— Избавьте меня от подробностей, — прервал герцог. — Делайте что угодно, только не мешайте мне. — Помедлив, он осведомился: — Надеюсь, это все?

Ли кивнула.

— Больше вам ничего не нужно? — Он насмешливо скривил губы. — Может быть, прислать подушку побольше?

— Нет, благодарю, — сухо откликнулась Ли.

— В таком случае спокойной ночи.

Дверь захлопнулась. Ли облегченно вздохнула.

Для игры это уже чересчур. Вместо того чтобы потратить две недели, представляя себе, как встретит ее законный супруг, ей следовало бы самой подготовиться к встрече.

Но какие же чувства она испытала при встрече с мужем? Равнодушие? Как бы не так! Любопытство? Нет, более глубокое и мощное чувство. Каким бы неприятным ни было для нее это признание, каким бы малым ни был ее опыт в подобных делах, женская интуиция подсказывала, что в объятиях герцога она пережила вспышку страсти. Меньше всего ей хотелось воспылать страстью к мужчине — любому, особенно столь беспринципному, как Рейвен.

Ли не имела ничего против страсти, тем более редких ее проявлений. Однако она вовсе не собиралась поддаваться сильному чувству, тем более рисковать упорядоченной жизнью. Из трагической судьбы матери Ли извлекла самый важный урок: слишком быстро страсть становится необузданной. По вине этого чувства ее мать лишилась всего — даже жизни.

Несколько лет назад Ли твердо решила, что никогда не повторит судьбу матери. Она упрямо избегала чувств, которыми была не в силах управлять. В Бэмборо это было совсем нетрудно. Ли ни с кем не делилась своими желаниями и мечтами. То, что Рейвен чуть не выпустил из бутылки злополучного джинна, насторожило девушку. Она ощутила опасность. Позволить себе иметь ребенка от мужчины, чьи руки только что бесцеремонно шарили по ее телу, она просто не могла.

Прижав ладони к щекам. Ли почувствовала их жар. Но румянец был вызван не только смущением.

При этой мысли она покраснела еще гуще.

«Прекрати», — велела она себе. Ничего не случилось и не случится. Да, Рейвен неглуп, обаятелен, опытен и чужд щепетильности. Но и она теперь гораздо умнее, чем полчаса назад. Наконец Ли приняла решение: впредь не играть с огнем!

Она поспешно закончила письмо, описав Рейвен-Хаус, первые впечатления от Лондона и в завершение заклиная Кристиану приехать немедленно. Чем раньше решится судьба сестры, тем скорее сама Ли сумеет вернуться домой и вновь обрести покой.

Запечатав письмо, она вынула из саквояжа рукопись и вскоре так увлеклась злоключениями принцессы Оливии, что забыла о собственных.

«Будь Оливия более разумной, она отправилась бы в путь в экипаже. Но она предпочла брести пешком по узкой дороге с таким множеством поворотов, что ей казалось, будто она ходит по одному месту кругами. Бедняжка устала, проголодалась и потеряла красную туфельку, когда позади вдруг послышался топот. Оглянувшись, принцесса увидела…»

Но что?

Закрыв глаза. Ли представила себе иллюстрацию к будущей книге.

Оливия обернулась и увидела… увидела…

Рыцаря верхом на тигре. Рыцаря, одетого в серебристые доспехи и черную кожаную маску. Его звали Невар, принц страны Здесь-и-Сейчас.

Спрыгнув со спины своего тигра Занзибара, принц протянул Оливии потерянную туфельку с галантностью, на которую способны лишь принцы. Но Оливия не сумела надеть туфельку.

« — Боюсь, от ходьбы ваши ножки утомились, — произнес принц. — Позвольте отвезти вас в мой замок, где вы сможете отдохнуть.

— Мне некогда отдыхать, — ответила она. — Я принцесса Оливия из страны Фарэуэй. Я ищу одного человека.

И Оливия рассказала принцу о старой колдунье и ее проклятии.

— Ясно, — произнес принц, выслушав ее. — А если вы найдете человека, который будет отвечать только трем из четырех ваших требований? Вы согласитесь быть моей гостьей?

Оливия покачала головой:

— Нет. А теперь моя очередь задать вам вопрос: почему вы носите маску?

— Потому что надо мной тоже висит проклятие. Чтобы найти невесту, я вынужден носить маску.

