— Я пытался ее исцелить, — сказал Зания. — Я смешивал слюну с землей. Я разговаривал с предками. Но ничего не помогало. Она говорила только о двух вещах: о своей смерти и о дочери. Жене своего сына, вождя.

Старая Королева крепко сжала руку Анны.

— Тебя нельзя было прогонять. За всем этим стоял регент. — Она бросила эти слова в пыль под ногами. — Он настроил людей против тебя. Когда все поняли, что он наделал, было уже слишком поздно. Тебя уже не было. Мы никак не могли тебя вернуть. — Ее глаза, глядящие в никуда, наполнились слезами. — У меня появилась цель — одна цель. Разыскать тебя и сказать, что ты до сих пор моя дочь. Королева племени ваганга.

Слезы покатились по щекам Анны: ее переполнило исцеляющее тепло, снимающее обиду за обидой, которые накапливались в ней годами. Она взяла руки Старой Королевы в свои.

— Мы искали тебя, — продолжал Зания. — Мы слышали, что ты иногда бываешь в Мурчанзе. Мы отправились туда.

— Я ехала верхом на осле, — перебила его Старая Королева.

— Пока мы ждали тебя, — продолжил Зания, — прошло много лун. Поначалу у нас были деньги, и еда, и украшения, которые мы могли продавать. Постепенно запасы иссякли, и мы стали голодать.

Анна потупила взгляд. Ей было невыносимо думать об этих двух гордых людях, доведенных до нищеты в декорациях равнодушного торгового города.

— У нас не было плана. Я погадал при помощи веток и пошел по тому пути, который они нам указали. Мы прошли очень долгий путь. — Вспоминая это, старик покачал головой.

— А потом они нашли нас, — вмешалась Эллис. Она от нетерпения прохаживалась по маленькой хижине.

— Эллис! — позвала Старая Королева, подняв голову.

— Я здесь, — ответила Эллис.

Старая Королева направила невидящий взгляд туда, откуда донесся голос.

— Можешь доверять этой женщине. Не беспокойся.

Эллис переводила взгляд с нее на Анну и обратно. Затем предводительница обернулась к Зании, подняв брови, надеясь получить подтверждение слов старухи.

— Я бы доверил Анне свою жизнь. И жизнь моего племянника тоже, — твердо произнес Зания. — Стенли мы знаем как хорошего человека. Как целителя. Это все, что я могу сказать.

Эллис направила пронизывающий взгляд на Анну.

— Я ручаюсь за него, — ответила Анна на ее немой вопрос. — Мы вместе уже долгие годы.

Старая Королева вскинула голову:

— Ты вышла замуж? — В ее голосе зазвучала свежая боль.

Анна покачала головой:

— Он мне не муж.

Минуту стояла тишина. На Анну нахлынули воспоминания, яркие и четкие, — Мтеми в окружении воинов объясняет ей, почему они всегда убивают пару дик-диков.

«Они выбирают себе пару на всю жизнь, — сказал он. В его голосе звучало восхищение такой глубокой преданностью. — Если один умирает, второй обречен жить в одиночестве».

Когда Мтеми умер, Анна подумала, что она тоже будет жить одна. Собственно, так и произошло. Она знала: пока она жива, какая-то часть ее всегда будет принадлежать Мтеми — мужчине, которого она чувствовала душой, но чьего тела могла коснуться лишь в воспоминаниях. Эта часть всегда будет брошенной на произвол судьбы, осиротевшей. Вдовствующей.

И все же она была не одна.

Анна посмотрела на Стенли. Как она могла описать, что связывает ее с этим мужчиной? Он был для нее больше, чем коллега, друг или даже брат. В каком-то смысле даже больше, чем муж. Она вспомнила, что говорили фермеры о быках-близнецах: они настолько хорошо пашут в одном ярме, словно они — одно существо.

— Он мой партнер.

Анна смотрела на Стенли, когда говорила. Их взгляды встретились. Поток жизненной энергии перетекал из одного в другого — струна, сплетенная из отдельных нитей тех моментов, которые они пережили. Из плохого и хорошего и долгих, молчаливых километров пути…

— Вы должны поклясться, что не предадите нас. Вы оба. — Эллис говорила резко, привлекая всеобщее внимание.

— Мы вас не предадим, — пообещала Анна.

— Мы не предадим, — эхом откликнулся Стенли.

