— Понятно, — тяжело вздохнул главный хранитель. Его в этой ситуации больше всего интересовал не старушечий бред о явлении ангела-хранителя, а состояние экспонатов музея. И если для этого нужно притвориться, что веришь в призраки, что ж, извольте. — Значит, так, уважаемая Оксана Лаврентьевна! Я абсолютно согласен с призра… с госпожой Воскресенской! Не нужно протирать матовый фарфор-бисквит никакой бытовой химией. Он никогда не будет блестеть, поскольку специально сделан так, чтобы казаться похожим на человеческое тело. Наше с вами тело ведь не всегда блестит. Чаще оно бывает матовым, правда? Поэтому вам следует прислушаться к пожеланиям этого привиде… то есть ангела-хранителя. Не так ли? — Он повернулся к Аросевой и сурово взглянул на нее. — Вы согласны?

Лера прыснула.

— Конечно! Ангел-хранитель врать не станет, он разбирается… Запишем ангела в штат? — Она не выдержала, расхохоталась и убежала.

В жизни, вздохнула Вера, всегда есть место подвигу. Вот почему она согласилась на уговоры Андрея научить ее получше справляться с компьютером. Очень уж хотелось нажать кнопочку, и — рраз! — связываться с любимым в любое время. А для этого следовало освоить ненавистную технику.

Вообще-то она, как современная женщина, кое-как и с грехом пополам уже пользовалась электронной почтой. Но и компьютер вел себя с Верой как всякая другая техника. То он показывал ей непонятные таблички, то задавал какие-то вопросы, а то вдруг сообщал, что начинает загружаться какая-то программа… Какая? Зачем?

— Это обновляются базы антивируса, — пожимал плечами Андрей. — Я тебе уже столько раз говорил…

Да, говорил. Но как запомнить? Вера пыталась сосредоточиться на главном: ей нужен Интернет, а в Интернете — почта. Вместе с Андреем они уже давно зарегистрировали ее почтовый адрес, и Вера для тренировки начала переписываться с дочкой Олей, с Дашей, еще с несколькими коллегами, которые работали в других странах. Вначале ей понравилось, все как будто получалось. Потом почта начала требовать пароль, а Вера его забыла. Еще ей начали приходить странные письма.

— Это спам, не обращай внимания, — смеялся Андрей.

— Это не спам, а гадость какая-то! — возмущалась Вера. — Предлагают увеличить то, чего у меня нет. Или, — она лукаво смотрела на любимого, — письма адресованы не мне? Но тебе это незачем!

Смех смехом, но вскоре она расстроилась по-настоящему. Почти все ее немногочисленные адресаты, вместо обычных нормальных писем «Как твои дела, а вот у меня…» — присылали ей наборы анекдотов и картинок, ссылки на видеоролики с играющими котами и прочую, абсолютно не нужную ей ерунду.

— Не понимаю, — жаловалась она своему компьютерному гуру. — Почему бы им не поделиться со мной не ссылкой, а радостью, выраженной словами? Или человеческой мыслью, но без ссылок?

— Ты сама знаешь. — Андрей пожимал плечами. — Ты же доктор. Современные люди так устроены, им проще прислать тебе ссылку на интересную статью, чем поговорить. Это законы нашего времени.

— Если дурацкие ролики вместо общения — это закон нашего времени, то пусть тогда я буду вне закона. Потому что еще немного, и я принципиально не буду открывать присланные ссылки, как некоторые люди принципиально не едят мяса или не употребляют алкоголь…

Они решили, что для скорости попробуют, кроме электронных писем, переписываться мгновенными сообщениями в чате, который встроен в почту. Андрей сказал, что это элементарно, и принялся объяснять, куда нажимать, куда вставлять курсор, как отправлять. Они сидели перед ноутбуком, и Вера изо всех сил старалась вникнуть в произносимые им слова. На ее гладком лбу между бровями пролегла глубокая поперечная морщина, а под волосами выступили капельки пота. Ей казалось: напрасно Андрюша старается. Она ее не полюбит, эта чертова техника. Ну не дано Вере, и все. Электромясорубка недавно хотела откусить ей палец, как будто решила, что это та же телятина, только с маникюром. С феном у нее идет давний спор, кому принадлежат волосы: ей или ему, он засасывает их в себя и наматывает на решетку, пытаясь доказать свое. Жетон в метро притворяется, что сделан из какого-то особого материала, а не из той же пластмассы, что и у всех остальных пассажиров, и автомат ее не пропускает. А на днях ей показалось, что видеоплеер смеется, проглотив диск и не желая показывать любимый фильм… Если бы кто-нибудь поинтересовался Вериным мнением, то она бы для себя лично отменила технику как класс.

