Литмир - Электронная Библиотека

Джейми встал, потягиваясь. Я отметила, что он привычно определяет время по высоте солнца – он делал так всегда и везде, будь то город, где можно видеть часы на башне, или деревня.

– Как бы то ни было, за два месяца мы сможем что-нибудь придумать. Или хотя бы подумать о том, кто это может быть. А сейчас почти полдень, а дилижанс на Париж отходит в три.

На улице де Варенн уже не было аптеки. Там расположились сразу три заведения – таверна, ломбард и лавка ювелира.

– Мадам, вы спрашиваете о мэтре Раймоне? – Брови ростовщика сошлись на переносице. Он смотрел так недоверчиво, что я невольно поежилась и уже не надеялась услышать сколько-нибудь приличный ответ. – Вот уже несколько лет, как он здесь не появляется. Поскольку вы ищете аптекаря, то я могу посоветовать вам обратиться к тем, кого знаю лично: это Краснер, чье заведение размещается на площади Алоэ, мадам Веррю, которая близ Тюильри…

Все время, пока говорил, он не спускал глаз с мистера Уиллоби, стоящего подле меня. Наконец ростовщик не выдержал и тихонько проговорил:

– Коли вы хотите продать китайца, я помогу вам: имею клиента, влюбленного в Восток. Он заплатит вам очень хорошие деньги, а я возьму себе небольшой процент, вам не придется искать себе помощника в таком щекотливом деле.

Сам мистер Уиллоби, о котором шла речь, не мог понять, что мы говорим о нем, ведь он не знал французского, но, видимо, у ростовщика ему не понравилось: высокий фарфоровый кувшин с узким горлышком, расписанный в китайском стиле, привлек его внимание и заставил скривиться при виде фазанов, изображенных на нем.

– Нет, благодарю. Я пока не намерена продавать его, – мягко отказалась я от сомнительных услуг назойливого старика. – Воспользуюсь вашими рекомендациями и обращусь к Краснеру.

Отношение парижан к мистеру Уиллоби отличалось от того отношения, которое он встретил в Гавре, по той простой причине, что его одеяние голубого шелка привлекало внимание зевак. К тому же одежда китайца подозрительно походила на пижаму, поверх которой был надет стеганый жакет, а длинная коса была несколько раз обернута вокруг головы. В аптеке мистер Уиллоби показал, на что он способен, поразив мое воображение знаниями из сферы медицины.

– Бай ей ай, – назвал он по-своему горчичные семена, помещавшиеся в коробке в лавке Краснера. – Это для почка, шеен-йен.

– Да. Но откуда тебе это известно? – изумилась я.

Несколько наклонов головы, которые он произвел из стороны в сторону, дали понять, что он рад и горд оттого, что смог показать свои знания в деле.

– Моя знать много лекарей. Было время. – Указывая на корзинку с какими-то непонятными шариками, похожими на комки грязи, он перевел разговор на другое: – Это есть шун-ю. Ваша купить, потому что это чистить кровь очень хорошо. Хорошо для печень, для глаза. Нет сухая кожа.

В корзинке оказались куски сушеного угря, обмазанные глиной и таким образом сформировавшие шарики. Аптекарь просил сдельную цену, и я положила эти подозрительные вещицы в свою корзинку, где уже лежали приобретенные мной снадобья.

Хотя начался декабрь, на улице было довольно тепло, и на улицах города было шумно и оживленно. Под ярким зимним солнцем толпились люди, желавшие заработать различными способами: попрошайки, торговцы, продавщицы, проститутки. Было и множество гуляк, радовавшихся временному потеплению и пользовавшихся моментом, чтобы поглазеть на Париж.

Проходя угол Северной улицы и Утиной аллеи, я заметила необычную фигуру – высокого человека с покатыми плечами, одетого в черный сюртук и круглую черную же шляпу.

– Мистер Кэмпбелл! Преподобный!

Заслышав, что его зовут, преподобный остановился, обернулся и снял шляпу в приветственном жесте, узнав меня.

– Миссис Малкольм, рад вас видеть.

Присутствие мистера Уиллоби заставило его прищуриться и заметно охладеть.

– Прошу, знакомьтесь – мистер Уиллоби. Это… сотрудник моего мужа. А это преподобный Арчибальд Кэмпбелл, – попыталась снять напряженность я, но мне это не удалось.

