К полуночи Николь еще недостаточно успокоилась, чтобы заснуть, и ей понадобилось заглянуть в ванную. Пока ее не было, Девлин переместился на середину кровати. Охваченная подозрениями, Николь размышляла, что ей делать. Она догадывалась, что Девлин не спит, хотя он не издал ни звука и не шевельнулся, когда она вошла в комнату.

Николь оглядела комнату в поисках другого места для ночлега, но на покрытых одеждой стульях ей вряд ли будет удобно…

Она улеглась в постель, как можно дальше отодвинувшись от Девлина. И вдруг снова почувствовала движение ребенка.

— Малыш шевелится…

— Да?!

Николь подвинулась назад так, чтобы оказаться рядом с Девлином. Он обнял ее, и она прижала его руку к нужному месту.

— Я ничего не чувствую.

Николь расслабилась, с наслаждением ощущая его тело. Она впитывала его тепло, и хотя в комнате было очень жарко, ей не хотелось, чтобы он отодвинулся.

— Наверное, ткань мешает, — предположил Девдин и, не дожидаясь ее разрешения, задрал ночную сорочку так, чтобы можно было легко прикасаться к животу. — Ты все еще чувствуешь толчки?

— Да, — ответила она с легким придыханием. — Только что переместилось ближе к середине. — Она двигала его руку, прижимая к животу. — Чувствуешь?

— Нет. — В его голосе послышалось разочарование.

— Скоро почувствуешь, я уверена.

Через некоторое время Девлин спросил:

— Ты не спала?

— Нет. А ты?

— Когда ты здесь, рядом со мной? Нет, конечно.

Сердце Николь радостно встрепенулось от этих слов, но она не могла принять их всерьез.

— Как ты думаешь, Изабель никому не расскажет о нас и о ребенке?

— Никому.

— Почему ты так уверен?

— Я же попросил ее.

У Николь не было ни братьев, ни сестер, и ей была непонятна его убежденность, но она надеялась, что так все и будет. У нее создалось впечатление, что Изабель сделает все что угодно, лишь бы получить желаемое, то есть работу в «Кэмпбелл-банке». Если бы Изабель могла так или иначе дискредитировать Девлина, возможно, ее преданность семье была бы вознаграждена. Николь не имела точного представления о том, как это делается в их мире. Все ее представления об их жизни были почерпнуты из фильмов и телепередач, которые вряд ли могли стать достоверными источниками.

Да, ей нелегко будет вписаться в мир Девлина. Постепенно оба начали засыпать.

Но тут его рука скользнула вверх и легла на ее груди.

— Симпатичные, — промурлыкал он.

— Большие, — с улыбкой отозвалась Николь.

— Ага.

Тон Девлина говорил сам за себя: ему нравились изменения, которые произошли с ее телом.

— Они у меня увеличилась на два размера.

— Я заметил.

— Ты, значит, ценитель женской груди?

— И ног тоже. У тебя они исключительные. — (Ей нравилось слушать его голос, мягкий и сексуальный.) — Хотя каждая часть твоего тела — исключительная, — добавил он.

— О тебе можно сказать то же самое.

— Вот как? И какая же твоя любимая? — Он прижался теснее, и Николь сразу почувствовала, что он обнажен и возбужден.

— Не сомневайся, эта часть стоит первой в моем списке, — ответила она.

Он тихонько засмеялся.

— Тебе, мне кажется, очень жарко.

Николь было больше, чем просто жарко. Она вся горела.

— Твое тепло плюс мое…

— Почему бы тебе не снять рубашку? Тебе станет легче. — Она заколебалась, и Девлин продолжал: — Ничего не случится, если ты только сама этого не захочешь.

— Нам надо сначала очень многое сделать и обсудить, — отвечала Николь, оставаясь более непреклонной, чем могла от себя ожидать.

— Дашь мне знать, когда будет пора? — сухо спросил Девлин.

Она усмехнулась:

— Ты будешь первым, кто об этом узнает.

Николь почувствовала (или ей показалось), что он легонько поцеловал ее волосы, прежде чем пожелать спокойной ночи.

И она наконец позволила себе заснуть.

Девлин услышал звук льющейся воды, открыл глаза и взглянул на часы — около девяти. Да, они заспались.

