Таня торопилась на работу. В последнее время она постоянно опаздывала, просто рок какой-то. То ломалась машина, то она забывала завести будильник или на пути встречались препятствия, которые она никак не могла преодолеть вовремя. Конечно, это были только отговорки для шефа, а для Татьяны просто-напросто напасть какая-то в последнее время.

Вот и сегодня. На дорогах безумные пробки из-за вчерашнего обильного снегопада, который неожиданно свалился на Москву в начале ноября. Вроде ещё вчера шёл дождь, да и листья с деревьев ещё не до конца облетели, а утром все проснулись, а на улице уже зима. Просто огромные, невероятные сугробы намело… Зима, как всегда, подкралась незаметно. Дороги ещё до конца не расчищены, машины застревали, буксовали, водители злились, а пешеходы, которые тоже страдали из-за занесённых снегом дорог, не злорадствовали, а лишь сочувственно вздыхали.

Таня сегодня побоялась брать свою машину, вызвала такси, но и этим ничего не выиграла. Застряла в пробке и около получаса нервно поглядывала на часы, ёрзая на заднем сидении такси и понимая, что безбожно опаздывает. А потом решилась, торопливо расплатилась с таксистом и вышла из машины. И вот теперь с трудом ковыляла на высоких каблуках по комкастому холодному снегу, каблуки увязали в образовавшейся ледяной каше, и Таня шла очень осторожно, боясь упасть или сломать каблуки. Ноги сильно устали, иногда разъезжались, но она спешила. Борис звонил уже несколько раз и настойчиво интересовался, где она так долго пропадает. Таня сваливала всё на пробки и, спотыкаясь, торопилась к ближайшей станции метро.

Проходя мимо ворот школы, она остановилась. За забором шла отчаянная драка. Трое мальчишек, лет по десять, усердно мутузили друг друга, при этом было понятно, что двое против одного. Черноволосый мальчишка в яркой куртке отбивался от них как мог, одному даже рюкзаком по спине заехал, но те двое были покрупнее и видимо на год-два постарше. К тому же, их было двое, а он один. Но его бесстрашие просто поражало.

Татьяна наблюдала за дракой всего несколько секунд, а потом открыла калитку и, больше не сомневаясь, шагнула на территорию школы. Все мысли о работе уже вылетели из головы, и она кинулась в гущу событий.

— Эй, вы что делаете? А ну отпустите его немедленно! Шпана!

Троица отчаянных драчунов замерла, испуганно обернулась на её голос и в момент распалась. Мальчишку, которого держали за грудки, резко отпустили, он не удержался на ногах и сел в сугроб, а обидчики кинулись наутёк.

Татьяна подбежала к мальчику, при этом снова поскользнулась и решила, что в этот раз каблук точно сохранить не удастся, но к своему удивлению, устояла. Присела на корточки перед ребёнком и заглянула в его лицо.

— С тобой всё в порядке? Посмотри на меня. Где болит?

Мальчишка забавно шмыгнул носом, посмотрел на неё, а потом утёрся рукавом куртки.

— Нормально.

Ему было лет восемь, худенький, растрепанный и в этот момент он очень напоминал бездомного щенка, которого потрепали в уличной схватке дворняжки. Зато глаза горели совсем не по-детски, воинственно и даже азартно. Видимо, процесс битвы его всерьёз увлёк, а Таня этому помешала. Но она в этом совсем не раскаивалась — неизвестно чем всё это могло закончиться.

Она убрала его руку от лица.

— Не вытирай курткой, сейчас всё в крови перепачкаешь. — Двумя пальцами взяла его за подбородок и повернула голову, внимательно разглядывая рассечённую бровь, из которой сильно текла кровь. — Чем это они тебя так?

— Рюкзаком, — пробормотал ребёнок и поморщился, когда она слегка прикоснулась к небольшой шишке над рассечением. — На нём молния была…

Татьяна испуганно посмотрела на него.

— Они ударили тебя рюкзаком по голове? Они что, с ума сошли? Что за хулиганство? Посмотри на меня! Тебя не тошнит? В глазах темно?

Он мотнул головой и попытался высвободиться из её рук.

