Ей нравится Тимур — но взрослые считают, что он убийца, и с чего бы ей думать, что они не правы? Отцу теперь есть, кого ненавидеть за потерю Натальи, ведь он верит, что это сделал Тимур... но он по-прежнему не глядя отодвигается, как только Лиза пытается оказаться поближе. В том, что Тимур попался, нет ее заслуги, она не заработала прощение. А может, папа догадывается, что на самом деле это сделал кто-то другой. Правда, он все равно будет считать ее виноватой в том, что Наталья оказалась в плохом месте в плохое время. Так же как Никита оказался один... Но об этом она думать не будет. Просто не будет, и все. Надо найти настоящего убийцу. Лиза должна это сделать сама. И тогда она выручит Тимура и заслужит прощение отца.

Вот так и становятся взрослыми — просто берут и прогоняют лишние мысли, а взамен подсовывают другие... удобные.

И сразу становится понятно, что делать. Как, оказывается, хорошо, когда ты знаешь, что делать...

— Я возьму шоколадку? — громко спросила Лиза, но никто не ответил — лишь отец раздраженно дернул плечом: бери, мол, что хочешь, только не приставай. На что-то подобное она и рассчитывала.

В кладовой все еще сильно пахло порохом, и на досках явственно выделялось бурое пятно крови. Лиза обошла его, прижимаясь спиной к стеллажам, и оглядела полки. Как она и надеялась, здесь было все, что надо. Пачку печенья и шоколадку Лиза положила карман; еще пару коробок засунула под резинку штанов, прикрыв свитером. Оставалось надеяться, что никто не обратит внимания на ее внезапно выпятившийся живот. Схватив еще одну плитку «Особого», она вернулась за стол.

Следующая часть плана была посложнее. Лиза вяло ковыряла шоколад, потом подошла к раковине, чтобы вымыть кружку. На ее счастье, лоток с ножами был полон; она выбрала поострее на вид и быстро сунула его за пояс. Холодное лезвие неприятно кольнуло живот. Лиза подумала, что, если сейчас сядет и ссутулится, сталь войдет ей прямо в потроха. Тогда она сама узнает, что почувствовали те, кто сейчас лежит мертвым. Лиза настороженно поглядела на Барина — тот уже не грозился. Его руки мертво лежали на столе, будто огораживая пистолет. Голова ушла в плечи, кожа на коротко стриженом затылке собралась складками. Лицо сложилось в гримасу тяжелой сосредоточенности, щека то и дело подергивалась — будто Барин вел с кем-то мысленный спор. Если он в этом споре победит — Тимуру конец. Больше тянуть было нельзя. Лиза от души, с привизгом зевнула — раз, и еще раз, и еще. От зевков ей действительно жутко захотелось спать — но расслабляться было нельзя.

Когда Лиза зевнула в пятый раз, издав при этом невнятный скулеж, Дмитрий не выдержал.

— Да пойди уже поспи, — буркнул он. Лиза благодарно взглянула на него мутными с недосыпа глазами.

— Дима, не стоит... — вмешалась Нина. — Мало ли. Не стоит ей сейчас оставаться одной.

Лиза скрестила пальцы: если кто-нибудь из взрослых решит пойти с ней — все пропало.

— Но мы же его поймали, так? Думаешь, он развяжется и побежит ее душить?

Нина раздраженно повела плечами.

— Так я пойду, — пискнула Лиза, — вы не волнуйтесь, мне не страшно, просто очень спать хочется.

Она качнулась для убедительности — пусть все видят, что ребенок засыпает на ходу, прямо валится с ног. На самом деле ей было страшно, до одури страшно. Что, если она ошиблась насчет Тимура и теперь сама идет в руки убийце? А что, если не ошиблась, маньяк бродит по коридору прямо сейчас и не позволит ей дойти?

Комната, где спали Тимур и Вячеслав Иванович. Комната первого дежурного. Комната второго дежурного. Лиза трясущимися руками достала запасную связку ключей, замеченную в кладовой во время первой вылазки за шоколадом. На ее счастье, к головкам были приклеены подписанные куски пластыря. Чернила расплылись, и несколько драгоценных секунд Лиза потратила на то, чтобы разобраться, где тройка, а где восьмерка. Она понятия не имела, что скажет, если кто-нибудь выйдет из кухни и застанет ее у дверей.

