Хорошее предложение. Замечательное предложение. Лучше не бывает. Дичь сама направляется к столу, чего желать еще. Но в остальном мутанты правы. Их больше, и их план удачнее. Пока они идут на шаг впереди жителей. Но только пока. Раз у них существует потребность поболтать, то у жителей есть небольшой шанс. Нет никакого геройства умереть в джунглях за призрачную идею сохранения чести.

– Если вам нужен только я, то пусть остальные жители уйдут свободно.

Мил впервые увидел, как Проклятый народ улыбается, что сделало их несимметричные морды еще противнее и страшнее.

– Если кто-то из жителей пожелает покинуть тебя, белую пантеру, мы не станем препятствовать этому. Но мы сомневаемся. Кажется, ты им слишком дорог.

Не говоря больше ни слова, мутанты развернулись, присоединились к основной группе и быстро исчезли. Бледные туши, стоявшие на откосах ямы, тоже испарились, словно и не было. Через несколько минут после окончания разговора уже ничто, даже запах, не напоминало о присутствии в джунглях Проклятого народа.

– Ну?.. – Мил обернулся к жителям. Задумчивость и бесперебойная работа мысли.

– Все это очень и очень странно. – Родж покусывал нижнюю губу. – Рассказал бы кто, не поверил. Общаться с мутантами и остаться в живых?

– Ну, это только пока, – успокоил всех Альвареза. – Нет никаких гарантий, что после продуктивного диалога нас не пустят на бифштексы.

– Может, попробуем смыться, – предложил Бобо. – Насколько я чувствую, вокруг нас на расстоянии двухсот метров нет ни одного мутанта. Они же придурки…

– Да нет, дружище, они не придурки, – глубокомысленно изрек Родж. – Мы, конечно, попробуем при первой возможности уйти, но я сильно сомневаюсь, что это удастся.

– Я вообще-то не понимаю, в чем проблема? – Вот уже несколько минут Мил внимательно слушал жителей и никак не мог услышать самого главного. – Вы слышали, что сказали мутанты? Вы все можете беспрепятственно уйти. Я так думаю…

– Думать будешь, сидя в кустах в раскоряку, – перебил его Альвареза. – Нашел что предлагать. Значит, мы, такие-рассякие подлецы, должны бросить тебя и спасать свои шкуры? Да ты за кого нас принимаешь, чучело? За недоносков?

Бобо успел обхватить рванувшего к Чокнутому орангутанга поперек туловища. Последний в общем-то не сильно и упирался.

– Ты нас, уважаемый Мил, не обижай. – Квар мурлыкал почти тихо, отчего его голос становился еще более неприятен своей нахлынувшей угрюмостью. – Теперь ты один из нас и негоже говорить о предательстве. Так что мы идем с тобой.

Мил попытался выдавить из себя слова признательности, но не смог. Черт знает что творится на этой планете. То с кулаками лезут, то в дружбе вечной клянутся. Нет, человеком быть гораздо проще. Захотел – по морде дал. Захотел послать подальше – послал.

– Да не хотел я никого обижать. Не хотите уходить – не надо. Только потом пеняйте на себя.

В общем-то инцидент был исчерпан. Альвареза для пользы дела еще немного повыделывался, но его гримасы теперь вызывали только усмешки и едкие комментарии пантер.

Небольшое совещание, незатейливый план, и молчаливым голосованием все решили последовать совету, или, лучше сказать, приказу Проклятого народа. Вернулись к пещере, повернулись на восток и потопали одной вереницей. Еще в русле ручья Родж, посовещавшись с жителями, пришел к мнению, что ради успокоения совести следует попробовать уйти в джунгли.

– У нас есть только одна попытка. Получится – значит, уйдем. Нет – тогда топаем к мутантам без остановок. Значит, наша судьба такая.

Выполнение благородной миссии, как всегда, взял на себя Альвареза.

Мил давно заметил, что орангутанг при каждом удобном случае лезет в пекло. Чего здесь было больше, бесшабашной храбрости или глупости?

Альвареза не был дураком. Он прекрасно понимал, что его способность передвигаться по земле и по веткам с одинаковой скоростью предоставляла ему некоторые преимущества перед остальными жителями. Что может пантера? Да ничего. Если бежит по джунглям, то шума от нее не меньше, чем от громадины медведя. Тихо они могут только подкрадываться. Или волки? Шагу не сделают без оглядки. Как бы чего сверху не шарахнуло да сзади не подобралось.

