Тот, кто вошел тогда в номер Лены и был так близко, что она слышала производимый им шум. Если бы она тогда знала, что значит этот шум! Если бы она тогда связала, пусть ошибочно, звук мяча на корте с этими шагами и решилась бы посмотреть, кто орудует в номере Лены! Решилась бы? А если бы она тогда знала, что Лена уже не стучит мячом на корте, а плывет вниз по течению с остановившимся сердцем, с глоткой, забитой илом?..

А может, теперь тот, другой, решит взяться за нее? Неужели она обладает теперь чем-то, что представляет для него какой-то интерес?

«Блондинка, – усмехнулась Марина, остановившись перед зеркалом. – Тридцать два года. Но это не основание, чтобы меня убивать».

А может, тот, кто звонил, просто хотел, чтобы она ушла, испугавшись его слов, и оставила квартиру в полное его распоряжение? Тогда это точно не убийца. Убийца здесь уже довольно нараспоряжался.

Снова зазвонил телефон, и Марина замерла.

– Дура я, – сказала она вслух. – Что мне теперь делать?

Но все же, повинуясь какому-то неясному чувству, сняла трубку.

– А, это опять вы?

– Вы – сестра Лены? – спросил голос. – Я о вас когда-то слышал от нее. Я Володя.

Марина тут же вспомнила – был у Лены один такой Володя несколько месяцев назад. Кажется, весной они расстались. О, именно тогда Лена и выговаривала сестре, что та до сих пор тянет свою супружескую лямку. Марина вспомнила ее лихие слова: «А я как только почувствую, что кончается самое лучшее, все, рву без всяких!» Значит, с Володей самое лучшее давно закончилось. Почему же он звонит?

– Да, я слыхала о вас, – сказала она в ответ. – Правда, давно.

– Верно, – смешался голос. – Мы, как бы сказать, были уже не в тех отношениях. Кажется, вас Марина зовут?

– Марина.

– Значит, еще не все забыл. Нам с вами срочно надо поговорить.

– Вот мы и говорим.

– Нет, не по телефону. Нам надо встретиться.

«И этот туда же», – поразилась она.

– Вы сами понимаете, у меня столько хлопот, что это невозможно.

– Но необходимо!

– Я не могу ничего обещать. Если хотите встретиться, приходите на похороны.

– А вот на похороны я прийти не смогу. Уезжаю завтра. Я потому и звоню, чтобы увидеться с вами до отъезда. Ну а если подъеду сейчас?

– Исключено. Уйти я никуда не могу. И вообще, мне тоже сейчас надо ехать.

Она пожалела, что у нее вырвались эти слова. Кто бы ни был этот Володя, она вовсе не обязана сообщать ему о своих передвижениях.

Он помолчал.

– Вы уедете? Значит, в квартире никого не будет?

– Володя, вы задаете такие вопросы, что я могу подумать, будто вы собираетесь ограбить квартиру. В таком случае предупреждаю, что все уже украдено до вас.

Ее слова произвели поразительный эффект. Володя застонал.

– Я был прав! – вырвалось у него.

– Объяснитесь! – потребовала Марина.

– Не могу. Я только требую, чтобы вы нашли время увидеться со мной до моего отъезда. Больше я ничего сейчас не скажу. Вы там, надеюсь, не одна?

– Я здесь с мужем и с кучей родственников, – отрезала Марина.

– Ладно. Ну так что, вы никак не можете спуститься вниз через сорок минут?

– Ни через сорок, ни через пятьдесят. Мы сейчас уезжаем. А завтра меня ждет безумный день. Если это так важно, увидимся после вашего приезда на более спокойной территории.

– Ну что ж, я только надеюсь, что до того времени с вами ничего не случится.

– Я, представьте, тоже, – отрезала Марина. Голос в трубке исчез.

Она положила трубку и зашагала по комнате. Взглянув на Лену, прикрытую до подбородка простыней, торопливо вышла на кухню. «Так я скоро рехнусь, – подумала она, наливая себе кофе и закуривая сигарету. – Картошка, гарантии, товар, Володя… Хватит! Попробую для начала разобраться в том, что доступно моему пониманию в товаре. Моя задача – выяснить, сколько он может стоить, и не продешевить». Тут она припомнила, что Володя, судя по рассказам Лены, тоже ездил в Эмираты, только возил оттуда не косметику, а что-то другое… Вот он как раз мог бы случайно знать, сколько товар может стоить. Ведь Лена несколько раз ездила вместе с ним. Он вообще многое мог знать, этот Володя, и мог бы помочь, если бы не его страх перед телефоном. Ну ничего, если ему будет надо, он сам позвонит.