Наконец ключ повернулся в замке. Язычок щелкнул, Лиза похолодела от страха, но тут же сообразила, что такие звуки раздаются в доме постоянно, каждый раз, когда порыв сквозняка сотрясает какую-нибудь дверь. Едва дыша, она скользнула в комнату и торопливо защелкнула засов. «Только бы не начал ругаться», — подумала она и бросилась к сидящему на кровати Тимуру. На ее счастье, тот только смотрел на нее удивленными блестящими глазами, но не произносил ни слова — видно, ждал объяснений.

— Они скоро придут, наверное, так что слушайте быстро и пожалуйста, не спорьте, — скороговоркой прошептала она, терзая ножом прочный капрон. Тимур шевельнулся, натягивая веревки — резать сразу стало легче. — Вам надо убежать, потому что Барин... В общем, вам надо убежать. Вы спрячетесь, а я в это время...

— Куда ж я убегу, Лиза? — заговорил, наконец, Тимур. Он уже сумел освободить одну руку и, отобрав у Лизы нож, принялся сам резать веревки. — В такой буран я далеко не уйду.

— Вы не понимаете, — горячо проговорила Лиза. — Я принесла вам свечки, и спички, и еще печенье и шоколадку, — она быстро вытаскивала припасы из карманов и бросала на кровать. — В темнушке у входа валяется такая маленькая лопатка, возьмите ее с собой. И еще тулуп, чтоб подстелить. Вы быстро пробежите вдоль дома на ту сторону, вдоль самой стены, где нет снега. Из этих дурацких окон все равно никто ничего не увидит. А там — выроете пещеру.

Тимур, не удержавшись, рассмеялся.

— Вы не понимаете, — с отчаянной досадой повторила Лиза. — Взрослые вообще не понимают, они забыли, а вы вообще не знаете. Снег сейчас очень рыхлый, вы сможете сделать это быстро, до того, как вас бросятся искать. Если вы зажжете внутри свечки — там станет тепло. Только ройте ближе к земле, чтобы не пробивался свет. Вас никто не сможет засечь. Нас однажды так родители полночи искали, пока нам не надоело и мы сами не пришли — они бегали вокруг нашей пещеры и ничего не видели, понимаете?

Тимур пожал плечами. Он не считал, что в пещере, вырытой в сугробе, можно высидеть хотя бы пару часов, но девочка говорила так убежденно, что он готов был поверить. В конце концов, он ни разу не рыл пещеры в сугробах, а у местных детей это, похоже, любимое зимнее развлечение. Альтернатива же...

— Лиза, если я сбегу, они воспримут это как доказательство вины, понимаешь? А так у меня есть шанс объяснить.

Лиза серьезно кивнула.

— Но вы не сможете ничего объяснить Барину, — сказала она. — Он не станет слушать, потому что очень боится. И того, что здесь, и еще, что друзья Коляна приедут и его убьют. Он там сидит и уговаривает себя, и скоро уговорит. Я не хочу, чтобы он вам... — она покраснела, не в силах повторить угрозы Барина — одновременно страшные и стыдные. — Он хочет с вами очень плохое сделать, — выдавила она.

— Хорошо, предположим, я сбегу... — Тимур нахмурился, размышляя. Если девочка права насчет пещер — пожалуй, удастся пересидеть до конца бурана. Но что потом? Дойти до города... Выбраться из Черноводска можно только самолетом — он тут же попадется. Сдаться ментам и попытаться доказать свое алиби? Да будет ли оно? К тому времени, как тела попадут к экспертам, время смерти уже можно будет определить в лучшем случае с точностью до часа, а на деле — еще более расплывчато. А на часы никто не смотрит, бродят, как зомби, никто ничего толком не вспомнит... Последний случай вообще как на заказ — черти его потащили выгуливать пса, надул бы лужу на пол, ничего страшного... Да и будет ли интересовать здешних следователей такая мелочь, как алиби, когда под рукой есть отличный козел отпущения?

— Вы не дослушали, — прервала Лиза поток мыслей. — Когда вы сбежите, я заставлю Барина, и папу, и всех остальных пойти в комнату, где лежат мертвецы.

Она замолчала. Кожа на скулах побелела и натянулась так, что блестела. Под глазами залегли черные круги. Губы сжались в ниточку — никакая сила не заставит их расслабиться и растянуться в улыбке. Тимур вдруг понял, что задумала Лиза — и насколько тяжело ей далось это решение.