Преподобный всегда отличался строгостью нравов, да и его взгляд и внешность внушали трепет, но теперь он так скривился и поджал губы, что явно не раз пожалел о нашей встрече. Никакой радости он уже не чувствовал и имел такой вид, будто ему предложили угоститься проволокой.

– Вы ведь хотели отправиться в Вест-Индию, не так ли? – я отвлекла его внимание от китайца.

На этот раз мне удалось завладеть его вниманием.

– Спасибо, миссис. Благодарю, что вы помните. Я действительно не отказываюсь от своего намерения и покидаю Эдинбург в четверг, но прежде мне нужно кончить неотложное дело во Франции.

– Как здоровье вашей сестры?

Преподобный покосился на китайца, словно не мог свободно говорить в его присутствии, отступил на шаг и понизил голос:

– Много лучше, много лучше, спасибо. То, что вы посоветовали принимать, помогло, теперь она ведет себя спокойнее и даже может уснуть. Сердечно благодарю за участие.

– Что ж, я рада, что смогла помочь. Смею надеяться, что вы удачно доберетесь до Вест-Индии.

Расстались мы тепло и сердечно, насколько это было возможно, учитывая характер мистера Кэмпбелла. Идя по Северной улице к дому, где жил Джаред, мистер Уиллоби уточнил:

– «Преподобный» – это очень благо-чесивый человек?

Китаец, как и многие выходцы с Востока, не всегда произносил звук «т». Слово «благочестивый» в его устах приобрело ироничное звучание, и я решила узнать, почему его заинтересовала фигура преподобного.

На это мистер Уиллоби ответил ухмылкой и убежденно произнес:

– Этот малый не благо-чесивая, совсем нет.

– Почему же? Ты что-то знаешь о нем?

Китаец лукаво взглянул на меня и выпалил:

– Моя видеть этот малый у мадам Жанна. Там она тихо-тихо, здесь, о, здесь громко. Очень, очень благо-чесивая!

Китаец разразился смехом, а я обернулась было в сторону мистера Кэмпбелла, но его и след простыл.

– Он ходить к проститутки, да, – резюмировал мистер Уиллоби и для наглядности произвел несколько движений в области своего паха.

– Может быть. Значит, и служители Шотландской свободной церкви бывают слабы плотью.

Во время ужина я оповестила, что видела пастора: я сочла это происшествие заслуживающим внимания, правда, не сказала о подробностях его личной жизни, которые передал мне китаец.

– Стоило бы узнать, куда именно он хочет попасть, а то Вест-Индия большая, – сообразила я задним числом. – Конечно, мистер Кэмпбелл не из тех людей, которых хочется видеть каждый день, но в Вест-Индии у нас не будет никого, к кому можно было бы обратиться за помощью в случае неприятностей. Лучше, если это будет он, а не вовсе чужой человек.

Джаред молча слушал, так как был занят жарким из телятины, макая его в винный соус, но когда прожевал, сообщил:

– Не волнуйтесь, у меня есть знакомые в тех краях. Джейми получил от меня внушительную стопку рекомендательных писем к людям, могущим быть полезными.

После этого обнадеживающего известия Джаред продолжил есть, глядя на Джейми, словно решая что-то, а после непринужденно проговорил:

– Кузен… мы встречались на равнине.

Джейми испытующе посмотрел в глаза Джареду и ответил:

– И расстались на площади.

Кузен отреагировал на это широкой улыбкой. Пока я недоумевала, он принялся расспрашивать Джейми:

– Тогда о верных людях и вовсе не стоит беспокоиться! У меня было такое подозрение, но я решил проверить, как видишь. В таком долгом путешествии их помощь точно пригодится. Кто тебя посвятил?

– Это произошло в тюрьме. Приняли в Инвернесскую ложу, впрочем, это и так понятно в какую.

Джаред выказал свое удовлетворение кивком.

– Отлично. В тех местах ложи находятся на Ямайке и Барбадосе, самая большая – на острове Тринидад. Там около двух тысяч членов. Письма к мастерам я заготовил, но тебе стоит обратиться лично к тринидадцам: они всегда в курсе того, что происходит на острове.

– Может, вы посвятите и меня в свои секреты? – обратилась я к мужчинам. – О каких ложах вы говорите?

6
{"b":"151491","o":1}