— Так давай не сталкиваться, — предложил Сафар. — Вот что я бы тебе посоветовал от всей души.

— Но я бы такой совет, — сказал Ирадж, — сразу бы отверг. Ведь единственный способ победить — встретиться на поле боя.

— Ну, ну, Ирадж! — возразил Сафар. — Добавь-ка немного бренди в кровь. И побыстрее. Надо прийти в себя.

— Я не шучу, — ответил Ирадж.

— Я понимаю, — сказал Сафар. — Только поэтому я еще жив. А то перепугался бы до смерти. Надеюсь, говоря так, ты не сомневался во мне?

— Иногда я сомневаюсь в твоем здравом смысле, но никогда не ставил под сомнение твои способности. Так вот после того, как я испытал это потрясение, — проговорил Ирадж, — до меня вдруг дошло, что раз до этого еще ни разу не собиралась армия таких размеров, то, значит, ни разу еще такой армией никому не доводилось командовать.

Сафар кивнул.

— Я понял, что ты имеешь в виду. Манасия, стало быть, должен проявить себя не просто величайшим из генералов, но просто гигантом среди генералов.

— И у него хватает способностей, — заметил Ирадж. — В этом ему не откажешь. Я собрал сведения о проведенных им битвах. Он не дурак. К тому же у него есть сын, Лука, который ведет вперед ударный отряд. К тому же демоны не ведают страха, что впечатляет само по себе. Лука атакует столь же яростно, сколь и профессионально, и враг сразу начинает трепетать. И Манасии зачастую приходится лишь доканчивать дело.

— Значит, надо избавиться от Луки, — сказал Сафар.

— Может быть. Не знаю. Сейчас я думаю о большой армии. Я должен ее одолеть.

— С существующим Лукой? — спросил Сафар.

— Без Луки, конечно, легче, — вздохнул Ирадж. — Но я пропускаю этот момент. Вернусь к нему позже. Иначе не смогу думать о решении большой проблемы.

— Есть какие-нибудь соображения? — спросил Сафар.

— Кое-какие, — ответил Ирадж. — Правда, смутные. Первое соображение — использовать численность его армии против него самого. Второе — уменьшить ее.

— Не забудь, — сказал Сафар, — что мы противостоим не просто большому количеству демонов, но и самой демонской магии.

Выражение лица Ираджа из задумчивого превратилось в озабоченное.

— Ну и как ты видишь эту проблему? — спросил он. — Или как там у вас, у магов, это называется?

— Проблема весьма схожая с твоей. Манасия очень силен. Возможно, сильнее меня. Точнее не могу сказать, поскольку не имею опыта в таких делах. Я в сражениях не бывал. Мальчишкой на кулаках дрался, а вот магия против магии — не доводилось.

— Я присутствовал при твоей первой битве с демонами, — напомнил ему Ирадж. — Именно здесь.

Сафар хотел было возразить, но Ирадж отмахнулся.

— И не говори, что тебе просто повезло, — сказал он. — Конечно, повезло. Как мне повезло. Но мы же победили.

— Я не собираюсь спорить, — ответил Сафар. — Но вот прав ли ты в своем утверждении, мы выясним уже достаточно скоро.

— Но у тебя-то есть соображения относительно Манасии? — спросил Ирадж.

— Пока только одно. Вот какое — Манасия, может быть, и является чародеем из чародеев, но он отнюдь не маг.

Ирадж озадаченно посмотрел на него.

— О чем ты говоришь?

— Я кое-чему научился в цирке, — сказал Сафар. — Использовать дымы и зеркала. Тому, что называется Великой Иллюзией.

Пока армия демонов шла вперед, люди готовились к встрече.

Войска Манасии продвигались медленно. Огромные размеры, как и предсказывал Ирадж, заставляли войска тащиться со скоростью пустынной черепахи. К тому же приходилось налаживать огромной протяженности линии снабжения от Каспана.

Люди прекрасно воспользовались предоставленным временем. Лошадей подковали, оружие вычистили, снаряжение отремонтировали. Упор теперь в обучении солдат делался на быстроту и смекалку. Доблестные смертники Ираджу не подходили. Перед лицом могущества Манасии он не мог позволить себе бессмысленных потерь. Экипировку солдат облегчили; взяли только самое необходимое в пустыне. Все запасы свели к минимуму.