Орангутанг занял позицию впереди отряда и приступил к выполнению задания.

Первым делом визуальный осмотр близлежащего пространства. Ничего. Даже слабого намека на присутствие мутантов. Теперь запах. В джунглях трудно, если не невозможно, передвигаться, не оставляя запаха. Будь ты хоть глупая улитка, хоть мутант.

Альвареза старательно ловил слабые порывы воздуха, отделяя мирные запахи джунглей от враждебных. Но сколько он ни принюхивался, сладковатого запаха присутствия мутантов не ощущал. Как сквозь землю провалились. Но орангутанг знал, что, доверившись только глазам и носу, в джунглях выжить невозможно. Существует еще одно – предчувствие. И именно оно подсказывало орангутангу, что за их передвижением постоянно наблюдают десятки глаз. Он вздохнул и резко рванулся в сторону от указанного мутантами направления.

Орангутанг успел преодолеть всего метров пятнадцать, как вдруг необъяснимая сила смяла его тело, швырнула на землю, сжала горло, перекрывая воздух. Наблюдающие за всем этим действом жители видели, как тело орангутанга несколько раз перевернулось, шмякнулось о деревья и замерло на земле. Бобо хотел броситься на выручку другу, но рассудительный Родж остановил его:

– Если мутанты сказали, что будет только одно предупреждение, то Альварезе ничего не грозит. Поваляется и вернется.

– А если…

– Никаких «если». Будем надеяться на лучшее. Или ты хочешь, чтобы с нами поступили так же?

Бобо не нашелся что ответить. Ему вроде бы как-то не улыбалось пахать мордой землю, но и Альварезу оставлять без помощи не хотелось. Но, как и говорил Родж, орангутанг очухался через несколько минут и понуро побрел к основной компании.

– Черт знает что происходит, – попытался объяснить он, хотя никто и не просил. – Ерунда какая-то сверху шандарахнула и… ничего не помню.

– Да ладно тебе, – успокоил его Родж. Старый волк почему-то подумал, что впереди их ожидают более интересные сюрпризы.

Больше никто не хотел рисковать. Альвареза весь оставшийся путь нещадно ругался, вспоминая во всех подробностях свою неудачную вылазку. Остальные шли молча, размышляя, что ожидает их в самом недалеком будущем.

Родж нервничал. Как все хорошо получалось! Он нашел пещеру. Он заполучил Чокнутого, пойдя на несвойственное ему дело – похищение. Переманил на свою сторону жителей. И в конце концов ему, самому гордому жителю джунглей, вождю могущественного племени серых странников, приходится уступать каким-то бледным привидениям? Где справедливость? Нет справедливости.

– Поживем – увидим. – Седой Квар, казалось, прочитал его мысли. А может, и сам думал примерно то же самое. Мил шел, уткнувшись в мерно покачивающийся кончик хвоста Иризы. Ему было о чем подумать. Например, о той странной роли, которая ему отводилась в джунглях. Мил не был идеалистом и всегда думал, что если в жизни что-нибудь происходит, то этого требуют обстоятельства. Иными словами, если жизнь потребовала, чтобы он, Мил, превратился в пантеру, значит, провидение требует именно этого. И следовательно, ему предстоит немало потрудиться, чтобы полностью ублажить эту странную штуку – жизнь. И все же… Для чего он понадобился серым странникам и жителям, в общем-то понятно. Джунглям грозит опасность. Жителям грозит опасность. И он, Мил, как-то способен остановить надвигающуюся беду. Но как? Ответа нет. И для каких целей его присутствие требуется стае мутантов? Тот еще вопрос. Но интересно. До странности интересно. Ему, человеку, представился невиданный шанс. Жить зверем, говорить по-звериному и думать по-звериному. Какие мысли придут к нему, он еще не знал. Но где-то внутри нового тела, тела белой пантеры, зарождалось чувство уверенности. Все будет хорошо. Откуда шло это чувство? Кто знает. Может быть, в нем, единственном существе на планете, в котором сплелись животное и человек, жило нечто, способное изменить существующий в мире порядок. Но все же! Для чего он нужен мутантам? Проклятому народу?