— Значит, по-вашему, это не очень-то справедливо, не так ли?

Алек, пораженный собственными словами, поспешно захлопнул рот.

— Нет. Совсем несправедливо, но ведь так устроен свет, что поделаешь? Бедная девочка. Так вы собираетесь купить верфь? И управлять работой?

— Думаю, мы придем к соглашению. Судоверфь Пакстона будет существовать. Сейчас ведутся переговоры.

— Все же мне жаль девочку. — Босс Лем выплюнул очередную порцию жвачки: — Она не создана для того, чтобы с утра до вечера вылизывать дом какого-нибудь мужчины. Просто не представляю ее в гостиной, разливающей чай для всех этих дамочек-сплетниц.

— Отец не воспитал ее как надо, — заметил Алек и, поскольку Босс никак не отреагировал на это замечание, продолжал: — Вы и в самом деле считаете, что никто не купит «Пегас», потому что его построила Джинни?

— В самую точку, сэр. Как только старый негодяй Бойн-тон разорился, по городу разнеслось, что Джеймс выпустил вожжи из рук и теперь всем заправляет крошка Джинни. Даже сейчас все вы, джентльмены, сидите в своих клубах, курите сигары и издеваетесь над ней, глупой девчонкой в мужских штанах. Не сомневаюсь, они так ее и называют. А их женушки только подливают масла в огонь, ревнивые бестии. Все, на что они годны, — выстреливать детей, одного за другим, да молоть языками насчет проклятых тряпок.

— Я рад, что они рожают детей, — вздохнул Алек, думая о Холли. — Иначе мир бы скоро опустел.

— Да, конечно, но вы понимаете, что я имею в виду.

— Кажется, это называется действовать во вред самому себе. Клипер превосходно задуман и построен. Кому какое дело, хотя бы его и тролль сделал?

— Верно, но на деле получается совсем иначе. Всякий рад задрать нос и плевать на тех, кто ниже тебя, а эти модные джентльмены нашли над кем измываться — над бедной девочкой.

— Да, вы, по-видимому, правы. Не волнуйтесь, Босс, ничего плохого не случится, клянусь.

Алек не позволил самому себе сомневаться в принятом решении. Он сделает все, чтобы верфь Пакстонов продолжала работать, и работать успешно. Алек еще не был уверен, как добьется этого, как и в том, что делать с Джинни. Как несправедливо, что над Джинни смеются и издеваются. Она не заслужила презрения!

Алек задумчиво нахмурился. Лем верно сказал, в этом мире вообще мало справедливого. Какое ему дело до того, что в длинной цепи несправедливостей и обид случилась еще одна? Он ведь не рыцарь — защитник обиженных и угнетенных, поскольку сам не совсем понимал, что в этой истории хорошо и что плохо.

Он ожидал на палубе, внимательно изучая установку такелажа. Мачты были высокими и стройными, но стояли не так прямо, как на других судах, наклон был гораздо большим, чем даже на других клиперах, виденных Алеком. Кроме того, корпус корабля был резко изогнут в отличие от баркентины, дно которой, почти плоское, плавно переходило в прямые борта. Да, балтиморский клипер достоин восхищения и с каждым днем нравится Алеку все больше. Он подумал о десятках ярдов парусины, которые сейчас сшивают в парусной мастерской, и о десятках ярдов, уже прикрепленных к снастям. На «Пегасе» будет гораздо больше парусов, чем на баркентине, судне, длиннее клипера на добрую треть, и в то же время оттяжек совсем мало. Ничто не замедлит его скорости, и ветер понесет его по волнам как пушинку. В отличие от баркентины палуба, широкая, голая, находящаяся почти над ватерлинией, ничем не загромождена. По-видимому, в шторм волны будут ее захлестывать. Но тем не менее главное здесь — скорость. Великолепная конструкция, ничего не скажешь.

Алек очнулся от раздумий, только услыхав крик дочери:

— Папа, папа! В парусной мастерской так чудесно и прохладно, и все джентльмены рассказывают разные истории. Они работают тори…

— Треугольными, — смеясь, поправила Джинни.

— Да, шьют паруса треугольными иглами, и еще у них пальмы.

— Пальмы[5]? Ты принесла мне кокос, хрюшка?

— Это не деревья, папа. Это куски кожи, которые надевают на ладонь, чтобы защититься от острых игл.

— Прекрасная идея, — согласился Алек, взъерошив волосы дочери, и поблагодарил Джейка за заботу о девочке.

