Это озадачило Брента, и он замер, глядя на Байрони.

— Значит, выбираешь такой вариант, — тихо заметил он. — Ну что же, посмотрим, Байрони.

Он осторожно освободил ее запястья, но она не воспользовалась этим, а просто лежала, глядя в потолок. Брент перевалился на бок и лег рядом с нею, опершись на локоть. Некоторое время он не спеша изучал Байрони.

— Потолстеешь, — задумчиво проговорил он, надеясь вызвать у нее ответную реакцию.

Он осторожно прикоснулся к ее груди, стал ласково ее поглаживать, все ближе и ближе подбираясь к соску, но не касаясь его. Он медленно накрыл грудь ладонью и ощутил, как билось ее сердце, трепетало под его рукой. Брент улыбнулся. У нее была прекрасная грудь… Брент уже говорил ей об этом. Полная и округлая, с темно-розовыми нежными сосками. Он ласкал их, а глаза опускались все ниже. Она похудела.

Господи, да он тоже похудел бы, если бы жил так, как она в последние недели. Кожа у нее была гладкая, бархатистая — пальцы Брента трепетали от прикосновений. Он нежно помассировал ее живот, чувствуя, как под пальцами напряглись мышцы. Осторожно погладил кончиками пальцев треугольник мягких темно-русых волос и почувствовал, как она нервно перевела дыхание.

— У тебя красивые ноги, — заметил он, подумав о том, как неточны эти слова. Они были длинные, очень белые и словно точеные, совершенные по форме.

Он снова накрыл ее грудь ладонью и почувствовал, как ее сердце забилось еще сильнее.

— Пожалуйста, — просила Байрони, — не надо.

— Надо, любовь моя. Теперь я хочу, чтобы ты развела ноги.

— Нет, — повторила Байрони.

Тогда он просунул руку между ее ногами и слегка их раздвинул.

Байрони плотно закрыла глаза. Она чувствовала, как он изучает ее, и лицо ее запылало. Его пальцы поглаживали внутреннюю часть бедер, потом он согнул ее ноги в коленях и широко их раздвинул. Байрони не сопротивлялась. Она ощущала какую-то странную слабость, чувствуя при этом, что ее уже ничто не отделяло от Брента. Да, она была рядом с ним, чувствовала его прикосновения.

Брент отрывисто задышал. Созерцание ее мягкого, розового женского лона воспламеняло его, он хотел ее все больше. Сейчас. Сразу. Он лег между ее раскинутыми ногами, прижавшись к ней всем телом.

Байрони выгнулась, противясь натиску.

— Нет! — выдохнула она. — Не хочу! Я…

Он навалился на нее всей тяжестью и накрыл ртом ее губы. Его тело уже ритмично двигалось, прижимаясь к Байрони, и ее охватил страх при воспоминании о недавно пережитой боли. Она чувствовала его настойчивость и принялась не на шутку с ним бороться, позабыв о намерении оставаться пассивной.

— Байрони, — шептал он в ее рот, — перестань!

Любовь моя, лежи спокойно.

— Нет, — пронзительно закричала она, мотая головой из стороны в сторону, пытаясь уклониться от его губ. — Ты обещал, что не будешь делать мне больно!

Ты лжец, как все мужчины, ты…

Брент лег рядом и притянул Байрони к себе.

— Тихо, — сказал он, гладя ее волосы, — Я не сделаю тебе больно. И я не лжец. — Он покачал головой, недовольный собою. «Господи, я сейчас потеряю контроль над собой». Ему вовсе не хотелось, чтобы она боялась его. Он нежно обнимал ее, шептал какие-то бессмысленные ласковые слова, стараясь растворить в них ее страх. Когда она успокоилась и лишь изредка шмыгала носом, он разжал руки и посмотрел на нее.

— Давай поспим, — предложил он, — хорошо?

Байрони заморгала, не понимая Брента. Он поднялся с кровати, погасил лампу, потом вернулся в постель и накрыл ее и себя одеялом.

— Подвинься ко мне, Байрони, я хочу обнять тебя.

Вот так, хорошо.

Хорошо, как в преисподней на сковородке!

Байрони придвинулась к нему, понимая, что он возьмет ее силой, если она не будет покорной. Натянутая как струна, она лежала у него под боком, щекой на его груди, и голова ее была полна мрачных и горьких мыслей. К удивлению Брента, ее дыхание оставалось учащенным, даже когда она уснула.

