— Вот только без глупостей! — угрожающе покачал перед ней пальцем Ротгкхон. — По уговору ты должна хранить мою тайну, а не супружескую верность. Так что не шали. Останешься после меня состоятельной горожанкой и жить будешь долго и счастливо. Ясно? Я соблюдаю свою клятву, а ты свою. Понятно?

— Ты собираешься умереть? — насторожилась девушка. — Когда, почему?

— Ты смотришь на меня, как на человека, Зимава, — поморщился вербовщик. — Не забывай, что это не так. Три желания в обмен на молчание. Одежда, богатство, замужество. Таков был уговор.

— Я не просила одежду.

— Пусть так. Но я не в силах исцелить твою сестру. Загадай что-нибудь другое.

— Мне нужно подумать.

— Поторопись. Будешь ждать слишком долго — можешь не успеть.

— Неужели ты и вправду пришел в мир людей только для того, чтобы умереть, леший? — удивилась она.

— Считай, я пришел исполнить твои желания, — подмигнул Ротгкхон.

Разумеется, при его работе риск погибнуть был достаточно высок. Однако не настолько, чтобы носить в кармане завещание. Важнее было другое.

— Помни о том, что мой срок ограничен, Зимава. Просто помни.

— И как долго ты сможешь быть человеком, леший?

— Все зависит от обстоятельств, — пожал плечами вербовщик. — Ты не знаешь своего срока, я не знаю своего. Но годами он не измеряется точно.

— Ты этого не говорил!

— А ты не спрашивала.

— Ты должен был меня предупредить!

— Тебя интересовали только твои желания. Можешь не беспокоиться. Они исполнятся.

— Я хотела другого! — топнула ногой девушка.

— Все всегда хотят намного больше возможного. Ты получишь примерно десятую часть того, о чем мечтала. Этим мечты и отличаются от реальности.

— Ты меня обманул, леший!

— Ты отказываешься от нашего уговора?

— Смотрите, наши голубки уже здесь! — громко рассмеялась Веселина, что торопилась вдалеке через рощу, спасаясь от преследования трех парней. И вроде бы — не братьев. — Держи их! Ату!

Молодежь была одета чисто и празднично: ребята в сапогах, шароварах и вышитых косоворотках, с кушаками вместо ремней или подвязок. Веселина же вырядилась в легкий сарафан, шитый по подолу красным катурлином, на груди зеленым и ярко-синим на плечах. Пояса же у нее не было вовсе.

Набежав, они растащили молодых в разные стороны — Ротгкхон внезапно понял, что все время их разговора держал Зимаву за руку. Веселина, удерживая подругу за плечи, уселась на скамеечку за излучиной и что-то стала нашептывать ей на ухо, поглядывая на Лесослава и подленько ухмыляясь. Вербовщика молодые люди тоже крепко держали за руки и за плечи. Один из напавших весело заговорил:

— Зачем тебе все это нужно, дружище? Ты же вольный муж, в любой миг на все четыре стороны отправиться можешь, с нами погулять, с девками красными познакомиться! Да посмотри ты на нее, посмотри! Денно и нощно рядом с нею торчать придется. На других баб не глянуть, на воле более не погулять. А малышня появится, так ведь токмо на хлеб все силы тратить будешь! И надо это тебе? И зачем? Брось, не связывайся. С нами пойдем! Посмотри! Нечто на нее всех девок света белого променять собрался?

Ротгкхон смотрел на Зимаву. Она смотрела на него. А рядом со скамейкой у дальней излучины нарисовались еще какие-то девицы, и тоже что-то шептали невесте. Вербовщик даже догадывался, что именно…

Наконец появился, с каждым шагом тяжело опираясь на посох, волхв Стражибор. Он тоже был одет чисто и ярко: в длинной полотняной рубахе, расшитой и на рукавах, и вдоль ворота, и по сторонам подола. Причем рисунок складывался в узоры, крайне похожие на осмысленные руны. Видимо — заклинания.

Придирчиво осмотрев ракитов куст, толстяк отставил посох, вытянул из-за пояса кнут, несколько раз громко им щелкнул и пошел вокруг вербы, кого-то ругая и помахивая своим оружием. Как понял Ротгкхон — священнослужитель распугивал злых духов, устроившихся где-то рядом. После того, как те разбежались, волхв достал амулеты, сделал еще круг, заговаривая берегинь, лесовиков и души деревьев на благословение таинства. Ему вроде бы даже кто-то ответил. Стражибор успокоился, попрятал магическое оружие, снова взялся за посох и решительно ударил им в землю:

— Кто звал меня сюда в столь неурочный час?! — громко спросил он.

