– Самые лучшие, – заверил Рошан. – Это наша последняя ночь. Закрытие общества «Чоубар».

– Интересно, что будет с Дворцом, – промолвил Сет.

Много лет ребята иначе как «дворцом» и не называли старый заброшенный особняк.

– Дай угадаю, – вызвался Бен. – Комиссариат или банк. Всегда, если что-нибудь разрушают, на этом месте обязательно строят банк или комиссариат, разве нет?

К компании присоединился Сирах. Роковое пророчество Бена заставило его задуматься.

– Может, откроют театр, – возразил болезненный юноша, не спуская глаз с Исобель, своей безответной любви.

Бен закатил глаза и покачал головой. Когда выпадал случай польстить Исобель, Сирах забывал о достоинстве.

– А вдруг его не тронут, – предположил Йен. До сих пор он молча слушал друзей, тайком поглядывая на картинку, которую рисовал Майкл на клочке бумаги.

– И каков сюжет? – спросил Бен без тени иронии в голосе.

Майкл в первый раз поднял голову, оторвавшись от рисунка, и взглянул на товарищей. Те смотрели на него так, словно он только что спустился с небес. Майкл застенчиво улыбнулся и показал набросок зрителям.

– Это мы, – пояснил штатный портретист клуба семерых.

Целых пять секунд шестеро членов общества «Чоубар» созерцали картину в благоговейном молчании. Первым отвел глаза от рисунка Бен. Майкл заметил на лице друга непроницаемое выражение, которое появлялось в минуты, когда его одолевали непонятные приступы меланхолии.

– Неужели у меня такой нос? – возмутился Сирах. – У меня совсем другой нос! Этот похож на рыболовный крючок!

– Нос – это все, что у тебя есть, – заверил его Бен, изобразив улыбку. Майкла она не обманула, но ввела в заблуждение остальных. – Не жалуйся. Лиши твою личность выдающегося профиля, и от тебя останется прямая линия.

– Дай посмотреть, – сказала Исобель. Завладев рисунком, она принялась внимательно его изучать в колеблющемся свете фонаря. – Ты такими нас видишь?

Майкл кивнул.

– Ты нарисовал и себя вместе со всеми, но смотришь совсем в другую сторону, – заметил Йен.

– Майкл всегда видит то, что другим недоступно, – сказал Рошан.

– Майкл, а что ты такого разглядел в нас, что больше никто не в состоянии распознать? – поинтересовался Бен.

Присоединившись к Исобель, он придирчиво рассматривал рисунок, сделанный жирным карандашом. Майкл изобразил всю компанию у пруда, в котором отражались их лица. На небе сияла полная луна, вдали терялся лес. Бен вгляделся в расплывающиеся на поверхности воды отражения, и сравнил их с лицами ребят, сидевших вокруг маленького озера. Ни у кого из них выражение не соответствовало тому, что отражалось в воде. Голос Исобель, прозвучавший над ухом, вывел его из задумчивости.

– Можно мне оставить его себе, Майкл? – спросила Исобель.

– Но почему тебе? – не согласился Сет.

Бен положил руку на плечо могучему бенгальцу и бросил на него короткий предупреждающий взгляд.

– Пусть берет, – пробормотал он.

Сет кивнул, и Бен дружески похлопал его по спине. При этом он краем глаза наблюдал за элегантно одетой пожилой дамой, которую сопровождала девочка, ровесница самого Бена и его друзей. Дама и девочка вошли во дворик приюта Св. Патрика и направились к крыльцу главного здания.

– Что-то случилось? – тихо спросил Йен, вдруг очутившись рядом.

Бен слегка покачал головой.

– У нас гости, – промолвил он, не спуская глаз с пожилой женщины и ее спутницы. – Или кто-то вроде.

Томас Картер уже знал о визите, когда Банким постучал в дверь кабинета. Он заметил появление дамы с компаньонкой, поскольку стоял у окна, наблюдая за праздником во дворе. Картер зажег настольную лампу и пригласил помощника войти.

