Но и доблестным танкистам рейха пришлось хлебнуть свою чашу горечи, когда на первых порах они храбро подходили к позициям противника на минимальное расстояние и вспыхивали железными кострами от прямых попаданий кумулятивных выстрелов РПГ-2. А в Люблине целый батальон панцеров был расстрелян в подставленные борта гранатомeтчиками двадцать седьмой истребительно-противотанковой бригады подполковника Кравцова. Бравые немецкие танкисты с ходу ворвались на улицы беззащитного, как им доложила разведка, города, прошли почти до самого центра, где и столкнулись с "плавающей" линией обороны нового типа, основная задача которой состояла в том, чтобы нанести противнику как можно больше ущерба, не цепляясь за ненужную территорию. Выстрелил, поразил танк и быстрее отходи, пока место твоей засады не накрыл снаряд следующего панцера. Обошeл по соседним улицам и зашeл с другой точки. Опять выстрел и уходи.

Нужно, правда, признать, что использовать данную тактику можно только в городах, и, желательно, чужих городах. Которые не жалко!

Шок от понесeнных потерь заставил германское командование срочно искать "противоядие" новому оружию большевиков. И первой мерой был запрет подходить к позициям противника ближе ста метров, если нет уверенности в отсутствии у неприятеля гранатомeтов. Вот и сейчас панцеры опасались переходить ту опасную черту, за которой они могли из грозной броневой машины превратиться в потенциальный "железный гроб".

Жить хочется всем! И солдаты рейха не составляли исключение, чего бы не пели об их исключительной доблести "певцы демократии" во времена Андрея.

С этой "доблестью", нужно признать, творились странные вещи. По утверждению "демократов" Гитлер за восемь лет нахождения у власти сумел воспитать миллионы фанатиков, которые с радостью умирали с его именем на устах до самого последнего дня войны. А вот большевики, по словам тех же "демократов", за двадцать четыре года правления, выпестовали только ненавидящих их "Солженициных и Власовых", готовых при первой же опасности перебежать на сторону противника. А те, кто этого не сделал - "тупое совковое быдло", ничего не понимающее в жизни. Правда, с подобными "героями" были изрядные проблемы. Очень многие, сбежавшие к немцам, потенциальные "герои демократии", даже по самым демократичным законам за свои подвиги заслуживали, как минимум, "двадцать лет непрерывных расстрелов"! Даже по самым либеральным, голландским, законам, разрешающим все виды половых извращений и большинство степеней наркомании. Но и они не оправдывали зверское уничтожение тысяч русских, белорусов и украинцев, происходящее на оккупированных немцами территориях все годы войны.

Хотя, выявилась ещe одна особенность европейского правосудия. Согласно которой поцарапанный палец любого жителя Западной Европы был в сотни раз весомее, чем сожжeнная заживо деревня где-нибудь в Советском Союзе.

"Ну что говорить об этих дикарях, когда моя Мадлен ноготь поломала!"

Благодаря этой извращeнной логике сумели остаться в живых многие предатели, не отметившиеся своим "героизмом" на территории Франции, Бельгии и Голландии. Что они творили в Восточной Европе, западных "законников" не интересовало. Придумывались новые законы и аналогии, согласно которым подследственные не могут быть выданы той стране, которая требовала их для суда.

Пока был жив Сталин, этих тварей попросту отстреливали диверсанты НКВД и МГБ. Но с приходом к власти "кукурузника" Хрущева, данная деятельность была свeрнута, и большинство предателей вздохнула свободно, развернув с новой силой свою подрывную деятельность. Одно "творчество" Суворова-Резуна чего стоит! Попытался бы он написать подобную "хрень" против США, и уже через неделю предстал бы перед следователями ЦРУ, которые вытрясли бы из него все счета заказчиков этого, "объективного", взгляда.

Но "правдолюбивая" российская интеллигенция согласна простить все выпады против России, даже самые идиотские. А чего поделаешь? Выплаченные баксы отрабатывать нужно!

Андрей прикинул расположение немецких танков и соседних домов. Получалось, что если проникнуть в длинное трeхэтажное здание стоящее через два дома от них, то можно выйти на расстояние гарантированного поражения. Пришлось подозвать сержанта, у которого первоначальный испуг уже прошeл и в данный момент он производил впечатление адекватного человека.