Он тихо выругался, потом улыбнулся в темноту.

Когда он проснулся все с той же улыбкой на губах, кругом было тихо, спокойно и очень темно. Прильнувшая к нему Байрони лежала расслабившись, положив открытую ладонь ему на грудь. Брент осторожно повернул ее на спину. Она что-то пробормотала во сне, но не проснулась. Он нежно погладил ее живот, зарылся пальцами в мягкие завитки волос и нащупал ее лоно — не правдоподобно мягкое и теплое. Он ласкал его пальцами, медленно и уверенно, зная, как пробудить в женщине желание. Ощутив пальцами влагу, он едва не вскрикнул от удовольствия. У него захватывало дыхание. Брент закрыл на мгновение глаза, почувствовав, будто погрузился в нее целиком, и замер, окутанный ею.

«Не торопись», — думал он. Он стал ласкать ее снова, и услышал, как она тихо простонала.

— О да, Байрони, дай мне вторгнуться в твои сновидения.

И он вторгся в ее сон. Ей снилось, что она стояла на каком-то голом холме, а под нею расстилалась обширная зеленая долина. Ею овладевали странные, сильные ощущения, заставлявшие ее мучиться, перехватывавшие дыхание, звавшие ее подойти ближе к краю обрыва. Ее бедра двигались. Во сне она смотрела вниз, на зеленую долину, тихо плача и не зная, что делать.

Брент углублялся все больше, и Байрони тихо постанывала, стискивая рукой его плечо. Она парила между сновидением и действительностью, не желая расставаться с мягкостью и двусмысленностью сна, хотя ее тело искало пробуждения и невероятного наслаждения. Внезапно она открыла глаза и почувствовала, как по ее телу прошла судорога. Она вскрикнула, не понимая, что произошло, лишь ощущая наслаждение и желая еще.

Теперь Брент в предрассветном сумраке видел ее лицо, взгляд, полный крайнего недоумения. Он упивался ее наслаждением.

— Вот так, — тихо проговорил он, продолжая разжигать ее все больше. Прежде чем ее наслаждение пошло на убыль, он лег между ее ногами и наконец вошел в нее. Затаив дыхание он ощущал, как плотно сжались вокруг него ее мышцы, втягивая его глубже. И он рванулся вперед, не в силах сдерживаться дальше.

Байрони внезапно вышла из полубессознательного состояния. Она смотрела на Брента, чувствуя его глубоко внутри себя. Закричала, упиваясь волнами восхитительных ощущений. «Не умру ли от наслаждения», — мелькнула мысль.

Брент чувствовал, как им завладела страсть, как закружила в своем водовороте, чувствовал, как Байрони отдавалась ему целиком, как хотела его. Он глухо застонал и без сил, задыхаясь, упал на Байрони.

Брент закрыл глаза, внезапно осознав, что ее наслаждение неизмеримо усиливало его собственное. В нем ожили восторг, радость слияния, эмоции, так давно похороненные в глубинах его существа, что он забыл об их существовании. «Я вернулся к себе», — ошеломленно думал он.

— Байрони, — тихо проговорил он, прислушиваясь к тому, как удивительно звучало ее имя.

Он целовал ее лицо, проникал языком в ее рот, ощущал руки, обхватившие его спину.

— Байрони, — повторил он и погрузился в сон, насытившийся и удовлетворенный, положив голову на подушку рядом с нею.

Байрони была потрясена. Она лежала не шелохнувшись. Он давил на нее всем своим весом, но ей не хотелось с ним расставаться. Он по-прежнему был внутри нее, и это ощущение приводило ее в восхищение. Она никогда не думала, что существуют такие ощущения — сильные, могучие, перед которыми все отступало и утрачивало всякое значение. Она медленно провела руками по спине Брента вниз, потом обратно наверх. «Совсем не так, как у меня, — подумала она, — совсем иначе». Она чуть пошевелилась и вздрогнула, почувствовав возвращение желания. Она поморгала, привыкая к серому утреннему свету и пытаясь прогнать это чувство. Но оно не отступало. Она хотела Брента. В первый раз.

Казалось, ее тело знало, что нужно делать. Она выгнулась вверх и почувствовала, как он стал расти внутри нее.

Брент быстро откликнулся на ее движения, ведь он хотел ее так давно, так сильно. Он приподнялся над нею, а потом глубоко погрузился обратно. Он слышал, как Байрони стонала, уткнувшись лицом в его шею.