Разумеется, тхарский язык мы знали, также как и аэртский. Харитские наречия у нас не преподавали, потому что по законам Харитты государственными считались все языки, включая дагайрский. Им вообще был чужд официоз. И благодаря их вольным нравам даже договорные отношения чаще всего даже не фиксировались на бумаге. Это, конечно, претило гордым воительницам Дагайры, поэтому наше государство подписало с Хариттой только два более-менее значимых соглашения, которые для самой Харитты были принципиальными. А там же, где Харитта была лицом незаинтересованным, она предпочитала держаться от нас подальше, именно потому что слишком отличались подходы к теме доверия.

Знание языков было издержкой нашего образования, точнее дань традиции, потому что никто из правящих женщин Дагайры даже не могу помыслить о том, чтобы мы стали играть ведущие роли в международной политике или все скопом отправились бы жить в другое государство. Визиты же женщин из Аэрты или Тхара в поисках мужа были редки, и мало у кого из них хватало денег, чтобы оплатить миргас за дракона из благородного сектора.

Естественно никто из наставниц не стал оспаривать результаты Саграды по испытанию стихосложения. Всем было понятно, что и это она умеет.

***

Я никогда не была суеверной, но в песках Дагайры поверила в миражи. Особенно после того, как солнце все-таки приложило меня рукоятью своего луча в висок и стыдливый принц начал мне призывно махать с каждого бархана полотенцем.

Путешествие осложнялось еще и тем, что ближе к полудню, даже если у меня еще были силы передвигаться, приходилось устраивать привал, потому что сияние кварцевого песка становилось нестерпимым. Во время бдения под очередным черным камнем я маялась от скуки, потому что читать книгу не было желания, да и спать на пике здешней жары было проблематично. Отсыпалась я ближе к вечеру. А днем валялась и думала о драконах. Точнее о том, которого увезу с собой в качестве мужа. Наверное, после всех испытаний, что выпали на мою долю благодаря тому, что он сюда забрался, я его даже буду любить. Потому что всегда ценишь то, за что приходится побороться.

К началу очередной ночи мне уже было совершенно все равно, как я буду выглядеть. Количество чистых рубашек, несмотря на охлаждающий тело плащ, неуклонно уменьшалось. Теперь я жалела, что пропустила слова леди Каллины на тему того, что из бутылки можно только напиться. Пустыня казалось бескрайней и недружелюбной. Я редко когда бывала настолько одна. Я уже даже начала подозревать волшебниц Дагайры в удивительной прозорливости. Они, наверное, узнав, что я хочу их обмануть и сократить путь до Оазиса, решили мне предоставить возможность поплутать по этим пескам.

***

С испытаний воспитанники расходились ошеломленные и задумчивые. Саграду увели наставницы. Насколько я понял, она не собиралась задерживаться в Оазисе, поэтому стремилась как можно быстрее покончить со всеми формальностями.

Кольдранаак первым из нас озвучил то, что происходит:

- Туль завтра с утра уедет.

Мы тоже это осознали. Все происходило слишком быстро. Приезд Великой Княгини, смотрины, испытания и… И все… Наш друг уезжает в Тхар.

Конечно, мы были за него рады. Даже Коль при всей его романтичности не пожелал бы Тульчиниззу лучшей доли. Вряд ли это любовь с первого взгляда, но то, что их души стремятся навстречу друг другу, думаю, было заметно для всех. Наставницы втайне гордились. Во всяком случае, во время испытаний я не один раз ловил их взгляды, обращенные к Тульчиниззу. Потому что нас воспитывали так чтобы отдать все помыслы той женщине, которая обратит на нас внимание, а Тульчинизз в уроках обольщения и повиновения не сильно преуспел. Слишком странный, слишком серьезный, слишком принципиальный. Думаю, они вообще не верили, что какой-нибудь женщине удастся его раскачать… А Саграда смогла… Любопытно.

