Аграфена Ивановна всегда закрывала шкаф на ключ, который хранила за иконами. Дмитрий знал, что именно, Иоанн Чудотворец и есть хранитель ключа, этого заветного пути в царство Фортуны.

Он подошёл к образам, перекрестился.

– Прости меня, Господи… Грех беру на душу. Коли проиграю, матушке стыдно будет в глаза смотреть… Что ж, значит судьбинушка моя такая: женюсь с горя на Дашке Потаповой, у коей на лице черти горох молотили.

Иоанн Чудотворец внимательно взирал с иконы за действиями молодого человека. Дмитрий отодвинул образ святого, не выдержав его укоризненного взгляда, пошарил рукой по отполированному старинному дереву и нащупал ключ.

Дверь шкафа бесшумно отворилась, видать, Аграфена Ивановна недавно смазала петли маслом. Дмитрий достал шкатулку, она была не заперта… В ней лежало ровно двести двадцать рублей.

Дмитрий пересчитал ассигнации и убрал их в портмоне.

– Что ж, теперь – в салон Сильвии Либуш, – сказал он своему отражению в зеркале шкафа и покинул комнату покойного батюшки.

Через полчаса наёмный экипаж остановился около бежевого двухэтажного дома на Большой Молчановке, где располагался новомодный салон Сильвии Либуш. Дмитрий вышел из экипажа, его разгорячённое лицо обдало приятным вечерним ветерком…

Он расплатился с извозчиком и направился к парадной дома. Его встретили два лакея, по росту и телосложению напоминавшие скорее вышибал в питейном заведении. Но ливреи, в кои они были облачены, настраивали посетителей на определённый лад: мол, вы заходите в приличный дом и, будьте любезны, не забывайтесь, не позволяйте себе лишнего, иначе эти молодцы подхватят вас за шиворот и выбросят на мостовую под улюлюканье зазевавшихся прохожих.

Лакеи намётанным взглядом смерили Берсеньева и, удовлетворившись его респектабельным видом, отворили перед ним массивную дверь. Гость оказался в просторной прихожей, к нему тотчас подошёл ещё один лакей, нечета мордоворотам, стоявшим около входа. Лакей был достаточно пожилым; Дмитрий протянул ему шляпу и тросточку. Тот с поклоном принял вещи гостя.

До слуха Берсеньева донеслись смех и музыка. Ему предстояло подняться на бельэтаж, где собственно и располагался салон. Но в этот момент он вдруг ощутил некоторую робость, пожалев о том, что явился сюда один, без друзей, кои, по всей вероятности, уже утопали в объятиях стройных прелестниц.

Помедлив немного, он взглянул в зеркало, что украшало прихожую, поправил франтоватый шейный платок и решительно направился в зал.

Зал показался весьма просторным, но в то же время таящим нечто мистическое. Вероятно потому, что окна, плотно задрапированные тёмно-коричневыми портьерами, расшитыми золотистой нитью, не пропускали дневной свет.

Зал освещало множество канделябров причудливой формы. При входе один из них изображал некую крылатую деву, держащую в руках сечи. Дмитрий попытался припомнить греко-римскую мифологию, чтобы определить имя бронзовой прелестницы, но, увы, безуспешно.

На мягких диванчиках в непринуждённых позах расположились многочисленные парочки. Они не спешно вели беседы и пили вино…

– О, Берсеньев! – воскликнул один из счастливчиков, коего обнимала Агнесса, одна их прелестниц Либуш.

Дмитрий оглянулся.

– Калитин?! – удивился он. – Разве ты не за карточным столом?

– На сей раз нет. Сегодня я предпочёл картам красотку, – сказал он и многозначительно подмигнул Дмитрию. – Присоединяйся к нам.

Берсеньев колебался… Он пришёл сюда, чтобы выиграть, причём по-крупному… Но красотки мадам Либуш были столь соблазнительны, что у него стали возникать другие мысли.

Однако он быстро отогнал их прочь, потому как понимал: за удовольствия надобно платить, а здешним чаровницам – в особенности.

Дмитрий откашлялся…

– Благодарю тебя, Сергей. Позже… Я намерен сыграть партию в покер…

– О! Что ж, удачи! Но имей в виду, что здесь не ставят по рублю, как в нашей скромной студиозной компании.

