Деклан медленно пересек комнату и остановился перед его столом.

— Деклан Харрис, — сказал он резко. — А вы кто?

— Джеймс, секретарь доктора Барлоу.

— Вы ее секретарь? Почему?

— Почему? Ну, потому что я хорошо справляюсь со своими обязанностями, и мне нравится моя работа. Присядьте, пожалуйста, мистер Харрис, я извещу доктора Барлоу, что вы здесь.

Джеймс протянул руку к телефону.

— Подождите, — сказал Деклан. — Как она выглядит, эта доктор Барлоу? Высокомерна, да? Одна из тех я-умнее-чем-вы-и-не-забывайте-об-этом, правда? Наверное, феминистка, и тот факт, что у нее секретарем служит мужчина, поддерживает ее уверенность в своем превосходстве над мужским полом. Ужасно! Восьми минут вместо десяти будет достаточно.

— Простите? — не понял Джеймс.

— Не обращайте внимания и забудьте о моих словах, оставим! Я очень занятой человек.

— Хорошо, сэр, — Джеймс поднял трубку и нажал кнопку.

Джой подошла к телефону в своем кабинете:

— Слушаю.

— Мистер Харрис в приемной, — сказал Джеймс в трубку.

— Он враждебно настроен?

— Боюсь, да.

— Ну, я буду храброй, мужественной и смелой, — сказала Джой. — Проводи мистера Харриса в мой кабинет, Джеймс.

— Да, мэм, — он положил трубку и встал. — Мистер Харрис, следуйте за мной, пожалуйста.

Деклан оторвался от картины, которую внимательно рассматривал:

— Что вы сказали? О да, конечно!

Барлоу действительно получает баснословные почасовые гонорары, решил он, направляясь вслед за Джеймсом. Та картина, написанная маслом, была подлинником. Половина ее пациентов, по всей вероятности, скучающие обеспеченные женщины, которые полагают, что это очень мило — поболтать с подругами о своем психиатре, попивая в клубе после игры в теннис маленькими глотками сок. Какой же это все фарс! На эту чепуху, пожалуй, не стоит тратить и шести минут.

Джеймс открыл дверь и отступил назад:

— Пожалуйста, мистер Харрис.

— Благодарю, дитя, — сказал Деклан. Он полагал, что это словечко прозвучит к месту, хотя само «дитя» было, наверное, только на пять или шесть лет моложе него самого, но если это словечко услышит доктор Барлоу, она встревожится оттого, что Деклан не в том раздражительном настроении, которое могло бы свидетельствовать о стрессе и, соответственно, возможности посоветовать ему поменьше работать и пить кофе.

Деклан вошел в кабинет и услышал, как дверь закрылась за ним. Его внимание привлек огромный аквариум. Шикарно, подумал он. Кто бы ни проектировал эту стену с аквариумом, он хорошо выполнил свою работу. Впечатление аквариум производил поразительное, даже очень…

— Здравствуйте, мистер Харрис!

Деклан резко повернул голову на звук мягкого женского голоса. Быстрым взглядом он критически оценил и запомнил каждую мелкую черточку в лице и фигуре женщины, стоящей около стола. Неожиданный жар окатил его с головы до ног, а сердце бешено забилось. Одна мысль молоточком застучала в его мозгу: психолог не может так выглядеть! Доктор Барлоу, подумал он недоверчиво, прекрасна.

Высокая. Стройная. Изящная. Красивые черты лица. Огромные карие глаза. Светлые волосы, зачесанные на затылок. «Какой длины ее волосы, если их распустить?» — с интересом подумал он.

Его взгляд оторвался от лица, и он увидел, что ее фигура совершенна: полная грудь, узкая талия, длинные ноги с атласной кожей. На ней была сверкающая белая юбка, широкий черный пояс и черная, в маленький белый горошек, шелковая блузка с длинным рукавом. Два ряда белых бус опускались до пряжки пояса.

Подумать только! Слово «шикарный» по отношению к аквариуму было понапрасну пущено им на ветер. Стоящая перед ним ошеломляющая женщина была на самом деле шикарна.

Жар, вспыхнувший было в нем при первом взгляде на Джой Барлоу, понемногу спадал. Он не мог припомнить, чтобы у него когда-либо еще была подобная мгновенная чувственная реакция, какую он только что испытал к Джой.

— Мистер Харрис? — сказала она. — Не присядете ли на минутку?

