Литмир - Электронная Библиотека

– Лет пятьдесят ему было, – пожала плечами Юля, убирая за ухо пышную светлую прядь.

Спохватившись, что ничего не записываю, я вытащила из стола блокнот и, занеся над чистой страницей ручку, деловито осведомилась:

– У вас с Владимиром серьёзные отношения?

Для себя я уже решила, что возьмусь защищать ревнивого студента.

– Мы собираемся пожениться на Рождество, – тихо ответила Юля.

– И как вы объяснили будущему мужу своё присутствие в доме профессора в столь поздний час?

Клиентка залилась пунцовым румянцем и, окончательно смутившись, чуть слышно прошептала:

– Я сказала Вовке, что Черненко пригласил меня на консультацию как научный руководитель.

Юля помолчала, кусая губы, затем вскинула голову и, набравшись решимости, выпалила:

– Мы всю ночь выясняли отношения, и я убедила его, что не виновата и это не то, что он подумал. В общем, Володя меня простил.

– Владимир точно не мог убить профессора? – вкрадчиво спросила я, вкладывая в свой вопрос определённый подтекст.

На месте незадачливого жениха я, например, не могла бы на сто процентов поручиться, что дело обойдётся без кровопролития.

В принципе я не отличаюсь взрывным характером. Напротив, друзья и знакомые считают меня девушкой довольно уравновешенной, находя несомненное сходство как во внешности, так и по характеру с Алисой Селезнёвой из детского советского фильма «Гостья из будущего». Но время от времени я ловлю себя на мысли, что при определённых обстоятельствах вполне смогла бы убить человека. Наверное, это ужасно, но что есть, то есть.

– Да говорю же вам, точно не мог! – запальчиво выкрикнула Юля. – Стал бы Вовка полночи требовать от меня, чтобы я перевелась к другому научному руководителю, если бы знал, что Черненко мёртв? Вовка сказал, что всего лишь стукнул декана по физиономии, чтобы неповадно было использовать служебное положение в личных целях, и сразу же поехал в общагу выяснять, как я могла с ним так поступить. Правда, перед этим он остановился у магазина, купил и выпил бутылку водки.

– Почему задержали именно Володю? Он в чём-то признался? – пыталась разобраться я в сложившейся ситуации.

– Да нет, ни в чём он не признавался, – отмахнулась Юля. – Понимаете, Агата, Вовка просто сказал следователю, что около двадцати одного часа был у профессора и подрался с ним.

– И всё? – обрадовалась я. – Тогда мы мигом освободим его под подписку о невыезде.

Ха, все козыри у нас на руках! Разве драка может служить основанием для обвинения? Вот если бы у Мызина нашли неопровержимые улики, такие как орудие убийства или пятна крови потерпевшего на одежде, тогда всё, пиши пропало.

– Ну да, и всё. Правда, у Вовки в сумке нашли кинжал, а куртка оказалась вымазана кровью… – словно читая мои мысли, всхлипнула Юля.

Я мигом утратила энтузиазм и вяло протянула, попутно раздумывая, не будет ли хамством с моей стороны съесть последний бутерброд, сиротливо лежавший на опустевшей тарелке:

– Тогда не имеет смысла даже связываться с подпиской.

– А может, получится? – попросила Юля, не спуская с меня умоляющих глаз.

Во время нашей беседы Щеглова встала со стула и подошла к окну. На офисном подоконнике буйным цветом цвёл гибискус. Девушка вынула из горшка обломившийся цветок, подержала его в руках и начала обрывать листья, роняя их на пол. Глядя на клиентку, я отметила про себя, что руки Юли подрагивают, и отнесла это на счёт переживаний о близком человеке.

– Ну ладно, я попробую, – без особой уверенности в голосе пообещала я, протягивая руку к бутерброду и сгребая его с тарелки. Воспитанная клиентка сделала вид, что ничего не заметила.

– Спасибо вам! – расцвела улыбкой Юля.

– А Гарик Миносян упомянул в беседе со следователем, что он тоже посещал Петра Михайловича незадолго до его гибели? – проникаясь невольной симпатией к посетительнице, уточнила я.