— Тогда пойдем, — сказала Эллис. Она наклонилась и сплюнула в красную пыль на полу.

Когда группа вышла из хижины — все, за исключением Старой Королевы, которой надо было отдохнуть, — толпа расступилась. Эллис вела Анну, Стенли и Занию через лагерь, мимо огородов и хижин, украшенных полосками голубой ткани. Их сопровождали звуки обычной сельской жизни. Плач младенцев. Веселые крики детей. Кукарекание петухов. Громкие разговоры женщин. Глухие удары палки, растирающей в ступе зерно. Анна поняла, что единственное, чего здесь не хватает — так это более низких тонов, служащих фоном этим звукам. Голосов воинов, мужей, отцов — мужчин.

Проходя между временными хижинами, они встретили несколько женщин с детьми. Те робко здоровались, переводя напряженный взгляд с Анны на Стенли и обратно. Некоторые убегали и укрывались в своих жилищах. Эллис выкрикивала успокаивающие фразы, но они не имели должного эффекта.

— Где же мужчины? — тихо спросила Анна.

— Все мертвы, — ответила Эллис. — И старшие дети тоже. — Она шла дальше, продолжая объяснять: — Эти женщины и их малыши родом из Руанды. На их деревню напали. Они остались в живых только потому, что собирали хворост в лесу. Они бежали в Танзанию. — Предводительница взглянула на Анну. — Враг их племени поклялся убить их всех — всех до последнего ребенка. Это давняя вражда. Много людей погибло с обеих сторон.

Анна пыталась осознать масштаб того, о чем рассказывала Эллис. Когда она слышала сообщения о межплеменных войнах в Руанде, то ни разу не попыталась представить себе, каким кошмаром на самом деле это было. Казалось, она уже видела достаточно горя — достаточно больных детей и скорбящих матерей, причем в непосредственной близости от себя. Теперь, когда ужас описанной ситуации постепенно проникал в ее сознание, она поняла, что не может заставить себя посмотрев в глаза женщинам и детям, мимо которых они проходили. Анна чувствовала их страх и боль, они были почти осязаемы. Неудивительно, что люди таращились на Стенли: появление мужчины здесь могло пробудить лишь страх или воспоминания об утрате.

— Они не могут здесь вечно скрываться, — сказала Эллис. — Но они боятся дать о себе знать — о них могут донести правительству.

Анна нахмурилась:

— Но я слышала, что на границе есть лагерь для беженцев, как раз таких, как эти.

Эллис коротко, невесело рассмеялась.

— Лагерь для беженцев не особенно подходит для того, чтобы спрятаться. — Через пару секунд лицо Эллис прояснилось, ее губы искривились в подобии улыбки. — Разве они не хорошо спрятались здесь, в поселении странствующих ведьм?

— Конечно, — согласилась Анна, — они очень хорошо спрятались.

— Но им нужно то, чего у нас нет. Лекарства белых людей. Молоко.

— Я знал, что Лангали находится неподалеку, — нетерпеливо вмешался Зания. — Я говорил Эллис об этом. Я ходил туда.

Анна изумленно посмотрела на него:

— В Лангали?

Зания кивнул:

— Я присоединился к тем, кто ждал доктора. Я искал белую женщину, и когда она оказалась одна, я подошел к ней и попросил ее помочь нам. Я сказал ей, что наше присутствие должно оставаться в тайне от всех. Даже от людей из ее близкого окружения.

— К Саре? — Анна едва могла облечь мысль в слова. — И она согласилась?

Зания растопырил пальцы — длинные пальцы, покрытые шрамами от долгих игр с огнем.

— Разве она тебе не сестра? Разве она не оплакивала вместе с тобой мужчину, который должен был стать твоим мужем? Разве не я собственными руками рисовал знаки на ее лице пеплом с его смертного костра?

Зания сделал паузу. Несколько секунд спустя Анна поняла, что он ждет от нее ответа.

— Да, — шепнула она, — ты прав.

Она посмотрела куда-то за скалистую верхушку холма, туда, где находилось Лангали. Небо было нежно-голубого цвета. Маленькие белые облачка плыли перед ней в слезах радости.

— Вам нужно уезжать сейчас же. — Слова Эллис всколыхнули воздух. — Вам нельзя оставаться здесь дольше. Уже настал день. Ваш «лендровер» может привлечь к нам внимание.