Оливия прониклась таким сочувствием к принцу, что согласилась, когда он во второй раз пригласил ее в замок.

Принц усадил Оливию перед собой на спину тигра. Она старалась не думать о лице, скрытом под маской. Принц Невар понравился Оливии, и ей было жаль, что ему недостает качества, стоящего в ее списке на первом месте».

— Но дорога в страну Здесь-и-Сейчас длинна и извилиста, принцесса, — прошептала Ли и потянулась, готовясь лечь в постель. Благодаря заботам сказочницы, принцу Невару с избытком хватит времени, чтобы научить упрямую Оливию искусству мириться с неизбежным и доказать ей свою смелость, честность и преданность.

Словом, проявить все те качества, которыми не обладал Адриан, герцог Рейвен, принц Повеса, не к ночи будь помянут!

Тем временем Адриан разыскал Уилла у Будла — в клубе, который друзья редко обходили вниманием. Уилл устроился за столиком в глубине зала, повернувшись спиной к двери в тщетной попытке остаться незамеченным. Но в своем нынешнем настроении Адриан достал бы его даже из-под земли.

Он помедлил на пороге уютно освещенного зала. Его раздирали на части два желания. Что предпочесть: подойти к Уиллу и без предупреждения одним ударом опрокинуть его на пол или прежде помучить предателя? Если бы Уилл вовремя сообщил ему, что Ли выздоравливает, он бы… он непременно бы… Черт побери, он сумел бы предотвратить катастрофу! А теперь в жены ему досталось самое неподходящее существо на свете — девственница! Притом упрямая, но любопытная и не скрывающая этого.

Прошагав по залу, Адриан словно невзначай остановился возле столика Уилла и изобразил изумление.

— Уилл! — воскликнул он. — Что ты здесь делаешь?

От круглого лица Уилла мгновенно отхлынула кровь.

— Где… что… — Его глаза беспокойно забегали, челюсть затряслась.

— Господи, что это со мной? — притворно спохватился Адриан. — Твое появление может означать только одно… — И он тяжело рухнул на стул рядом с Уиллом, скорбно склонив голову, и перекрестился. — Скажи, дружище, неужто она отошла в муках?

— О чем это т-ты? — изумился Уилл, как всегда, от волнения начав заикаться. — Никуда она не отошла…

Адриан притворился растерянным:

— Ты хочешь сказать, она до сих пор при смерти?

— Она здесь! — прошипел Уилл, понизив голос.

— У Будла?

— В Лондоне.

— Ну конечно, — одобрительно кивнул Адриан. — Я думал, что похороны состоятся в Уэстерхэме, но теперь вижу, что ты прав. Я просто обязан присутствовать на церемонии и, кроме того, время от времени со скорбным видом появляться у могилы и возлагать на нее цветы. — Он похлопал Уилла по плечу. — Я знал, что ты меня не подведешь.

— Боже милостивый, Рейвен, ее еще рано хоронить! Она здесь затем, чтобы… Мне надо в-выпить.

Адриан велел официанту принести бутылку бренди и сам наполнил бокалы. Уилл осушил свой одним глотком.

— Правильно, бренди поможет тебе успокоиться, — одобрительно кивнул Адриан. — Вижу, эта трагедия стала для тебя жестоким ударом. Я не забуду твою преданность, дружище.

Уилл плеснул себе еще бренди.

Дождавшись, когда он поднесет бокал к губам, Адриан осведомился:

— Так где же он?

Уилл поперхнулся и закашлялся, вытирая подбородок ладонью.

— Кто?

— Как это кто? — не слишком правдоподобно изумился Адриан, чувствуя, что теряет терпение. — Труп, разумеется.

Белое лицо его друга стало пепельно-серым.

— Без заупокойной службы нам не обойтись, верно? — продолжал Адриан. — Ты уже сообщил печальное известие ее ближайшим родственникам?

Уилл кивнул:

— Да. Ее ближайший родственник — ты.

— Конечно, скорбящий, преданный супруг и все такое прочее. Но я имел в виду настоящих близких…

Рассвирепев, Уилл схватил его за лацканы сюртука.

— Это ты болван! — Волосы на висках Уилла взмокли. — Слушай, Рейвен, она не умерла. Она жива, и она здесь, в городе, в твоем доме! По крайней мере туда она направилась.