- Сколько у тебя человек, Корнеев?

Сержант оглянулся.

- С этой стороны семеро бойцов, и на той не меньше пяти должно быть.

- Тогда бери троих и вперeд дворами. - Отдал ему команду Андрей. - Нам нужно выйти к трeхэтажному зданию и найти чeрный вход в него. Да поаккуратнее! Там могут быть немцы!

Сержант козырнул рукой и вернулся к забору, из-за которого отстреливались бойцы его взвода. Передал по цепочке команду и вскоре трое из цепи отползли под прикрытие стены здания. Быстро разъяснив им задачу, он подхватил ППШ, положенный ему по новым штатам стрелкового взвода, и двинулся в глубь двора. За ним тронулись и его бойцы, настороженно выставив вперeд стволы карабинов. Подождав пока они дойдут до невысокой стены, разделявшей соседние дворы, Андрей вместе с гранатомeтчиками начал выдвижение в том же направлении.

Без приключений прошли соседние дворы. Выбрались к тыльной стороне, как оказалось, многоквартирного дома. Больше всего подходил второй подъезд, чeрный ход которого прикрывался разлапистыми кустами сирени. Корнеев осторожно, между стеной и кустарником, проскользнул к двери. Слегка приоткрыл еe - в подъезде было тихо. Махнул стволом автомата и один из его бойцов, стараясь как можно меньше шуметь, вошeл внутрь. Через пару минут выглянул.

- Никого нет, товарищ сержант.

Попытка открыть какую-нибудь из дверей первого этажа закончилась ничем. Все квартиры были закрыты на большинство мыслимых и немыслимых запоров. Сержант пытался стучать, но Андрей только отрицательно дeрнул головой - идиоты, которые решаться открыть дверь в такое время, должны заранее писать завещание. Можно, конечно, просто взорвать эту хлипкую преграду, но звук взрыва обязательно услышат на улице. Андрей махнул рукой вверх. Бойцы осторожно поднялись на второй этаж. Проверили двери квартир, выходящих на лестничную площадку. Одна оказалась открыта.

К великому счастью, внутри никого не было. То ли жильцы сбежали после первых выстрелов, то ли их не было уже давно, но дверь свободно болталась на раздолбанных петлях, слабо поскрипывая при каждой попытке повернуть еe в любом направлении. Внутренности квартиры подтверждали то, что еe бросили давно. По крайней мере, из неe успели вынести всe наиболее дорогое, оставив лишь малоценный мебельный мусор, имеющий хождение только на дровяном рынке.

Но главным было не это! Из окон квартиры, а вернее большого зала, составлявшего по площади не менее половины общей квадратуры, почти пол прямым углом, были видны немецкие танки.

Корнеев осторожно приоткрыл окно, освобождая траекторию полeта гранаты. Андрей посмотрел, как первый номер расчeта гранатомeтчиков трясущимися руками вставляет в трубу гранатомeта кумулятивный заряд, и решительно шагнул вперeд. Он не для того сюда шeл, чтобы погибнуть из-за чужой нерешительности. Отобрал гранатомет, вскинул его на плечо, вспоминая изрядно подзабытые навыки, приобретенные во время первой чеченской войны. Тогда, если ты хотел жить, нужно было уметь стрелять из всего, что было под рукой. Приходилось изучать любое стреляющее устройство, случайно или преднамеренно попавшее в руки, от автомата и пулемeта, до гранатомета и миномeта. Даже экзотику вроде "змей-горыныча".

Оставалось только распределить цели по степени важности. Как просвещал Андрея, в то давнее время, прапорщик Семeнов - первой мишенью должна быть или самая опасная, или самая неожиданная для противника. Андрей внимательно рассмотрел бронемашины немцев. Самой опасной для бойцов его группы, в данный момент, была "двойка", но и танкисты подбитого Pz-4, убедившись, что он не горит, а самое главное, подстeгиваемые начальством, поспешили обратно к покинутому танку. Нужно было выбирать. Если Т-2 особо опасен для пехоты на открытой местности, то Т-4 с его "окурком" в состоянии разнести любое здание в окрестности, вместе с теми, кто там пытается скрываться. Не меньшую важность представлял пулемeт бронетранспортeра, но его можно оставить на последний выстрел.