Банким был молодым человеком с ярко выраженными чертами уроженца Бенгалии и живым проницательным взглядом. Он вырос в приюте св. Патрика и вернулся преподавать физику и математику, проработав несколько лет учителем в разных школах провинции. Удачно сложившаяся судьба Банкима являлась одним из благословенных исключений, которые питали душевные силы Картера на протяжении многих лет. Картер увидел Банкима взрослым человеком, который воспитывал новое поколение детей в тех классах, где сам сидел когда-то. Лучшего вознаграждения за свои труды директор и представить не мог.

– Прошу прощения за беспокойство, Томас, – начал Банким, – но внизу ждет дама, и она утверждает, что ей необходимо вас увидеть. Я сказал ей, что вас нет на месте, и у нас сегодня праздник, но она слушать ничего не желает. Она требует встречи с вами, и весьма настойчиво, мягко говоря.

Картер с удивлением посмотрел на помощника и сверился с часами.

– Почти полночь, – отметил он. – Кто эта женщина?

Банким пожал плечами.

– Не знаю, кто эта дама, но я уверен, что она не уйдет, пока вы ее не примете.

– Она не сказала, что ей нужно?

– Нет. Она только попросила меня передать вам это, – ответил Банким, протягивая Картеру блестящую цепочку. – Она сказала, что вы поймете.

Картер взял украшение из рук помощника и поднес к лампе на письменном столе. Круглый золотой медальон был выполнен в виде лунного диска. Спустя несколько секунд его озарило воспоминание. Картер смежил веки, чувствуя, как в груди наливается тяжестью большой ком. У него хранился очень похожий медальон, спрятанный в шкатулке, которая лежала в запертом на ключ серванте в его кабинете. Картер не вынимал медальон уже шестнадцать лет.

– Что-то случилось, Томас? – спросил Банким, обеспокоенный изменившимся выражением лица Картера.

Директор приюта слабо улыбнулся и покачал головой, положив медальон в карман рубашки.

– Ничего, – коротко ответил он. – Попроси даму подняться. Я приму ее.

Банким с недоумением посмотрел на шефа, и на миг Картер испугался, что бывший ученик задаст вопрос, на который он не хотел бы отвечать. Наконец молодой человек кивнул и вышел из кабинета, бесшумно закрыв за собой дверь. Через две минуты в цитадель Томаса Картера вошла Ариами Бозе и откинула с лица покрывало.

Бен внимательно наблюдал за девочкой, которая терпеливо стояла на одном месте под арками у главного входа приюта Св. Патрика. Некоторое время назад на пороге вновь показался Банким и пригласил пожилую особу в дом. Женщина велела спутнице ждать ее возвращения у двери. Инструктаж сопровождался выразительными властными жестами. Пожилая женщина явно пришла к Картеру. Учитывая, что директор приюта свел светскую жизнь к минимуму, она смело могла предположить, что визит в полночь загадочных красавиц (возраст значения не имел) застанет его врасплох. Бен улыбнулся и снова сосредоточил внимание на девушке. Высокая и стройная, она была одета в простое платье, отличавшееся тем не менее неповторимым стилем. Наряд явно был сшит человеком, обладавшим собственным оригинальным вкусом, а не приобретен на каком-нибудь базаре «черного города». Нежные черты девочки (хотя издали лицо не удавалось хорошо рассмотреть) будто писали тонкой кистью, а белая кожа излучала сияние.

– Есть тут кто-нибудь? – прошептал на ухо другу Йен.

Бен, не моргая, кивнул в сторону девушки.

– Почти полночь, – заметил Йен. – Мы собираемся во Дворце через несколько минут. Напоминаю, прощальная вечеринка.

Бен с отсутствующим видом наклонил голову.

– Подожди секундочку, – сказал он и решительно зашагал к девочке.

– Бен, – крикнул ему в спину Йен. – Только не сегодня, Бен…

Бен не обратил внимания на призыв друга. Его одолевало любопытство и желание разгадать загадку возобладало над протокольными тонкостями этикета общества «Чоубар». С ангельской улыбкой примерного ученика он кратчайшим путем направился к гостье. Заметив его приближение, девочка потупилась.

– Здравствуй. Я помощник мистера Картера, ректора Св. Патрика, – торжественно объявил Бен. – Я могу что-то сделать для тебя?

– Вообще-то, нет. Твой… коллега уже проводил мою бабушку к директору, – отозвалась девочка.