Дмитрий догадывался об этом, потому и опустошил матушкину заветную шкатулочку.

Он ещё раз огляделся, с завистью посмотрев на своих друзей, окруженных юными девами, и, не имея средств оплатить услуги служительниц Венеры, отправился в игральный зал, где расположились столы, застеленные зелёным сукном. Почти все были заняты.

Дмитрий хоть и был заядлым картёжником, но по-крупному никогда не играл, так как нужных денег у него не водилось. Он сел за свободный стол, взяв в руки одну из запечатанных карточный колод, лежавших тут же.

К нему подсел некто, весьма похожий на карточного шулера.

Берсеньев улыбнулся.

– Партию в покер? – спросил он подозрительного незнакомца.

– С удовольствием.

Вскоре все места за карточным столом были заняты. Игроки начали со скромной и необременительной ставки: пять рублей. Но, как говорится, лиха беда начало!

В этот вечер Сильвия Либуш откровенно скучала. Она выпила немного вина, ужинать не хотелось… При помощи услужливой горничной она привела себя в порядок и спустилась из своих апартаментов к гостям. Мадам Либуш любила изучать лица своих посетителей и, ведомая внутренней интуицией, пыталась выделить среди них людей полезных. За годы содержания салона она до того поднаторела в этом мастерстве, что ошибалась крайне редко.

Либуш окинула беглым взглядом парочки, расположившиеся на мягких диванчиках в довольно фривольных позах… Затем прошла в карточный зал.

Её внимание тотчас же привлёк молодой человек, внешность которого напоминала знойного испанца или итальянца, но опытная мадам Либуш уже знала: наверняка в его жилах течёт кровь терских или кубанских казаков.

И она не ошиблась. Действительно, дед Дмитрия Берсеньева происходил из южных российских провинций и служил в казачьих войсках, покуда удачно не женился на московской мещанке.

Сильвии нравились молодые мужчины подобного типа: высокие, стройные, темноволосые. Ей почему-то казалось, что они более темпераментные, нежели блондины.

Хозяйка салона приблизилась к карточным столам, за одним из которых она как раз и заметила «знойного итальянца».

До слуха мадам Либуш отчётливо донесся жаргон игроков:

– Стрит-флеш, фул-хауз…

Женщина улыбнулась… Она верно определила: красавец-игрок был человеком не богатым, но на сей раз, вероятно, при деньгах. Несомненно, он мечтал о крупном выигрыше.

Сильвия ещё раз взглянула на черноволосого «итальянца», его пухлые чувственные губы невольно привлекли её… Сердце пронзило воспоминание о том офицере, что привёз её в Москву, а затем бросил как надоевшую игрушку.

Прошло почти десять лет, но боль утраты и горечь оскорбления по-прежнему бередили Сильвии душу.

Итак, мадам Либуш, томимая скукой, насладившись красотой молодого человека, удалилась в следующий зал…

Проделав таким образом привычный вечерний променаж по салону, заглянув в зимний сад, где парочки предавались невинным поцелуям (и такие были, не всё сразу…), она вернулась к игрокам.

К своему вящем удивлению Сильвия узнала, что чувственный «итальянец» в приличном выигрыше.

«О ля-ля! – мысленно воскликнула она. – Да вы, сударь, не только красавец, но и авантюрист…»

Дмитрий, хоть и был поглощён карточной игрой, всё же заметил, что красивая дама, лет тридцати обратила на него внимание, не подозревая, что именно она и есть – мадам Либуш… И сие обстоятельство было для него лестным. Собрав выигрыш со стола, небрежно распихав его по карманам, приободренный удачей, Берсеньев приблизился к роскошной даме.

– Не сочтите за дерзость, позвольте представиться: Дмитрий Сергеевич Берсеньев.

Сочная красавица протянула руку для поцелуя.

– Сильвия Либуш, хозяйка сего салона.

Дмитрий с удовольствием приложился к ручке.

– Не может быть! – с жаром воскликнул он.

Сильвия удивлённо вскинула брови.

– Отчего же?

– Я думал, что содержательница сего дивного заведения – дама в летах. Но как я жестоко ошибался!