Литмир - Электронная Библиотека
* * *

Эйе сменил тунику, нацепил сверху массивное золотое ожерелье, застегнул на руках золотые браслеты, усыпанные драгоценностями.

Храм Осириса находился сравнительно недалеко от дворца, но, дабы не проделывать весь путь пешком и не дышать раскаленным воздухом, жрец предпочел оправиться к фараону в паланкине, причем, как и подобает лицам его сана, в окружении небольшой свиты.

Разговоры об обсуждаемых на государственном совете вопросах буквально переполняли уже дворец. Сановники собирались группами по несколько человек и бурно обменивались мнениями. Лишь немногие, напротив, предпочитали хранить молчание и никоим образом не комментировать последние события: кто знает, чья чаша весов перевесит в скором будущем? А за излишнюю разговорчивость можно, как известно, поплатиться не только своим положением при дворе…

Когда в проеме ведущей от дворцовых ворот центральной галереи появился Эйе, царедворцы мгновенно стихли. Сам же он не обратил на них ровно никакого внимания: молча прошествовал мимо с гордым и независимым видом. Стоило, однако, ему скрыться во внутренних дворцовых покоях, как вельможи вновь оживились. Переключившись, правда, уже на другую тему: неужели фараон вызвал Эйе, чтобы в приватном порядке обсудить с ним итоги государственного совета?

Эйе застал фараона восседающим на стуле с высокой резной спинкой за рабочим столом. За спиной его маячили юный нубиец с опахалом и писарь (он же – хранитель печати). При появлении жреца Аменхотеп повелел обоим удалиться, гостю же жестом предложил занять место напротив. Жрец поклонился и неспешно расположился на указанном стуле: высокая спинка показалась ему весьма неудобной.

Неожиданно фараону вспомнились слова жены Теи: «Эйе умен и прозорлив. Думаю, ему можно доверять… Да и Нефертити, эта хрупкая кошечка, похожая на статуэтку из золотистого оникса с алтаря богини Баст, вся в него. Вот увидишь: она еще себя проявит! С лучшей, разумеется, стороны… Ее сестра Мутнеджмет тоже не столь проста, какой кажется поначалу. Вместе со своим мужем Хоренхебом[48], Хранителем гардероба нашего младшего сына, они мало говорят, зато внимательно слушают…»

– На сегодняшнем совете было принято решение передать часть храмовых земель казне. А также увеличить размер взимаемых с храмов податей, – без долгих предисловий приступил Аменхотеп к изложению сути дела. – Второй советник Аджеб и несколько менее высокопоставленных сановников недвусмысленно выказали свои опасения по поводу принятого решения. Выражаясь точнее, они явно были настроены против него…

– Что конкретно беспокоит тебя, о Солнечный Гор? – вкрадчиво поинтересовался Эйе. – Решение уже принято, к тому же тебе удалось выявить в своем окружении приспешников Ранеба. Думаю, теперь дело за Хану и Джером: уж они-то найдут для изменников место в темнице…

– О да, благо они того заслуживают. Особенно, на мой взгляд, второй советник Аджеб. Столько лет я доверял ему, а он!.. Жалкое подобие Сета! – Найдя в себе силы сдержать захлестнувший его гнев, фараон продолжил уже спокойнее: – Я хотел обсудить с тобой, Эйе, отнюдь не участь приспешников Ранеба. Меня более беспокоят возможные последствия сегодняшнего решения. Сам знаешь: власть Ранеба над умами и душами египтян слишком велика…

– Но, мой повелитель, мне известно также, что твой дворец надежно охраняется гвардией Мефри и преданными тебе маджаями, – успокоил Аменхотепа жрец.

– В этом я с тобой согласен – Джер умеет подбирать телохранителей…

– Даже если жрецы начнут подстрекать народ к неповиновению, любые волнения можно будет пресечь даже с помощью одних только городских стражников.

– Ранеб, словно ядовитый паук, опутал Инебу-Хедж липкой паутиной лжи и предательства. Его люди – всюду! Не понимаю причины их преданности Верховному жрецу Атума! Неужели уже всем известно об абидосском свитке?..

– Не исключено, что с помощью многочисленных приспешников Ранеб и впрямь усиленно распространяет слухи о своей принадлежности к роду Удиму, предводителя Шемсу-Гор. Однако меня смущает другое: всем известно, что Удиму – не бог! Он всего лишь возглавлял войско божественного Гора и потому считался его правой рукой!