Ночь мы провели у Кольдранаака. Не могли наговориться напоследок. Тульчинизз был возбужден и все никак не мог решить, что же ему взять с собой, а Коль, по доброте душевной пытался подобрать ему достойный гардероб и украшения, чтобы в Тхаре было не стыдно во время представления ко двору. Но и то и другое было просто способом отвлечься. Поэтому я взял ситуацию в свои руки и предложил пойти на крышу, чтобы в последний раз вместе насладиться глубокой дагайрской ночью и встретить рассвет. Мы не могли спать. Эта ночь была единственным, что у нас осталось на троих.

Почти полная луна, взирающая на нас с небес своим холодным и мудрым ликом, нас умиротворила. Было легко и спокойно. Как будто все шло, так как надо. Мне лично давно не было так хорошо. Друзья тоже чувствовали нечто подобное. Неугомонный Коль попытался облечь это все в слова:

- Почему-то получается, что когда что-то теряешь, так и хочется сразу этим насладиться.

- Это ты сейчас обо мне? - Лукаво улыбнулся Туль.

- Это я в целом о нашей дружбе. Мы долго готовились принять свою судьбу, а сейчас мне грустно, потому что в нашем детстве тоже было много хорошего.

- Ну же! Коль! Не грусти! - Туль перевернулся на спину и уставился в звездное небо. - Кто тебе сказал, что мой отъезд - конец нашей дружбы?

- Но никто не знает, что с нами случится дальше…

- А хотите, я вам расскажу? - спросил я. Мне было настолько хорошо с друзьями, что я хотел продлить эти минуты.

Друзья заинтересованно взглянули на меня.

- О! - сказал Коль. - Похоже, у Леля открылся дар предвидения!

- Эээ… Ну, не совсем, но мне почему-то кажется, что очень многое в наших руках. Пример Тульчинизза очень заразителен.

- Ну не знаю, - с сомнением сказал Туль, - я же сам ничего не сделал…

- Знаешь, по-моему, ты верил. Пусть и неосознанно. Вот оно и случилось. И это наводит меня на мысль, что если в глубине души чего-то очень сильно хотеть, то оно получится.

- Да! - с энтузиазмом подтвердил Коль. - Лель, я принимаю твою теорию, тем более, что она не расходится с моими представлениями о счастье.

- Так вот, у Тульчинизза уже все хорошо, и я думаю, что в Тхаре ему понравится. Во всяком случае, это уж точно интересно, тем более с такой девушкой. Ты, Коль, наверняка, сможешь произвести впечатление на какую-нибудь достойную воительницу и станешь ее любимым мужем, ума и находчивости у тебя на это хватит. А я… Я встану у штурвала!

- В общем, - подвел итоги Коль, - сейчас у нас есть время, чтобы окунуться в приключения, а через некоторое время, если верить предсказаниям Лельмаалата, мы обязательно встретимся и будем делиться опытом счастливой жизни.

Мечты…

Но я был рад, что наша последняя ночь втроем завершилась на такой ноте. Она подарила нам надежду и веру в собственные силы.

А с утра Саграда с Тульчиниззом покидали Оазис Курмула. Она легко вскочила в седло перед ним. Тхарские боевые кони выносливы, даже двойная ноша им нипочем. Почти все воспитанники нашего сектора высыпали проводить Туля. Многие нарядились, потому что тешили себя надеждой произвести напоследок впечатление на Великую Княгиню, может она свою сестру в Оазис пришлет… Но нам с Колем было, естественно, не до нарядов. Мы расставались с нашим другом впервые за тринадцать лет. Ведь мальчики, оказавшиеся в Оазисе Курмула не могли его покидать, кроме как с будущей женой. И мы настолько привыкли находиться все время вместе, что нам было трудно осознавать, что наша жизнь изменилась. Утешало одно… Ну, во всяком случае, это утешало Кольдранаака, что мы вошли в возраст мужей, и вряд ли задержимся здесь надолго.

Мы с Колем не пошли вместе со всеми к воротам. Оттуда не было возможности долго следить за мощной рысью коня, увозившего нашего друга, а провожали его с балкона башни Коля, который всем своим фасадом смотрел на Тхар. Было утро, поэтому песок Аззо сиял терпимо, что позволило нам долго вглядываться в горизонт, ловя последние очертания нашего беззаботного прошлого.