Она просидела на кухне около часа, каждую минуту ожидая, что зазвонит телефон или затрещит выламываемая дверь и на пороге предстанет таинственный Володя с разгадкой всех тайн. Однако телефон не зазвонил, и дверь не затрещала, а просто-напросто открылась, и вместо Володи появился Сергей.

– Ну что, звонил кто-нибудь? – прямо с порога спросил он.

– Нет, – соврала Марина. Почему-то свое общение с Володей она решила скрыть. Ей самой это показалось странным.

– Нет? – Сергей ей, кажется, не вполне поверил. – Послушай, а тот мужик, который тебе звонил, никак себя не назвал?

– Никак, что ты прицепился к этому мужику? Не ревнуешь? Меня больше волнует та баба, которая так захлебывается насчет картошки. Хотела бы я знать, что это за картошка. Может, она так условно называла что-то ценное? Или деньги? Я помню, Лена чего только не выдумывала для обозначения таких вещей по телефону. Однажды я услышала нечто в таком роде: «Восемь птичек, да нет, маленьких конечно…» Потом оказалось, что это восемь тысяч долларов наличными.

– Значит Лене говорили про деньги? Она взяла у кого-то в долг? Видимо, без гарантий… А потом тот, кто дал, забеспокоился… А она уже мертва!

Марина припомнила, что женщина говорила про срок в три недели. Десять дней уже прошло. Три дня как Лена мертва плюс поездка, плюс оформление путевки… Так и получается, десять дней назад она взяла деньги для поездки, обязалась вернуть через три недели, гарантий не дала. А тот мужик, наверное, все же захотел узнать, что она на его деньги привезла, беспокоился и велел узнать… А Лена уже не даст никаких гарантий. Не это ли имел в виду Володя, когда говорил об опасности? Может, теперь деньги потребуют с нее, с Марины? Да, скорее всего так и будет. Но сколько же Лена могла взять в долг? Если брала, значит, под проценты, надеялась привезти выгодный товар. А в пансионате говорила, что съездила так себе. Но, впрочем, словам Лены о ее бизнесе никогда нельзя было доверять, она никогда бы не призналась, что хорошо заработала, она всего боялась.

– Ты хоть понимаешь, в какую кашу мы можем влипнуть? – Он начинал горячиться. – Она наверняка оставила какую-то расписку, и, значит, кто-то явится по ней получить. А сколько они могут потребовать? Вот тебе и наследство!

Расписка… Не ее ли искал тот некто в номере и в квартире Лены? Нет, не может быть. Эта расписка у того, кто дал ей деньги, у Лены ее быть не могло. Вот если бы она сама ее искала у заимодавца, тогда все стало бы на свои места. Нет, расписка сейчас мирно лежит где-то и ждет своего срока. Еще полторы недели… А впрочем, нет, уже не мирно, ведь та женщина знает, что Лена умерла, и явно сообщит тому, кто так торопит с гарантиями. Теперь он поспешит получить свою долю наследства… Прав Сергей, паршивое у нее наследство.

– Ну что ты застыла? – Сергей окончательно вышел из себя. – Хоть бы знать сумму.

– Надо было спросить у той женщины, – вяло отреагировала Марина. Она чувствовала себя такой разбитой, что гневные слова Сергея на нее не действовали. – Сколько бы ни взяла Лена, она все вложила в товар. Если она брала в долг под проценты, то только непосредственно перед самой поездкой, и только тогда, когда была уверена, что прибыль окупит все расходы. Если взяла в долг, значит, была уверена, что отдаст. Значит, не думала, что придется продавать последнее, чтобы расплатиться. Так что ты напрасно беспокоишься. Деньги в товаре, насколько я знаю Лену. А товар у нас. И даже есть покупательница. Так что нам остается продать ей товар и отдать деньги той, другой. – «А с Володей я разберусь сама», – мельком подумала она.

– Твоими бы устами… – протянул Сергей. – Значит, все деньги в той коробке? Сколько там может быть?