– Ага. Говорил, – кивнула Щеглова. – Но следователь Седых на это внимания не обратил. Ведь Гарик ушёл от Черненко, оставив профессора живым и здоровым, и только потом в квартиру ворвался Вова. Следователь и ухватился за этот факт. Ему нужно было кого-то арестовать, тут и подвернулся Мызин.

Я снова взяла ручку, которую отложила на время трапезы, перевернула разрисованную рожицами страницу блокнота и задала следующий вопрос, собираясь делать пометки:

– Во сколько вы вернулись в общежитие?

– Около десяти, – что-то прикинув в уме, ответила Юля. – Я ехала на метро, а от Сокола до Лефортово добираться около часа.

– А когда приехал Володя? – записывая её ответы, поинтересовалась я.

– Часов в одиннадцать, – чуть помедлив, проговорила Щеглова. – Ну да, точно, в одиннадцать. Известно, что Черненко убили между девятью и десятью часами вечера, поэтому следователь и думает, что это сделал Вовка, – звенящим от напряжения голосом добавила она. – Но это не так. Вовка сначала заехал в магазин и купил бутылку водки, которую тут же и выпил с Гариком Миносяном. А уже потом отправился ко мне.

Зафиксировав на бумаге временной интервал, я встала из-за стола и, заложив руки за спину, принялась расхаживать по офису, пытаясь представить себе, как было дело. В рассказе Юли что-то определённо не сходилось, но что именно, я не могла уловить.

– Я не понимаю, – задумчиво проговорила я. – От профессора Миносян добирался своим ходом. Как же так получилось, что Володя пил с ним водку?

– Они у круглосуточного магазина встретились, – жалобно улыбнулась Юля. – Агата, вы только не подумайте, Вовка не алкоголик, просто он очень расстроился. А Гарик, должно быть, обмывал потерю машины и денег.

– Кто-нибудь может подтвердить, что Владимир был в общежитии именно в то самое время, о котором вы говорите? – выясняла я круг возможных свидетелей.

– Конечно, может, – оживилась студентка. – Его видела моя соседка по комнате Лиза Исаева.

Вдруг Юля понизила голос и, многозначительно глядя на меня, безапелляционным тоном заявила:

– Знаете, Агата, я на сто процентов уверена, что это Гарик вернулся к Черненко и свёл с ним счёты. Ведь только Пётр Михайлович, как декан нашего факультета, мог решить вопрос с академической неуспеваемостью положительно, иначе Миносяна выгнали бы из института и ему светила армия.

– Отлично, – ободряюще улыбнулась я. – Сейчас мы подпишем бумаги, и я подъеду в СИЗО, переговорю с Владимиром Мызиным.

Вкратце обрисовав клиентке план дальнейших действий, я захлопнула блокнот и направилась к своему столу, где рядом с монитором пылились фигурки животных. Как видите, моя любовь к собирательству зверюшек отразилась и на рабочем месте. Когда я проходила мимо девушки, меня вдруг посетила дельная мысль.

– Ещё один вопрос, – остановилась я рядом со Щегловой. – А что, Владимир – сирота? Отчего судьба вашего жениха не волнует его родителей?

Лицо Юли передёрнула страдальческая гримаса, и девушка неохотно ответила:

– Да нет, Вова не сирота. Просто Лидия Сергеевна занята исключительно работой, ей не до Володи. Она руководит культурным центром и не вылезает оттуда целыми неделями. Так что у Вовки, получается, кроме меня, никого нет. Если вы беспокоитесь насчёт денег, то не волнуйтесь, у нас отложена на свадьбу приличная сумма, и ваши услуги мы оплатим как полагается. Главное, докажите, что Вова не убийца.

Стараясь казаться солидной, я кивнула головой и достала из стола типовой договор на оказание адвокатских услуг.

Чего уж там скрывать, в первый раз за всю адвокатскую практику мне предстояло защищать подозреваемого в убийстве. До этого попадались скучные бракоразводные дела и иски о признании наследственных завещаний недействительными. Правда, было одно дело об угоне подержанного «КамАЗа», но оно не шло ни в какое сравнение с настоящим обвинением в убийстве. А в том, что Владимиру Александровичу Мызину не сегодня завтра предъявят обвинение в убийстве профессора Черненко, я не сомневалась.

3
{"b":"151862","o":1}