– Я уже отдал приказ тщательно изучить все хранящиеся в дворцовой библиотеке свитки, касающиеся Гора и его наследников. Таковых, увы, оказалось немного. Тем не менее в одном из свитков обнаружилось все-таки упоминание о неком Удиму, которого божественный Гор считал своим… сыном. Рожденным, правда, от земной женщины, имя которой, естественно, давно уже растворилось в веках…

Слова фараона озадачили жреца. «Неужели в жилах Ранеба и впрямь течет божественная кровь?! – задумался он. – Тогда противостояние фараона и Верховного жреца окажется еще более жестоким, нежели можно было его представить изначально…»

* * *

Приватная беседа фараона и верного жреца была прервана неожиданным визитом Мемеса: первый советник явился с просьбой подписать и скрепить печатью ряд важных государственных бумаг. Эйе скромно удалился, чтобы не мешать.

Фараон подписал бумаги, вновь призванный им хранитель печати скрепил их государственной печатью.

– Позволь заметить, солнцеподобный, что Эйе не так прост, как кажется, – произнес вдруг вкрадчиво Мемес.

Фараон воззрился на него с удивлением:

– Ты осмеливаешься давать мне советы, даже если я тебя о том не просил?!

Советник, крепко сжимая в руках документы, подобострастно склонился:

– О, мой повелитель, не гневайся! Я никогда не решился бы на подобную дерзость, но, на мой взгляд, ты напрасно приблизил к себе этого жреца… Что, если он тайно служит Ранебу? Что, если даже на брак своей Нефертити с твоим сыном он согласился лишь ради того, чтобы усыпить твою бдительность?

Фараон почувствовал, что из глубины души волнами поднимается ярость. Он уже собирался обрушить ее на Мемеса, как вдруг отчего-то передумал.

– Я хочу остаться один. Мне надо кое над чем поразмыслить, – небрежно бросил он советнику, и тот, беспрестанно кланяясь, поспешил скрыться за дверью кабинета.

* * *

Опасения советника Мемеса по поводу «дружбы» Аменхотепа со жрецом Эйе были отнюдь не беспочвенны: Ранеба и его почти безграничной власти он боялся пуще, чем фараонского гнева. Во всяком случае, до него не единожды уже доходили слухи, сколь жестоко Ранеб расправляется с неугодными ему жрецами. Особенно с теми, что тайно поклоняются новому богу Атону[49] – воплощению бога Ра в солнечном диске. Из рассказов надежных людей Мемес знал, какому изощренному допросу Ранеб подверг одного из жрецов Амарны, обвиненного им в поклонении культу единого бога Атона – культу, фактически отрицавшему общепринятую эннаду египетских богов. Так чего, спрашивается, стоит столь могущественному и жестокому человеку, как Ранеб, усыпить бдительность фараона, «подсунув» ему в качестве мнимого союзника служителя Осириса Эйе, и обрести тем самым в стане «врага» надежные глаза и уши?..

Ранеб же, аккурат в те самые минуты, когда Солнечный Гор беседовал с Эйе, встретился в тайной храмовой комнате с Аджебом, вторым советником фараона. Выслушав подробный рассказ Аджеба о сегодняшнем заседании государственного совета, Верховный жрец возмутился:

– Почему никто не предупредил меня о совете?! Это неслыханно! Фараон Тутмос, пребывающий ныне в царстве Осириса, никогда не позволял себе подобного пренебрежения по отношению ко мне! А его сын… – Ранеб буквально задыхался от душившей его ярости, – а его сын не только не известил меня о дате заседания совета, но еще и решил покуситься на самое святое – на храмы! Разве не известно каждому египтянину с рождения, что храм – это обиталище богов?! А раз так, значит, и имущество храмов принадлежит богам! Аменхотеп – вероотступник!!!

Аджеб вздрогнул, испугавшись, что ситуация в стране теперь в любой момент может выйти из-под контроля, и тогда ненависть Ранеба к фараону и его стремление к единоличной власти обернутся тяжелыми и непредсказуемыми последствиями как для Инебу-Хеджа, так и для всего Египта.

вернуться

48

Впоследствии Хоренхеб достигнет высокого положения при дворе Эхнотепа, Аменхотепа IV. И после его смерти вместе с тестем Эйе будет регентом при малолетнем фараоне Тутанхамоне. А затем и сам даст начало новой, XIX династии.

вернуться

49

Действительно, этот религиозный культ все более укреплялся среди жрецов именно во времена правления Аменхотепа III. Тем самым жрецы считали, что Ра спустился на Землю на золотом солнечном диске, стало быть, диск олицетворяет Ра и высших богов, таких как Атум, также прибывших на Землю с небесной прародины Та-Урсы.

21
{"b":"150968","o":1}