— Она сейчас спустится, — сказал Марк. — Я слышал, как включали душ в ванной. И хочу сказать, Сюзанна, что она вовсе не девчонка, — прибавил он нерешительно. — Ей… ей через несколько недель исполнится двадцать три.

— Ты что, разыгрываешь меня?

Подтрунивающих ноток в голосе женщины уже не было.

— Если бы так. Но я видел ее водительские права.

Ким даже подскочила. Марк лазил в ее бумажник! Изумление мгновенно переросло в негодование.

— Может, я не все понял, когда разговаривал с сестрой, но клянусь, Сью, я действительно думал, что она еще подросток.

— О Господи! В твоем доме двадцатитрехлетняя женщина!

— Тише, пожалуйста. Двадцать три тоже не так много. К тому же ей еще двадцать два. И пробудет она у меня всего пару недель.

— На сотворение мира понадобилось еще меньше времени, дорогой.

— Да перестань же ты, наконец! Посмотри на нее сначала.

Ким напрягла спину и почти перестала дышать.

— Она совсем ребенок, и ребенок, которому нужна помощь. Сказать по правде, я надеюсь на тебя.

— Это даже любопытно. А в чем дело?

Действительно, в чем дело, повторила про себя Ким.

— Ну, скажем, ей не мешает поработать над внешностью. Макияж, туалеты и все такое.

— Только и всего?

— Боюсь, с ее бруклинским произношением ты вряд ли сможешь что-нибудь сделать.

Ким вспомнила, как потешалась Мириам над ее мечтами стать когда-нибудь своей в среде людей другого социального уровня. Ким не хотелось ей верить. Сама она считала, что и выглядит, и держится, и говорит вполне подходяще. Значит, Мириам была права!

Последовала пауза. Сюзанна как будто думала над чем-то.

— Это все внешнее, Марк. Скажи лучше, чего ей не хватает по большому счету?

Ким навострила уши. Но Марк промолчал.

— Эй! Уж не теплится ли в наших небесно-голубых глазках интерес к этой особе?

— О чем ты! Я же сказал, у меня нет времени заниматься ею. Если я это делаю, то только ради сестры.

— Хорошо-хорошо. А то я решила, что самый привлекательный холостяк в нашем городе пресытился мною.

— Напрасно. Будь моя воля, она вообще бы здесь не появилась.

Скорчившись на ступеньке, Ким пыталась не разреветься. Как она и думала, вчерашняя его заботливость была неискренней. Ну что ж, мистеру Джонсону не надо беспокоиться. Она лучше умрет, чем проведет еще одну ночь в его доме.

— Меня волнует вечеринка, которую я устраиваю здесь в следующий уик-энд, — продолжал Марк. — Неизвестно еще, в чем она появится.

— Она будет на вечеринке? — с ужасом спросила женщина.

— Не могу же я запереть ее в комнате.

— А как ты объяснишь это папе и двум другим моралистам, на которых ты работаешь?

— Сюзанна! — Марк в отчаянии повысил голос. — Мне нечего им объяснять. Она ребенок. К тому же моя племянница.

— Неродная, — уточнила Сюзанна. Марк что-то недовольно пробурчал.

— В конце концов, ты единственная, кто об этом знает, и, если не возражаешь, пусть все останется между нами.

Ким решила, что с нее хватит. Ей очень хотелось прокрасться наверх и спрятаться под одеяло, но гнев пересилил душевную боль, и она, громко топая, сошла вниз. Марк как раз подносил к губам кружку с кофе. Увидев Ким, он оцепенел, кружка застыла у него в руках. Живыми оставались только глаза. Он медленно и несколько испуганно оглядел Ким. Ким заметила, что горло его судорожно дернулось.

Вот и хорошо. Может, почувствует себя виноватым, когда сообразит, что она слышала его не слишком лестные высказывания. Ким гордо подняла голову и бросила на Марка холодный отчужденный взгляд.

Сидевшая с ним за столом женщина быстро повернулась, так что ее блестящие светлые волосы обвились вокруг шеи. Как и обещал ее голос, она была красива. При виде Ким ее зеленые глаза округлились, улыбка исчезла с лица.

Марк прокашлялся.

— Что ж, вид у вас отдохнувший…

Он вскочил, чуть не опрокинув стул.

— Сюзанна, это… — он сделал паузу. Неужели уже не помнит, как ее зовут? — Ким. Ким, это Сюзанна Брайтмен, моя знакомая.