Андрей сказал:

— Повторяю с самого начала: запускаешь «Мозиллу»…

— Что значит «запускаешь»? — робко спросила Вера.

— Ну я же показывал. Наводишь на иконку кнопку мыши и нажимаешь подряд два раза. Двойной щелчок. Нет, не так, побыстрее.

— Я не могу побыстрее!

— Тогда просто выдели и нажми «энтер»…

— Что значит выдели?!

Он ответил с бесконечным терпением в голосе:

— Щелкни один раз.

— Я никак не запомню, когда нажимать два раза, а когда один, — виновато сказала Вера.

Андрей вздохнул.

— А ты запоминай. По-моему, это проще, чем людей лечить. Так. Ждешь, пока загрузится. О, черт, снова требует пароля. Ну, вводи. Да нет же, точнее! Ты промахиваешься мимо клавиш. Вот так надо…

Сопровождая свои объяснения показом, Андрей так старался, что от усердия заслонил спиной монитор. Вера хлопнула ладонью по обтянутому джинсами заду.

— Вот тебе точнее! — Она хлопнула еще раз. — Вот тебе вводи! Я же ничего не вижу, кроме твоей задницы, ты, педагог! Песталоцци!

— Спасите, убивают! — Андрей подпрыгнул и шутливо забегал по комнате. — Да, у меня нет преподавательского таланта! А ты тоже хороша! Где твоя соображал ка?

Вера поддержала игру и, схватив маленькую диванную подушку, запустила в Андрея. Он ее ловко поймал. Шаркая когтями по паркету, прибежал Пай и забегал между шалившими хозяевами, улыбаясь во всю свою шелковую морду. Андрей, обняв подушку, свалился со смехом на диван.

— Нет, — заявил он, хватая Пая за ушки и взъерошивая их, — мы этого совсем не понимаем. Да, собака? Скажи, как твоя хозяйка умудряется быть такой гениальной во всех сферах жизни и такой… ну, скажем, недогадливой — в технической сфере?

— Да, я тупая, — сказала Вера. Она тоже присела и присоединилась к возне. Песик стал вылизывать ее руки. — И что, вы все меня за это разлюбите? Скажи этому диктатору, Пай, что если он хочет получать от меня электронные письма, пусть научит как следует. А то вижу только его спину! И вообще. Какая-нибудь другая женщина устроила бы тебе скандал, что не она едет в Париж. Я же не устраиваю. Езжай, пожалуйста! Я тебе устраиваю истерики, только когда компьютер задает мне вопросы. Например, про буфер обмена. Я никак не могу запомнить, что отвечать!

— Это когда ты закрываешь «Ворд», — сказал Андрей. У него были огромные запасы терпения, просто пласты, залежи терпения, из которых, наверное, можно было бы добывать нефть и газ. — Компьютер тебе говорит, что буфер обмена содержит большой текстовый фрагмент. И спрашивает, хочешь ли ты, чтобы он был доступен другим приложениям после закрытия программы. Отвечать всегда нужно «нет». Запомнила?

— Не знаю. Постараюсь.

— А истерики по поводу поездки в Париж ты не устраиваешь потому, что ты не другая женщина. Ты — это ты, — сказал Андрей. — К тому же я еду работать, а не по Елисейским Полям фланировать. Ну прошу тебя, Верочка, давай продолжим! Ты же понимаешь, перезваниваться часто у нас не получится, слишком дорого. Интернет-связь гораздо дешевле, тем более что я смогу проверять свой почтовый ящик и отвечать тебе даже в дороге, в любом месте, где бы я ни находился, — с мобильного телефона. И мы будем переписываться, будем все время как будто вместе. Будем друг у друга на кончиках клавиш. А? Ты же этого хочешь?

— Очень хочу, — чмокнула его в щеку Вера.

Тогда он решил вернуть поцелуй. Но она не захотела остаться в долгу и снова поцеловала Андрея. Они бы далеко зашли, если бы он не спохватился, что пора на работу. Но от двери несколько раз возвращался и целовал, а Пай метался между ними, становился на хозяев передними лапами и весело улыбался. Наконец они оторвались друг от друга и Андрей ушел.