сюрпризы были приятными, но когда их стало слишком много — стали надоедать. Он пришел к выводу, что Энн Уоррен скучна.

И все же, сам не зная почему, он продолжал о ней думать.

Ему определенно не нужна была жена, по крайней мере, в настоящее время. Да Энн вовсе и не подходила для этой роли, будучи дочерью некой дамы полусвета.

Несмотря на то что ее приняли и она находилась теперь под протекцией графини Далби, легендарной экс-куртизанки, Энн не обладала прагматичным чутьем своей покровительницы. Насколько он видел, по крайней мере. Но далеко ли упало это яблочко от яблони?

Подобные размышления, опасно балансировавшие а грани навязчивой идеи, однажды спровоцировали его поцеловать Энн в уединении в Белой гостиной Софии. Все шло тогда не по плану, хотя нельзя сказать, чтобы он тщательно что-то планировал. Но с другими женщинами было иначе: горячий взгляд, страстный поцелуй — и их рассудок мутнел, готовый поддаться любым его желаниям. С Энн этот номер не прошел. Он обольстительно нашептывал, решительно целовал ее и ждал, что она растает в его объятиях.

Но она не растаяла. Более того, Энн объявила помолвку с лордом Ставертоном, старым, морщинистым, косоглазым джентльменом, при деньгах, с неплохим поместьем. На следующий же день.

Было сложно оставаться равнодушным к таким происшествиям, особенно когда они касаются любовного терзания.

Он целовался с ней. Он демонстрировал ей живейший интерес. Она выбрала другого.

Да, очень трудно забыть.

Конечно, Даттон не предлагал Энн руку и сердце, никоим образом, но она и не ждала этого. Кем она была? Дочь какой-то кокотки и вдова никому не известного героя, павшего в никому не известной битве.

Нет, свадьбы не было в этом меню. И, как оказалось, его в нем не было тоже.

Досадно.

— Жемчуга леди Луизы, наверное, как следует оттягивают ваш карман.

Даттон вдохнул и поднял глаза на лорда Генри Блейксли, чей взгляд светился саркастической усмешкой. Весьма неприветливо.

— Где уж там, — отвечал Даттон, пьяно растягивая слова.

Губы Блейксли змеились в улыбке.

— Нет? А говорят, когда Кэро отказалась от ваших жемчугов в пользу Эшдона, вы не поленились презентовать их миссис Уоррен. Правда, и она их отвергла. Тот еще вечерок, если мужчине не удается избавиться от собственных драгоценностей.

— В обоих случаях дамы уже были помолвлены.

— Да, они тоже выдвинули эту версию, — согласился Блейксли, садясь в кресло и изъявляя желание выпить.

Совсем неприятно.

— Видимо, от вашего жемчуга тоже отказались, — сделал вывод Даттон.

Блейксли пожал плечами:

— Этого следовало ожидать. Кэро была поглощена охотой на Эшдона еще с тех пор, как начала строить ему глазки. Мой жемчуг был не больше, чем попыткой.

Даттон выпрямился и обеими руками убрал волосы от лица.

— Вы позволили обращаться с собой как с пешкой в этих брачных играх?

— Меня это не очень волнует, покуда мне не поставили мат. Кроме того, все очень занятно. Вряд ли можно считать пешкой того, кто наперед знает игру и свою роль в ней.

Дальше не стоило обсуждать, так как все было понятно. Даттон оказался мастерски разыгран Кэролайн. А следовательно, и Софией. И не он единственный в Лондоне. Но чести это не делало.

София использовала его как приманку для мужа своей дочери. Как ей это удалось, Блейксли не знал. Он сам принял решение помочь Эшдону обзавестись нитью жемчуга, точно так же как и приберечь ее для своих целей, первой из которых было подарить жемчуг Кэролайн в Хайд-Хаусе. Как София склонила его сделать это по собственному желанию, было непостижимо. Но результаты говорили сами за себя. Блейксли даже пытался подарить жемчуга Энн Уоррен. Но она не приняла их.

В целом женщины полны странностей. Они милы и занимательны, но поодиночке. Это лучшее, что о них можно сказать.

— Идея с жемчугом принадлежала мне, — сухо отозвался Даттон.

— А как же иначе, — отозвался Блейксли с сарказмом. У Блейксли была невыносимая привычка превращать все в сарказм. — Вы решились продать лошадь, чтобы выкупить у Мелверли жемчужное ожерелье, а потом решили, что будет достаточно просто подарить его Кэролайн Тревельян. Когда же у вас созрел такой план? Месяц назад? Неделю? Или в тот день, когда Кэролайн понадобилось жемчужное ожерелье?

Блейксли расплылся в улыбке.

Но Даттон был не настолько пьян, чтобы тоже не найти повода посмеяться — ведь у Блейксли имелись больные места:

— А вы подарили Кэро свое собственное жемчужное ожерелье на глазах у Луизы Керкленд. Счастливое совпадение, я полагаю?

Блейксли перестал улыбаться. Великолепно. Только слепой мог не заметить, что он бегал повсюду за Луизой Керкленд, как хорошо натасканная собака.

— Насколько я помню, в этой Желтой гостиной было много людей, — сказал Блейксли, — именно так.

— Да? Вы с Софией решили соблазнить ее дочь на глазах у всех? Как странно!

— Я и не пытаюсь понять, как устроен женский разум, но, по-моему, результат неоспорим, Кэро вышла замуж за Эшдона. Все ведь затевалось ради этого.

— Разве? — спросил Даттон.

— Определенно, — решительно заверил Блейксли, делая большой глоток.

Даттон тоже сделал большой глоток, соперничая с ним. Блейксли, наблюдая за Даттоном поверх кромки стакана, продолжал пить виски, пока оба они не опустошили бокалы. Нелепое, однако увлекательное соревнование.

Мысли Даттона снова вернулись к Энн Уоррен. Они во что-то играли, и он проиграл. Малоутешительный вывод.

— Чего же вы хотите, Блейксли? — раздраженно спросил Даттон.

Хорошенькое личико Энн Уоррен то и дело всплывало среди его мыслей, качающихся в море виски.

— Ничего особенного, — сказал Блейксли, вновь наполняя бокалы. — Мне просто было любопытно, что же вы теперь собираетесь делать. Теперь, когда вы продали такую знатную лошадь и обзавелись прекрасным жемчугом вместо нее.