— Это Стёпка Филинов, мы с ним не дружим, он из другого класса…

— Что значит, не дружим? — Таня продолжала пребывать в шоковом состоянии. — И поэтому надо бить рюкзаком по голове?

— Я ему тоже дал! — с гордостью проговорил ребёнок и показал ей кулак. — У него теперь вот такой фингал будет!

— О Господи, — пробормотала Таня, а потом опомнилась и протянула ему руку. — Вставай, простудишься же! Тебя точно не тошнит?

— Нет… кровь течёт.

Самойлова судорожно искала в сумочке чистый носовой платок, но нашла только салфетки, но решила, что сейчас и они сгодятся. Открыла упаковку, достала сразу три и приложила к брови мальчика. Он тоненько вскрикнул, а Таня покачала головой.

— Тебе надо в больницу.

— Не надо, — перепугался он, но она решила настоять на своём.

— Надо. И чего ты испугался? Драться не боялся, а больницы боишься? Да и бровь зашивать придётся, ты посмотри, как кровь идёт!

Он заметно побледнел, и Татьяна взяла его за руку. Потом обернулась на солидное здание школы.

— Ты здесь учишься?

Ребёнок уныло кивнул, а она расстроено покачала головой.

— Частная школа… Куда охрана смотрит?

— А дядя Веня чай пьёт, в учительской.

— Понятно, — прошептала Татьяна. — Безобразие сплошное. Ладно, пойдём, я отведу тебя в класс, а учительница вызовет тебе врача.

Мальчик вдруг выскользнул у неё из рук и отскочил на пару шагов.

— Мне в школу нельзя, — шёпотом сообщил он, таинственно сверкая глазами.

— Почему?

Он замялся с ответом, но потом сказал:

— Я с урока сбежал… Мне обратно нельзя, а то Мадама папе нажалуется, а так она думает, что я заболел.

— Кто? Какая Мадама? — совершенно растерялась Татьяна от таких откровений.

— Училка наша, по английскому. Я его ненавижу!

— Кого? — не поняла она.

— Английский! А папа говорит, что я должен его хорошо знать, а у меня не получается! Я не виноват!

Он тараторил с такой частотой, что у Самойловой у самой голова закружилась. Она взмахнула рукой, заставляя его замолчать.

— Тебе в больницу надо!

— Нет!..

— Не спорь, я лучше знаю. — Взяла его за плечо и снова стала рассматривать бровь. Кровь уже почти не сочилась, но выглядеть рана стала только хуже. Таня призадумалась, пытаясь решить, что делать. — Надо позвонить твоим родителям, чтобы они тебя забрали.

— А у папы телефон выключен, — порадовал её ребёнок. — У него важная встреча.

— Тогда маме.

— А мамы у меня нет.

Таня неловко замерла, нервно сглотнула и кашлянула.

— Прости.

Но мальчишка улыбнулся.

— А мне и с папой хорошо!

Она кивнула.

— Конечно, — а потом опять задумалась. — Что же нам с тобой делать-то? — и мысленно махнула рукой. — Ладно, мы сейчас пойдём в травмапункт, тут недалеко, и оттуда уже будем пытаться дозвониться до твоего папы. Хорошо?

Он такому предложению явно не обрадовался, но Татьяна напустила на себя побольше решительности, и мальчик сокрушённо вздохнул, смиряясь.

— Укол будут делать?

Она решила ему не врать.

— Скорее всего. Но ты же смелый, — решила приободрить она его, — вон как этим хулиганам надавал. Неужели одного укола испугаешься?

Ему ничего не оставалось, как важно расправить плечи, и на Таню взглянуть смело, бояться уже стало неприлично. Взял её за руку, и они пошли в обратную сторону следования Татьяны, к травмпункту. Самойлова понимала, что на работу теперь попадёт совсем не скоро, но это уже отошло на второй план. Надо было срочно показать ребёнка врачу.

В травмпункте оказалась очередь из раненных и пострадавших, но приняли их довольно быстро. Медсестра увела Артёма в кабинет, мальчик всё на Татьяну оглядывался, в глазах страх и беспомощность, а та ему ободряюще улыбнулась. А когда спустя некоторое время из кабинета появился молодой доктор, то Самойловой сразу достался укоряющий взгляд.