Поздние открытые храмы, существовавшие примерно в Х веке н.э., обнаруживают определенную дифференциацию своих форм. Если в Аркаиме эпохи бронзы мы видим синтез святилища и городища, то позже святилища выделяются из городищ, а их собственные постройки, иногда образующие второе кольцо, теперь уже вокруг храма Рода, являются не жилищами горожан, а приютом монахов; это просто выселки из очищенного храма Рода. Но теперь уже на примере святилища Звенигород Прикарпатья мы видим разделение храма Макоши на три самостоятельных храма: для воинов (храм Макоши 1), для жрецов (храм Макоши 2) и для приема основной массы верующих (храм Макоши 3). Так что если на ранних ступенях святилище выделилось из городища, то теперь специализированный храм Макоши выделился из общего храма Макоши, образовав как бы три головы при едином теле храма Рода. Именно для самого популярного храма Макоши 3, пропускавшего основной поток паломников, как я полагаю, и была создана стела “Збручского идола”, которую после ликвидации святилища торжественно и аккуратно поместили в воды Збруча. Однако за 5 веков течение реки протащило стелу-лик на расстояние порядка 5 км, по километру в столетие или в среднем по 10 метров за каждый весенний паводок. Разделение одного храма Макоши на три говорит о том, что несколько категорий верующих (воины и жрецы) не захотели молиться в общем потоке, а предпочли иметь собственные места для молений; это означает, что ежедневно на святилище присутствовало несколько сотен, а то и тысяч, посторонних. Это мне напоминает наполняемость Елоховсой церкви Москвы до постройки храма Христа Спасителя, где во время великих христианских праздников было не протолкнуться, и где мог присутствовать далеко не каждый желающий. Полагаю, что на воинском храме Макоши в Звенигороде молебны творили князья и воеводы, так что это был, так сказать, “правительственный” храм; жреческий храм был доступен только “монашествующим” и приглашенным жрецам. Так что святилище Звенигород было настоящим религиозным комбинатом.

Напротив, святилище Богит там же, в Прикарпатье, в 5 км от Звенигорода, несло иные функции. Уже при анализе святилища Вышегрода в Польше я обратил внимание на то, что к храму Макоши слева (то есть с запада) примыкал не храм Рода, а нечто, напоминающее серп. Аналог храма для лунопоклонников я предложил назвать СЕРПАН, ибо он имеет форму не солнца, то есть ХОРА (откуда и слово ХРАМ), а луны в виде СЕРПА. Серпан должен отличаться от храма не только внешним видом, но и функциями. Если храм демонстрирует единство небесного и земного огня, изображая 8 солнечных лучей огнями костров или печей, то серпан должен как-то символизировать единство другой небесной и земной стихии, возможно, воды. Серпан представляет собой полуэллипс, охватыающий храм Макоши только с одной стороны, как это можно видеть на флагах исламских государств, гле большой полумесяц слева почти касается своими рогами маленькую звездочку справа. Поскольку звездочка как символ солнца все-таки остается на символе исламского государства, храм Макоши остается храмом, не становясь серпаном. Каково же было мое удивление, когда, приглядевшись к святилищу Богит, я понял, что храм Макоши там с юго-запада окружает серпан, и что небольшой монашеский поселок образует полукольцо вокруг данного серпана тоже в виде серпа! Таким образом, теперь мы видим дифференциацию храма Рода, который преобразуется в серпан, оставясь, судя по анализу мечети, храмом Рода. Таким образом, дифференциация охватывает не только храм Макоши, но и храм Рода.

Серпан означает, что в символике язычества усиливается влияние луны и ослабляется влияние солнца; устанавливается та разновидность язычества, которая стадиально позже приводит к исламу (хронологически ислам к Х веку существует уже 4 века). А это означает, что тщательная проработка рельефа божеств для лунного варианта язычества вряд ли требовалась; поэтому у меня возникло подохрение, что так называемый “Збручский идол” был создан вовсе не для святилища Богит, как полагают археологи. Судя по материальным предметам, найденным на святилище Богит, оно тоже было довольно посещаемым, что говорит о довольно сильно развитом лунном культе. Из этого совершенно естественно возникает предположение, что святилище Говда, расположенное п Прикарпатье между святлилищами Богит и Звенигород, занимало промежуточное положение и в религиозном смысле, то есть это была лунно-солнечная версия язычества. Ее я отождествил с конфессией коровичей, почитающих Велеса и его детей и противопоставлявших себя конфессии сварожичей. Конечно, это пока только предположение, которое, возможно, можно будет подтвердить в ходе дальнейшего анализа.

