Михаил понял, что его сильно занесло. Пока еще, слава богу, Англия и Россия не находятся в состоянии войны. И может быть, у Англии хватит ума вовремя остановиться, не доводя дело до открытого военного столкновения. Хотя, тогда всем будет понятно, что ее дальневосточная авантюра потерпела полное фиаско. А это нанесет серьезный урон политическому престижу Англии, как лидеру в международной политике. Во всяком случае, Англия таковым себя считает. И неизвестно, как далеко она сможет зайти в стремлении этот престиж сохранить. Но это все – проблемы не сегодняшнего дня. Пока ближайшая задача – пробраться незамеченными в Токийский залив и наделать там как можно больше шума. А потом снова исчезнуть.
И снова шумит Тихий океан. Большие валы, увенчанные белыми гребнями, простираются до самого горизонта. "Косатка" мчится, окутанная пеной и поминутно зарываясь в волны, оставляя над поверхностью только ограждение рубки. Погода испортилась, и после спокойного Корейского пролива, морская стихия решила показать свой крутой нрав. Хоть до настоящего шторма и далеко, но и того, что есть, хватает с избытком, чтобы люди, стоящие на открытом мостике лодки, поминутно окатывались брызгами с головы до ног. Тьедер и Ризнич находятся наверху и привыкают к новым непривычным условиям.
– Да, Михаил Рудольфович, если бы не Ваше изобретение – эта самая "непромокабельная роба", здесь было бы не очень уютно. Даже на миноносцах такого не бывает. Ведь высота мостика очень незначительна и палуба периодически полностью уходит под воду.
– Это еще не все, господа. Бывает и такое, что волна полностью накрывает мостик. Именно поэтому все, кто находится наверху в такую погоду, обязаны быть пристегнуты страховочными поясами. Поверьте, если волна накроет, то руками вы не удержитесь.
– Все же, удивительно… И лодка, теоретически, может свободно проныривать даже через огромные волны во время сильного шторма?
– Не только теоретически, но и практически. Просто, делает это только в том случае, если ей по каким-то причинам надо оставаться на поверхности. Например, для зарядки аккумуляторов. Если же надобности в этом нет, то можно погрузиться и переждать шторм под водой, там болтанка намного меньше. Но и кислород расходуется довольно быстро. Потом придется все равно всплывать и вентилировать лодку. Как, не передумали становиться подводниками? То, что вы видите сегодня, это еще цветочки.
– Не передумали, Михаил Рудольфович. Для того и пришли. Но только как же в такую погоду из орудия стрелять, если оно периодически полностью скрывается под водой?
– Очень просто, господа – никак. Палубное орудие на подводной лодке используется только тогда, когда это позволяет погода и только по доступным целям. Упаси вас бог устраивать артиллерийские дуэли с противником, вы будете изначально находиться в худших условиях, даже при кажущемся превосходстве в огневой мощи. Для надводного корабля несколько пробоин не смертельны. Для подводной же лодки даже одна может стать катастрофической, если из-за этого она не сможет погрузиться. Учитывайте это.
– А Вы не думали на "Косатке" орудийные башни установить, Михаил Рудольфович? Одну перед надстройкой, другую сзади. Калибр хотя бы тот же – сто двадцать миллиметров. Прислуга была бы хорошо защищена и от непогоды и от огня противника. Да и подачу снарядов можно было бы механизировать…
Михаил про себя усмехнулся. Лейтенант Тьедер намного раньше высказал мысль, которая пришла в голову многим конструкторам в ходе Великой войны. И которая вылилась в английском флоте в создание подводных мониторов, вооруженных 305 миллиметровым орудием. А во французском, уже после войны, в огромную подводную лодку "Сюркуф", имеющей на палубе башню с двумя 203 миллиметровыми орудиями. И в том, и в другом случае, идея была признана неудачной и больше к ней не возвращались. Надо бы уберечь этих офицеров-новаторов от тупикового направления в развитии подводных лодок, чтобы они не тратили свое драгоценное время и творческую энергию на то, что не прошло проверку практическим использованием и от чего, в конечном счете, отказались конструкторы во всех странах.