— Смышленая малышка, — заметил Джейк. — Ужасно смышленая. Пугает меня до смерти.

— Значит, не в папу пошла, — пробормотала Джинни себе под нос, но так, чтобы Алек услышал. Он не ответил ни слова, но смотрел на Джинни. Она ответила вызывающим взглядом. Наконец он пожал плечами, попрощался и подхватил Холли на руки.

— Куда мы идем, папа?

— Назад в «Фаунтин инн», уютно пообедаем с миссис Суиндел. Мне кажется, мистер Барни, владелец гостиницы, влюблен в тебя. Без меня он может легко обойтись.

— О папа, миссис Суиндел ненавидит все, что подают в гостинице. Она скажет, что карп по вкусу похож на гнилую репу…

— Господи, как тогда насчет рыбы-меч?

— Хотела бы я познакомиться с миссис Суиндел, — сказала Джинни.

— Родственная душа, насколько я понимаю?

— А мы не можем поужинать с Джинни? — бесхитростно спросила девочка.

— Конечно, это совсем неплохая идея. Придется тебе перестрадать гнилую репу, а вечером я попрошу Ленни дать тебе зеленого шпината, — пообещала Джинни.

— Ура! — завопила Холли и хохотала все время, пока отец нес ее на берег.

Оказавшись на суше, Алек обернулся и спокойно сказал:

— Я хочу получить ответ сегодня вечером, мистер Юджин, иначе пари не состоится. Ваше время истекает.

Джинни ничего не ответила, остро сознавая, что Босс Лем смотрит на нее, что рядом стоит Джейк и что Минтер плотоядно ухмыляется.

«Я ваш босс! — хотелось ей крикнуть. — Не какая-нибудь шлюха, чтобы так на меня глазеть!»

— Проклятие, — сказала вслух Джинни и решительно направилась к ведущему вниз трапу, в капитанскую каюту. Там ее место.

Когда Джинни ближе к вечеру вернулась домой, Алек, Холли и неоценимая миссис Суиндел уже успели переехать.

— Здравствуйте, — сказала Джинни, протягивая руку пожилой женщине, стоявшей у подножия лестницы. — Вы миссис Суиндел?

— Совершенно верно. А вы… э-э-э… молодая леди, насколько я понимаю. Его милость сказал, что вы не совсем обычная… дама, и вижу, что он в этом случае, очевидно, прав.

И к удивлению Джинни, миссис Суиндел схватила Джинни за руку и несколько раз энергично тряхнула.

— Спасибо, — пролепетала девушка. — Надеюсь, вы поужинаете с нами, мэм?

— Ни в коем случае. Я няня Холли, и это просто не принято. Кроме того, я ужинаю с доктором Прюиттом.

— Понимаю. Ну что ж, я надеюсь, все в порядке, миссис Суиндел. Если что-нибудь понадобится, попросите Мозеса.

— Я обращалась к Грейси, но эта, да будет мне позволено сказать, весьма слабовольная и нерешительная особа заявила, что Мозес все знает.

— Грейси последнее время не совсем здорова, — машинально ответила Джинни, мгновенно встав на защиту женщины, служившей в семье еще с тех пор, как Джинни исполнилось семь лет. — Она собирается вскоре уйти на покой и жить со своей сестрой в Аннаполисе.

— Как и полагается, — неопределенно согласилась Элинор Суиндел.

«Бедная Грейси, — подумала Джинни, глядя вслед удаляющейся матроне. — Да, эту женщину нерешительной не назовешь».

Подняв глаза, она заметила выходящую из столовой в холл Грейси Лиммер. Джинни улыбнулась:

— Чувствуешь себя лучше?

— Гораздо, — кивнула Грейси. — У вас очень симпатичные гости, мисс Джинни. Эта миссис Суиндел знает, чего хочет и как этого добиться. — Набрав в грудь побольше воздуха, она выпалила: — Я сказала вашему па, что уезжаю завтра!

Джинни поглядела на Грейси, обняла и пожелала счастья. Известие не стало потрясением. Джинни была давно готова к тому, что служанка их покинет — последнее время та действительно стала в доме чем-то вроде тени. Наступило время перемен. И перемены были не за горами.

Позже, спускаясь вниз, Джинни услышала, как миссис Суиндел разговаривает сама с собой, вознося хвалы отсутствующему хозяину, и улыбнулась. Вопреки опасениям девушки, эта дама, кажется, не питает неприязни к женщинам, имеющим обыкновение носить мужской костюм.