— Дорогой, теперь, думаю, нужно говорить «другая подопечная», — ехидно заметила Сюзанна.

Ким поняла, что это намек на нее. Она протянула Сюзанне руку и заставила себя улыбнуться.

— Рада познакомиться.

— Привет, Ким. Добро пожаловать в Колорадо-Спрингс.

Сказано это было не слишком приветливо.

— Спасибо. Марк, кофе еще есть?

Марк уставился на нее, словно она спросила его о чем-то невероятно сложном.

— Да, конечно. Есть еще апельсиновый сок.

— Обойдусь и кофе.

— Но сок полезней для вас.

Похоже, он решил обращаться с ней, как с десятилетним ребенком.

— Вагон-ресторан поблизости имеется?

Марк понял иронию. Губы его дрогнули.

— Чайник на стойке, кружки на полке у вас над головой.

— Сколько же вы тут пробудете без мамы? — поинтересовалась Сюзанна.

Ким подняла глаза от чайника. Она уйдет отсюда, как только соберет вещи, но говорить об этом не следует.

— Точно не знаю. Зависит от того, как быстро она продаст наш дом.

— Надеюсь, вам не будет здесь тоскливо. Марк ведь сейчас так занят.

— Да, он мне сказал.

Сколько можно повторять одно и то же?

— Но вы не беспокойтесь, к одиночеству я привыкла.

Ким пригнулась к стойке, ища утешения в дымящемся кофе.

— На что же вы живете, Ким?

— Я… работаю. А вы?

Ким отнюдь не хотела быть бестактной. Просто не было желания вдаваться в подробности, и она попыталась отвлечь от себя внимание. Но, увидев, что Марк поперхнулся, поняла, что совершила оплошность.

— Я юрисконсульт, — ледяным тоном проговорила Сюзанна.

— Правда? — Ким охотнее поверила бы в то, что Сюзанна проводит все время в магазинах и парикмахерской. — Как здорово!

Сюзанна оставила комплимент без внимания и встала из-за стола.

— Сожалею, но мне надо идти. Через пятнадцать минут явятся эти борцы за чистоту водоемов.

Марк помог ей надеть пальто. Пальто было роскошное, ярко-красного цвета, в тон которому были подобраны помада и лак.

— Надеюсь, в следующую субботу у вас будет возможность познакомиться поближе.

Сюзанна только усмехнулась в ответ. Марк проводил ее до двери. Стоя на ступеньках, она повернулась и, не понижая голоса, проговорила:

— Теперь я понимаю, что ты имел в виду, Марк. Рада бы помочь, но…

Сюзанна покачала головой, давая понять, что случай безнадежный. Ким и так уже кипела от гнева, но все равно стало обидно.

Сюзанна положила руки Марку на плечи и привлекла его к себе. Ким опустила глаза, болезненно ощутив, как рушатся ее надежды.

Марк вернулся в кухню, только когда Сюзанна уехала. Он покашлял, расправил плечи и стал убирать со стола кружки, чайные ложки, салфетки. Движения его были резкими и скованными. Казалось, он целиком сосредоточился на этой работе, словно боялся, что если оторвется от нее и поднимет глаза, то окаменеет.

— Садитесь, — наконец сказал он.

Ким села, осторожно опустив кружку на стол. Марк, не отрываясь, глядел на эту кружку. Затем взгляд его, следуя за поднимавшейся оттуда струйкой пара, прошелся по ее розовому свитеру, миновал стройную шею и остановился на лице. Было в этом взгляде нечто такое, от чего сердце Ким забилось сильнее. Но в следующую секунду Марк уже стоял около раковины.

— Как ваша голова?

— Кружится временами.

— Не расстраивайтесь, скоро пройдет.

На Марке были сегодня темные ботинки, черные брюки, свежая жемчужно-серая рубашка, бордового цвета галстук и подтяжки. Ким украдкой разглядывала его, подмечая все детали. Она еще не встречала мужчины, который выглядел бы одновременно таким деловым и таким сексуально притягательным.

Ким встряхнула головой, чтобы отогнать дурацкие мысли.

— Сюзанна тоже работает в папиной фирме?

— Откуда вы знаете, что я… — Марк осекся. — Да, тоже.

— Удобно.

— Что?

— И давно вы с ней встречаетесь?

Марк с недовольным видом открыл сушилку и положил туда кружки.