Он кивнул и направился к одному из кресел перед ее столом. Джой отступила к мягкому кожаному креслу позади стола. Почему она так поступила, спросила Джой себя. Обычно она здоровалась за руку с новым пациентом, затем медленно отходила, стараясь определить по взгляду нового пациента, куда ей сесть, чтобы он чувствовал себя непринужденно. Деклан Харрис не был даже пациентом, и, конечно, у нее не было причины занимать положение власти и силы, опускаясь в кресло за письменным столом. Так почему же она выбрала это кресло?

Когда он приблизился, она попятилась, как маленькое пугливое животное от большой и решительной кошки. Он был, без сомнения, одним из самых красивых мужчин, каких она когда-либо встречала. Он был высок, широкоплеч, его грудь суживалась к узким бедрам. Серые широкие брюки, скроенные в строгом стиле, не могли под материалом скрыть силу длинных ног. Его зеленая рубашка прекрасно сочеталась с глазами. Галстук был из набивной ткани. Она предположила, что его серый костюм сшит на заказ, так ладно он сидел на его широких плечах. А его загорелое лицо! В грубоватых чертах не было даже намека на привлекательность красивого мальчика. У него были прямой нос, квадратный подбородок и великолепная масса густых, очень черных волос.

А его губы! Как мог мужчина с выточенными из камня чертами лица обладать такими нежными, чувствительными, словно созданными для поцелуев губами?

Отзвук ее сильно бьющегося сердца эхом отозвался у нее в ушах. Ничего подобного никогда не случалось с ней. Ее тело прежде никогда не отзывалось незнакомому мужчине столь страстно. Но Деклан Харрис нарушил спокойствие Джой, и жар, пульсирующий в ее венах, хорошо свидетельствовал об этом.

— Итак! — сказала она, пожалуй, слишком восторженно. — У нас с вами есть общий друг, доктор Купер.

Деклан положил щиколотку одной ноги на колено другой.

— Кажется, так.

Ему нравился ее голос, глубокий и хрипловатый. Он представил, как эта женщина своим прекрасным голосом шепчет его имя в порыве страсти.

— Сын Билла Купера Джефф был моим партнером, но он погиб два года тому назад.

— Джефф и я детьми часто играли вместе, но я не видела его несколько лет до смерти. Доктор Купер и мой отец были близкими друзьями. Они учились вместе в медицинском колледже. Билл был совершенно опустошен смертью своего сына.

— Да, я знаю. Какой длины ваши волосы?

Она прищурилась:

— Простите?

Деклан положил руки на подлокотники кресла и сложил пальцы пирамидой.

— Ваши волосы, мне интересно, какой они длины?

Она выпрямилась.

— Это не должно вас интересовать, мистер Харрис. Поговорим лучше о деле.

— Меня зовут Деклан, — он медленно и лениво усмехнулся. — Я был бы счастлив поговорить… о деле, доктор, но так как я не пациент, почему бы нам не пойти куда-нибудь поужинать? Мы сможем побеседовать в ресторане и ближе узнать друг друга. О, мы безусловно поговорим и о стрессе пару минут, отнесясь со всей справедливостью к Биллу, но не больше пары минут. Вы согласны?

Это будет против правил, подумала Джой. У Деклана Харриса улыбка, сражающая наповал, и вдобавок ко всему ровные зубы. Отправиться с ним в какой-нибудь уютный ресторан? Нет, это неприлично. Чувственная реакция ее тела на Деклана выбивала Джой из колеи и нисколько не была ей приятна. Она привыкла сама решать, какие отношения она выстроит с данным человеком. Деклан же каким-то чудодейственным образом нажимал на ее возбуждающие кнопки, о существовании которых она даже не подозревала.

— Благодарю вас, нет, — сказала она, глядя куда-то через его правое плечо. — Я не люблю ужинать в ресторане. Как вы верно заметили, нам следует, отнесясь со всей справедливостью к Биллу, поговорить о стрессе. Он сказал мне, вы страдаете от переутомления.

— Ничем таким, с чем бы я не мог справиться сам, я не страдаю. Мне хотелось бы, чтобы вы передумали насчет ресторана.

Проклятие, теперь он попался, решил он. Если Джой не пойдет с ним ужинать, ему придется сидеть здесь, и массивный стол будет разделять их, но уходить он не намерен. Джой Барлоу была прекрасной, интригующей женщиной, и он совершенно определенно хотел провести с ней вечер. Но он не желал забавляться разговором на медицинскую тему. Он должен увести ее от темы стресса.