Если поход закончится неудачей, то о возвращении нечего и думать. Если же победят, то все необходимое позаимствуют у Манасии.

В процессе этой подготовки Ирадж буквально фонтанировал новыми идеями. Он ввел в практику новые тактические элементы и изобрел специальное снаряжение.

Полностью был занят и Сафар. В его распоряжении находилось всего лишь несколько магов, довольно слабеньких, но имеющих опыт сражений. Они рассказали ему, что следует ожидать, и он принялся обдумывать соответствующие контрсредства.

Сафар все старался делать по возможности проще. Изготавливая небольшие амулеты, он с помощью трюков, почерпнутых из книги Аспера, придавал им необычайно много силы. Маги занимались дальнейшим массовым производством этих амулетов и раздавали их солдатам.

Он отказался от громадных запасов различных магических приспособлений, заказав лишь несколько тяжелых колесниц. В каждую он погрузил бочки с особым маслом с примесями порошка — эта идея тоже пришла к нему из книги Аспера.

Но самым важным из дел Сафара явилась встреча с отцом.

Все в отцовской мастерской было как в старые добрые времена: весело горела печь, сестра Кетера сидела за гончарным кругом, мать размешивала глазурь.

Видимо, Мирна тоже подумала об этом, потому что сказала:

— Прямо как в дни прежних караванных сезонов, Каджи. Нравились мне те времена. Все мы тогда торопились наделать горшков да блюд, чтобы продать хозяевам караванов.

Кетера простонала:

— Прошлый раз, когда мы занимались этим, я была беременна. — Она обхватила руками бока. — Я была вот такой толстой. Я даже говорить почти не могла, а коли пыталась, то тут же начинала поминать моего мужа-злодея, который довел меня до такого состояния.

— Будто ты сама в этом не участвовала, — фыркнула Мирна.

Кетера рассмеялась:

— Да нет, что говорить, и я получила свою часть удовольствия. Как и он. Вот только все остальное мне пришлось делать одной. По-моему, это нечестно.

— Лейрия, не покидавшая Сафара даже в момент посещения им семьи, завозилась в углу.

— Я рада, Кетера, что выбрала мой путь, а не твой, — сказала она. — Похоже, драться на поле боя не так болезненно, как рожать.

— Так-то оно так, — сказала Кетера. — Но зато у меня теперь есть мой Дмитрий.

Она улыбнулась, глядя на малыша, который в углу возился за своим маленьким гончарным кругом.

— Так что в конце концов я счастлива.

Внезапно она расхохоталась и прикрыла рот ладонью.

— Что это я разболталась? О каком таком конце?

Все засмеялись, даже Каджи, смутившийся от такого предмета беседы. Но поскольку говорила Кетера, которую он обожал за веселый нрав, то и он позволил себе развеселиться.

А маленький Дмитрий в углу, устав от возни с глиной, принялся играть у ведерка с водой. Он сунул в мыльную пену соломинку, набрал воды и выдул.

На конце соломинки образовался пузырь. Восхищенный Дмитрий стал надувать его больше, пока пузырь не раздулся в громадину, не оторвался от соломинки и не полетел по комнате.

— Смотри, мама! — воскликнул он. — Шарик! Я сделал шарик!

Все повернулись посмотреть. Пузырь, отражая поверхностью сияние печи, медленно плыл в другой угол. Зависнув над горшками, он лопнул.

Все сочувственно зацокали языками.

— Не волнуйтесь, — сказал Дмитрий. — Я еще сделаю. Много!

Он радостно стал засовывать соломинку в воду и выпускать очереди пузырей.

Сафар, перестав улыбаться, обратился к отцу.

— Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделал, отец, — сказал он.

Каджи нахмурился, не зная еще, что задумал сын.

Сафар достал несколько листов бумаги и принялся набрасывать рисунок.

— Сделай вот так, — сказал он, — но только тоньше. Настолько тонко, насколько сможешь. Не беспокойся, если получится чересчур хрупко.

Каджи взялся за рисунок.

— Я сделаю так, сынок, — сказал он. — Но ради Эсмира, зачем тебе это? И что ты с этой штукой собираешься делать?