А, оказывается, хорошо, что приехала сестра! Ведь именно благодаря ей Николь оказалась в его постели. А теперь можно надеяться на естественное развитие событий.

Он встал с кровати и направился прямиком в ванную. Николь, закрыв глаза и запрокинув голову, споласкивала волосы под душем. Пена от шампуня стекала по ее великолепной груди и округлившемуся животу.

Девлин без колебаний открыл дверцу и шагнул к Николь в кабинку. Она отреагировала чисто по-женски, пытаясь обеими руками прикрыть свою наготу.

— Не надо, — тихо произнес он. — Ты такая красивая. И ты — моя.

Он заметил, как ее взгляд тоже скользнул по его телу, и понял, что она разделяет его желание.

— Как спала?

— Как младенец. — Николь смущенно улыбнулась. — А ты?

— Необыкновенно хорошо. Мне понравилось спать с тобой в одной постели.

Николь сглотнула, видимо, от волнения.

— Тебе нужно мыло? — спросил Девлин, потянувшись за ним. Намылив руки, он положил их ей на плечи и начал медленно скользить ими по ее телу, слегка поддразнивая. Взглянув на лицо Николь, он увидел, что она закрыла глаза и слегка склонила голову набок. Он намыливал и дразнил ее одновременно, чувствуя, как ее тело слегка подрагивает от его прикосновений. Когда он понял, что Николь уже готова ему отдаться, он вручил ей кусок мыла и повернулся к ней спиной.

Николь быстро придумала, как ему отомстить. Уже спустя несколько мгновений ее пальцы заскользили по спине Девлина, по его ягодицам и ногам. Он обернулся. Тогда Николь начала растирать ему плечи, спустилась вниз к животу, затем перешла на ноги, так, что ее лицо оказалось на уровне его бедер. Она не спеша намылила еще раз руки и принялась за единственную часть тела, которая осталась невымытой.

— Возможно, нужно будет мыть два раза, — сказал он. — А то и три.

— Не переусердствуй, а то придется мыть заново.

Не позволив Николь насладиться ее триумфом, он опустился на колени и прижался губами к ее губам. Она не сопротивлялась. Девдину не составило большого труда довести ее до оргазма, впрочем, как и дойти до него самому. Но он не ощутил полного удовлетворения. Ему хотелось войти в нее, чувствовать, что она вся принадлежит ему, проникнуть глубоко внутрь, упиваться и упиваться блаженством до тех пор, пока они оба не почувствовали бы изнеможения.

— Давай вернемся в спальню, — предложил Девлин, целуя Николь.

— Мы не одни в доме.

— И кого это волнует?

— Меня, Девлин.

Ее серьезный тон заставил его поднять голову.

— Я сейчас вышвырну ее из дома.

— У нас еще будет время после того, как она уйдет, — улыбнулась Николь.

— Это случится только завтра.

— Знаю. — Она закрыла кран.

Николь, по крайней мере, перестала прятать от него свою наготу и даже позволила насухо вытереть себя полотенцем, что снова его возбудило. Когда он, тихо ругаясь, застегивал «молнию» на джинсах, она не выдержала и рассмеялась.

— Ох, отомщу. Отольются кошке мышкины слезки, — проворчал Девлин, но потом повеселел: — Ладно пойду хозяйничать. А побреюсь позже.

Николь провела рукой по его лицу и сказала:

— Выглядишь устрашающе.

Девлин нашел сестру на кухне поедающей кашу.

— Ты спал слишком долго, — произнесла она и, переведя взгляд на его небритое лицо, добавила: — И обленился. Зато кажешься отдохнувшим. Не то, что вчера.

— Вчера вечером я действительно был уставшим.

— Ясно. Значит, сейчас ты ответишь на мои вопросы?

— Например?

— Например, о том, как ты узнал, что станешь папой. И почему вы еще не поженились? И почему не рассказал обо всем папе с мамой?

Девлин включил кофеварку.

— Папой я оказался обычным способом. Тебе рассказывали про пчелок и цветочки, верно?

Изабель показала ему язык.

— Неубедительно, — произнес он, рассмешив сестру. Сегодня утром он чувствовал себя почти счастливым. Все оказалось гораздо проще, чем он думал. — А не поженились мы потому, что у нас еще не было свадьбы.