– Думал, Михаил Михайлович. Но, взвесив все за и против, отказался от этой идеи.
– А какие же за и против, Михаил Рудольфович? Ведь это было бы очень заманчиво – создать подводный крейсер, способный появляться неожиданно и исчезать бесследно в случае встречи с более сильным противником.
– Дело в том, Михаил Михайлович, что как я уже говорил, артиллерийская дуэль для подводной лодки неприемлема. Ее главное оружие – самодвижущиеся мины. Наличие мощного артиллерийского вооружения, укрытого в броневых башнях, имеет смысл только в тех случаях, когда основным оружием корабля является артиллерия. А если в артиллерийскую дуэль лодка вступать не собирается, то против кого ей применять эти орудия в броневых башнях? Против невооруженных транспортов? Так против них мы с успехом применяли даже старую девятифунтовку, снятую с "Маньчжура". Это просто нерациональное использование потенциальных возможностей корабля. Не лучше ли тот вес, который занимают орудия с башнями, использовать как-то иначе? Например, на более мощную силовую установку, или запасы топлива? Или на усиление минного оружия? Вот после этого я и пришел к выводу, что громоздить на подводной лодке орудийные башни – нерационально. Ни с каким более-менее сильным надводным кораблем она артиллерийского боя не выдержит. В то же время, атакуя минами из-под воды, может свободно и практически безнаказанно топить самые мощные из имеющихся на сегодняшний день броненосцев. А против невооруженных транспортов с лихвой хватает и одного палубного орудия среднего калибра, не прикрытого броней. И все действия "Косатки" после начала войны подтвердили эту концепцию. Главное оружие подводной лодки – самодвижущиеся мины. Артиллерия – вспомогательное. Которое применяется в строго определенных случаях и по строго определенным видам целей.
– А если транспорт окажется вооруженным и откроет огонь?
– А что нам в таком случае помешает и его утопить минами из-под воды?
– Хм-м… Возразить трудно. Но как же Вы до этого всего дошли, Михаил Рудольфович? Ведь Вы в прошлом не военный моряк, а создали совершенно новую теорию ведения морской войны с созданием нового класса военных кораблей!
– Что тут сказать, Михаил Михайлович… Возможно, именно поэтому и додумался, что я не военный моряк и надо мной не довлели стереотипы, считающиеся незыблемыми. Вспомните теорию "владения морем", и двойной стандарт, практикуемый англичанами. В этой теории говорится, что владение морем – удел более сильного флота. И англичане всеми силами стараются поддерживать двойной стандарт – иметь как минимум вдвое больший флот, чем ближайший по численности флот другой страны. И до января этого года подобная концепция была актуальна. Появление "Косатки" разбило эту концепцию в пух и прах. Точно так же, как когда-то адмирал Ушаков не оставил камня на камне от линейной тактики Госта. И теперь англичанам двойной стандарт ничем не поможет. Они очень сильно зависят от морских коммуникаций. Гораздо сильнее, чем другие страны. И даже если они сделают в два раза больше подводных лодок, чем любое другое государство, с кем эти лодки будут воевать? Ведь подводная лодка – это оружие, как раз и предназначенное для борьбы на морских коммуникациях противника. В этом качестве она наиболее эффективна.
– А возможно ли применение подводных лодок против себе подобных? Или, простите за тавтологию, создание специальных "противолодочных" лодок? Ведь как показал опыт применения "Косатки", надводные боевые корабли совершенно неэффективны против нее. Во всяком случае, сегодня.
Вопрос поставил Михаила в тупик. Нет, не зря эти два лейтенанта стояли у истоков создания подводного флота России… Не будешь же им говорить, что такие попытки уже были сделаны англичанами в конце Великой войны, когда они построили серию небольших и быстроходных лодок, все назначение которых было – подкрасться незамеченными к немецким U-ботам и дать залп шестью торпедами из носовых аппаратов. Когда при проектировании этих субмарин жертвовали абсолютно всем ради высокой подводной скорости и носового шеститорпедного залпа. Другой вопрос, что из этой затеи ничего не получилось. Особых успехов "противолодочные" лодки не добились и на действиях многочисленных германских U-ботов их появление никак не сказалось.