Хватка парней ослабла, и Ротгкхон понял, что пора вставать. Напротив, растолкав подружек, поднялась Зимава, двинулась навстречу, и они сошлись вместе перед серьезным, даже суровым толстяком.

— Мы звали тебя, волхв, — тихо сказала девушка, продолжая смотреть в глаза вербовщика. — Решили мы стать с Лесославом единым целым отныне и навеки. Жить одним домом, детей иметь общих, судьбу общую и счастье одно.

— Так ли это, Лесослав? — переспросил толстяк.

— Да, — кивнул Ротгкхон, — мы хотим стать единым целым отныне и навеки.

— Слово не воробей, вылетит, не поймаешь, — покачал головой Стражибор. — Ступайте прочь друг от друга вокруг куста ракитового. Пусть очистит он вас от сглаза темного, от приворота знахарского, от порчи злонамеренной. Пусть очистит ум и душу вашу, дабы клятвы свои давали вы со всей ясностью. Идите!

Двигаясь навстречу друг другу Лесослав и Зимава обошли куст и снова встали перед волхвом.

— Зачем позвали вы меня в неурочный час, дети? — опять спросил он.

— Судьбу свою мы с Зимавой соединить желаем с сего мига и навечно, — на этот раз ответил Ротгкхон.

— А сможете ли вы быть одним целым? — задумчиво ответил Стражибор. — Возьмитесь за руки и ступайте вокруг куста. Пусть решат берегини любящие, Триглава мудрая, духи небес и деревьев, способны ли вы оставаться вместе, годны ли друг для друга? Пусть дадут нам знак, можно ли сочетать вас, али не будет добра от сего таинства!

— Не вздумай споткнуться, — шепотом предупредила вербовщика девушка.

Крепко держась за руки, они осторожно описали вокруг куста медленный круг и в третий раз очутились перед волхвом.

— Не было нам знаков дурных от богов и духов. Не будет ничего дурного и в судьбе вашей общей! Руки свои покажите… — Стражибор выдернул откуда-то прямо из пояса длинную красную нить и споро обмотал ею руки, которыми держались Ротгкхон и Зимава, от кистей до локтя и обратно, приговаривая: — Пред ликом Хорсовым, пред гласом Триглавовым, пред водой текучей, пред кустом ракитовым связываю накрепко внуков Свароговых Лесослава и Зимаву на веки вечные, на судьбу общую, на судьбу долгую, на труды и радости, на детей и внуков, на свет и тьму, на любовь и счастье, с мига сего и до скончания мира. Ступайте вокруг куста, дети мои. Как не вернуть назад воды текучей, как не вернуть ветра буйного, как не вернуть ростка проросшего — так и шагов ваших после сего назад будет не возвернуть. Идите, и пусть ваши силы не подведут вас на этом пути.

Вербовщик и селянка переглянулись, а затем, связанные, совершили третий круг вокруг священного растения. И едва снова остановились перед Стражибором, как он высоко вскинул посох и ударил им о землю, отозвавшуюся протяжным низким гулом:

— С сего мига вы, Лесослав и Зимава, муж и жена!

— Они поженились, поженились! — с криком помчались к деревне хохочущая молодежь. — Лесослав женился на Зимаве!!!

— Даже не поцелуетесь? — ласково поинтересовался волхв.

Молодые повернулись друг к другу и соприкоснулись губами. Впервые и совсем ненадолго. Потом еще раз.

«Странное ощущение», — подумал вербовщик.

«А у лешего горячие губы», — удивилась Зимава.

— И что теперь? — тихо спросил Ротгкхон.

— Мы должны оставаться связанными до завтрашнего утра, — еле слышно ответила девушка. — Для крепости уз. Пойдем, волхв защитит нас от порчи, злых духов и недобрых мыслей.

Разжать руки они теперь не смогли бы, даже если бы захотели. Так и пошли по тропе бок о бок. А сзади вышагивал веселый толстяк, то и дело щелкая кнутом и отмахивая кого-то посохом. То ли и вправду замечал какие-то темные сущности, то ли просто развлекался от хорошего настроения.

Чилига времени даром не терял. К возвращению молодых на дворе уже собрались нарядные и веселые гости. Вошедшую связанную парочку они встретили громкими криками и горстями зерна, брошенного им на головы: