С некоторым даже наслаждением Куприянов разбил об пол пепельницу из немецкого кофейного сервиза и уехал в ночь, вернее, в свою однокомнатную квартирку на юго-востоке Москвы.

Он отлично выспался и решил сходить на тренажеры, благо фитнес-клуб «Тело В Дело» находился в соседнем доме, и у Куприянова с первого дня работы клуба была платиновая карточка вип-клиента.

Он оделся сразу в спортивную форму и бодрой рысцой поскакал в клуб, на пороге которого и увидел Катерину Голубкову, безуспешно пытающуюся обойти охранника Михалыча.

Предположить, что Катерина его выслеживает, было бы слишком глупо — решение пойти на тренажеры пришло ему в голову спонтанно и всего полчаса назад. Оставалось с восторгом и благодарностью принять этот подарок судьбы, осторожно подивившись невероятному стечению обстоятельств.

Катерина шла рядом с Куприяновым и с глубокой печалью думала о том, что Наташка вычеркнула его из списка. Казалось бы, ну и что? Нравится тебе Куприянов — и пусть нравится, пользуйся, но беда в том, что Наташка почти всегда оказывается права. В данном случае — тоже.

Куприянова не интересуют крепкие, стабильные отношения. Он слишком занят на работе, да еще и переживает за свою младшую сестренку — переживать еще и за Катерину у него просто сил не хватит. А то, что он ее вчера поцеловал… В такой позе, как вчера, и столб фонарный поцелуешь.

Надо отыскать Шурку или Наташку и свалить от греха подальше. Если она сейчас увидит Куприянова, тягающего железо, она уже точно не сможет выбросить его из головы.

Сергей распахнул перед Катериной пластиковые двери и гостеприимно махнул рукой.

— Вот это моя любимая комната. Тут тренажеры на все группы мышц. Вы хотите на какой-то конкретный — или сначала разогреетесь?

Катерина с тоской повела взором вокруг себя. Больше всего любимой комнате Куприянова подошло бы название «пыточная», потому что абсолютное большинство здешних тренажеров походили на орудия изощреннейших пыток. Не говоря уж о том, что о назначении некоторых из них Катерина просто понятия не имела. Проще всего было с теми, на которых имелись сиденья, типа велосипедного седла. А зачем вот эта башня из стали с системой блоков и наклонной доской у основания?

И еще почему-то было неудобно сказать, что она здесь вообще не для спорта, а пришла поболтать с подружками. Катерина вздохнула и печально заметила:

— Лучше, пожалуй, разогреться.

Куприянов кивнул и подвел ее к беговой дорожке. Катерина встретила ее с явным облегчением — проще этого тренажера только гантели, однако Куприянов что-то такое нажал на небольшом пульте, пощелкал какими-то клавишами — и эта холерная дорожка вдруг абсолютно бесшумно удрала у Катерины из-под ног. Ей еще удалось не заорать, но дыхание она сбила, не успев начать тренироваться, а проклятая дорожка начала еще и раскачиваться из стороны в сторону. Катерина мертвой хваткой вцепилась в поручни. Куприянов безмятежно усаживался на соседний с дорожкой велотренажер и болтал с Катериной, как профессионал с профессионалом.

— Времени всегда не хватает, но зал я стараюсь не пропускать. В принципе, трех дней в неделю мне вполне достаточно, чтобы поддерживать хорошую форму. А вы, Кать, сколько раз в неделю занимаетесь?

— Да как вам сказать… Иной раз часто, иной раз месяцами в зал не захожу.

— Ясно. Нет, я сразу себя хуже чувствую.

— По…нят…но…

Ноги подкашивались, и перед глазами плыли зеленые круги. Катерина мчалась по истерически вихляющейся и неровной дорожке прямехонько навстречу инфаркту. Куприянов светским голосом сообщил, крутя педали:

— Я поставил вам режим «проселочная дорога» и прогулочный шаг. Нормально? Прибавить не надо?

Издевается, гад, мрачно подумала Катерина. Права Наташка, не пара ей Куприянов, ох не пара.

Потом прозвенел таймер, и Катерина практически сползла с дорожки на твердую почву. Пол ходил у нее под ногами ходуном, ноги превратились в желе, дышала она с хриплым присвистом, а майка прилипла к спине. Куприянов был свеж и бодр, как майская роза.

— Пошли, подкачаете бицепсы? Отличная машина, совсем новая.

У нее даже не было сил отказаться, и потому через пять минут Катерина оказалась намертво замурованной среди грузов и рычагов, сидя в развратной позе на узеньком и твердом сиденье. После десяти жимов заболели руки, после пятнадцати — плечи, на двадцать пятом свело шею.

Когда Куприянов освободил ее из адской машины, Катерина уже практически смирилась с тем, что с ней делают. Пот струился по вискам, заливал глаза, и, когда она провела ладонью по щеке, на ней остались черные полосы. Проклятый макияж утек вместе с потом. Катерина торопливо вытерла лицо воротом футболки — и наткнулась на нежный взгляд Куприянова.

— Знаете, вы удивительная женщина, Катя. Я не устаю поражаться тому, насколько вы естественны и непосредственны. Обычно дамочки приходят на тренажеры с косметичкой и обливаются с ног до головы одеколоном, от которого нечем дышать. А вы такая хорошенькая, румяная, чумазая — нормальная!

Чумазая. Вот так-то. Критерий женской красоты — чумазая и нормальная.

Катерина безропотно пересела на тренажер для бедер и стала послушно повторять все то, что говорил и показывал Куприянов. Может, хоть похудеет…

От острой боли она заорала и инстинктивно попыталась сковырнуться с тренажера, забыв о ремнях, так что ничего не получилось. Куприянов перепугался и кинулся ее спасать, в результате они оказались в весьма двусмысленной позе на гимнастическом мате. Куприянов двусмысленности никакой не замечал и тревожно заглядывал Катерине в глаза, спрашивая:

— Больно? А здесь? Это у вас мышцу свело, это не страшно, я сейчас размассирую и все пройдет…

Шурку Либединскую, проходившую через тренажерный зал по дороге в кафе, заинтересовала до боли знакомая конфигурация из двух тел на гимнастическом мате и характерные стоны, издаваемые дамой. Шурка приблизилась — и изумилась еще больше.

На мате лежала Катька Голубкова и стонала. Между ее широко разведенных ног стоял на коленях вице-президент компании Сергей Куприянов в трусах и майке, сжимавший двумя руками Катькино бедро и нежно массировавший его. Шурка с интересом склонилась над спортсменами.

— Ну надо же! Развлекаетесь? Что вы делаете с вашей подчиненной, товарищ Куприянов?

— У Кати судорога в мышце.

— Надо же, как предусмотрительно.

Катерина прошипела сквозь зубы:

— Шурка, я вот встану и как дам…

Шурка и ухом не повела. Она смотрела на Куприянова, не отрываясь, и Катерина мгновенно поняла — Шурка сделала стойку. В этом — как и во многих других — плане у Шурки совести нет, она способна кокетничать с мужчиной даже над практически бездыханным телом подруги…

— Вы в отличной форме, Сергей Андреич.

— Спасибо, Александра.

Сухой тон Куприянова не оставлял Шурке никаких надежд, и она соизволила обратить внимание на страдания подруги.

— Как нога?

— Лучше.

— Хорошо. Когда сможешь встать, найди меня. Я тут кое на кого налетела… хочу продемонстрировать.

Катерина начала прикидывать, как бы половчее пнуть Шурку по заднице. Ведь она нарочно провоцирует, зная, что Катерине нравится Куприянов…

И Катерина Куприянову нравится, вот ведь какая штука. Сейчас это как-то особенно чувствуется, Катерина почувствовала, что больше не может лежать перед ним, как раздавленная лягушка, и начала привставать. Сергей торопливо и бережно подхватил ее, помогая подняться, а когда она уже стояла, рук не отвел. Катерина вскинула на него изумленные зеленые глаза — и Куприянов захлебнулся в их изумрудной бездне.

— Кать…

— Что?

— Пообедаем вместе?

— У меня другие планы.

— Тогда поужинаем.

— Ух…

— А еще лучше — позавтракаем.

Катерина замерла. Позавтракать вместе они смогут только в одном случае… Если проснутся в одной постели.

— Я не завтракаю…

Во-первых, вранье, во-вторых, беспомощное вранье. Куприянов все еще не выпускал ее из рук. Красивые губы изогнулись в лукавой усмешке.