В данном разделе удалось обнаружить третий тип ритуальных камней помимо воплощающих божество и представительских на святилищах. Это — камни-указатели, сообщающие путь к храму. Было проанализировано два таких камня: на святилище Богит и на святилище Собутка (последний — в виде медведицы). И тот, и другой имели надписи, посвященные Макоши.

Таким образом, выяснилось, что и в конструкции открытых храмов существует своя закономерность, свой канон, как в расположении храмов Рода и Макоши друг по отношению к другу, так и в отношении их специализации и отношения к помещениям и сооружениям иного рода (мастерским, сокровищницам, жертвенникам, кострищам, жилищу монахов). Вместе с тем, ряд проблем остался непроясненным. Так, пока неясно, как были устроены малые святилища — эти вопросы я надеюсь разрешить в следующем разделе. Далее, неясно, все ли камни содержали только имена божеств, или на них можно прочитать и какую-то иную информацию. И, наконец, познакомившись с такими великолепными святилищами как Стоунхендж и Аркаим, невольно приходишь к вопросу о том, какого типа храмы существовали до них — ведь им должны были предшествовать более ранние храмы с более простым устройством. Полагаю, что и на этот вопрос удастся ответить в следующем разделе.

Малые святилища и переходные формы

В данном, заключительном разделе данной главы, имеет смысл рассмотреть все те вопросы, которые не получили надлежащего рассмотрения прежде. К их числу относятся такие проблемы, как, например, отсутствие в числе славянских стран с языческими храмами Болгарии (археологи на эту страну не ссылаются), отношение между язычеством и христианством во времена княгини Ольги и ряд других проблем. Раньше в силу малого опыта я эти проблемы решить не мог. Как и прежде, я начну рассмотрение с реалий, более близких к нашему времени, а затем перейду к анализу святилищ бронзового века. Под переходными формами я понимаю промежуточные состояния между языческими святилищами и церквями, между малыми и крупными храмами, между малыми храмами и отдельными камнями, и состояния, предшествовавшие Стоунхенджу и Аркаиму.

Рис. 206

Планы “капищ” Болгарии со вписанными четырехугольниками

Языческие святилища и церкви. Весьма интересный материал по взаимоотношению открытых и закрытых языческих храмов между собой, а также их соотношению с церквми дают исследования болгарского материала. В отличие от открытых святилищ на Украине, на Руси и в Польше, малые святилища Болгарии отделялись от окружающей территории не земляными валами, а вымосткой из каменных ограненных плит или стенами; при этом круги перешли в квадраты, а эллипсы — в прямоугольники, рис. 206176. Цифрами обозначены — 2, 3 — святилища Плиски, 4 — святилище Мадары, 1, 5 — святилища Преслава. Очевидно, что внутренний квадрат означает храм Макоши, тогда как внешний — храм Рода. Дополнительный участки могут означать жертвенники или какие-то иные помещения.

Рис. 207

Святилище у села Даулташ в Мадаре

В качестве примера рассмотрим фотографию каменной вымостки у села Даулташ в Мадаре, рис. 207177, эта вымостка соответствует плану 4 предыдущего рисунка. На данном снимке видно, что вымостка перекрывается фундаментом христианской церкви, несколько развернутой и обращенной к зрителю алтарной частью с одной апсидой. Следовательно, это направление на восток. В таком случае языческий храм ориентирован не строго на север (там проходит каменная стена правее вымостки храма), а на северо-восток, а дополнительное помещение находится не на севере, кк можно было бы подумать при рассмотрении рис. 106-4, а на востоке (и чуть повернуто к югу). На ближне к зрителю восточном участке остатки каменной стены не столь высокие; стена отсутствует на юге, где, как и положено для храма Рода, находился вход в святилище. На севере же храма размещались лики славянских богов. На мелком плане вымостка в этом месте видна не очень отчетливо; однако есть возможность сделать ее поконтрастнее и дать крупным планом, что я и делаю на рис. 208.