– История – отстой! – громко сообщил Мишка, встал со скамейки, развернулся, чтобы отправиться к метро, и налетел на Машу, сбив ее с ног.

Последнее, что он успел заметить перед тем, как упасть в воду, – озабоченный военный перешел на бег.

Мишка всегда неплохо плавал, но тут вдруг запаниковал, забил руками по воде – чуть не утонул. Спасло его два обстоятельства. Во-первых, вода доходила только до шеи. Во-вторых, рядом еще больше паниковала Маша. Мишка собирался ее спасти, схватив за волосы, как делают герои в фильмах, но в этот момент его самого схватили за шиворот и выдернули из воды. Через секунду рядом застучала зубами и подруга по несчастью.

– Вы кто? – злобно спросил Миша у верзилы, пытаясь выдраться из его цепких рук.

– Городовой, – коротко представился военный, очень недовольно рассматривая спасенных.

– Где мы? Куда мы попали? Откуда вода? – сердито выпалила Маша.

– Зачем вы к нам бежали? – не отставал Миша.

– Тихо! – прикрикнул Городовой. – И так наболтал себе неприятностей!

Маша подавилась очередным вопросом, Миша спросил за нее:

– Что значит «наболтал»?

Но дядька и не думал отвечать, наоборот, шикнул и поднял руку, как будто к чему-то прислушиваясь. Миша невольно прикусил язык.

– Объяснил бы я вам, – сказал верзила, вслушиваясь все тщательнее, – да времени мало… А вас много…

После этого непонятного замечания Городовой вдруг выхватил из кармана большой серебряный свисток, резко дунул в него… и исчез.

Мишка и Маша уставились сначала на место, где стоял их спаситель, потом друг на друга…

– Это глюки, – Мишка старался говорить очень уверенно. – В смысле… Галлюцино…

Договорить мудреное слово «галлюциногены» он не успел. Из воздуха снова возник Городовой и гаркнул:

– И чтоб стояли тут, никуда не ходили! Эх… Видок у вас никуда не годится… Переодеть вас нужно! Снимайте мокрое, сейчас что-нибудь добуду!

Мишка собирался поспорить, но Городовой снова исчез непонятно куда. Да и была в его словах правда – намокшая одежда неприятно прилипала к коже. Мишка сплюнул и принялся раздеваться. Девчонку он совершенно не стеснялся – пусть сама стесняется. Маша минутку постучала зубами, зашла за куст и тоже принялась возиться с одеждой.

Стаскивая мокрую майку, джинсы и кроссовки, Мишка пытался понять, куда их занесло. Вокруг стоял угрюмый хвойный лес, под ногами чавкало, сырой глинистый берег почти незаметно переходил в мутную речку, из которой их и вытащил Городовой.

Стоило его только вспомнить – и верзила снова возник из воздуха, молча сунул Мишке и Маше в руки по свертку.

– Никуда не уходить! – напомнил он таким командирским тоном, что Мишке тут же захотелось свалить отсюда подальше.

Просто из принципа. Впрочем, Городовой, в уже привычной манере, пропал.

– А может, – спросила Маша из-за куста, – мы просто спим? То есть сплю я, а ты мне снишься?

Мишка не удостоил ответом девчачьи глупости. Вместо этого развернул сверток, который оказался чем-то вроде длинного мешка для картошки, только с рукавами. Секунду поколебавшись, Мишка принялся натягивать его на себя – надо же было как-то согреться. На ощупь рубаха оказалась даже приятной, но сейчас Мишку раздражало и это. А больше всего его злил таинственный военный, из-за которого они, судя по всему, и вляпались в эту историю.

– Раскомандовался, – бурчал Мишка вполголоса. – Куда захочу, туда и пойду. А если галлюцинация, то ненадолго… О! Сейчас все узнаем! Галлюцинации в воде не отражаются!

Мишка сделал шаг к речке, чтоб посмотреть на воду. Отражение было на месте, хотя и довольно мутное. Мишка отступил назад, повертел в руках мобильник, разобрал его, чтоб просох, и сунул под куст – все равно на временной одежке не наблюдалось ни одного кармана.

Тут показалась Маша. К неудовольствию Мишки, на ней «мешок» сидел даже изящно. А еще у нее в комплекте оказался веревочный поясок, которым Маша подпоясалась, придав себе более человеческий вид. На ногах у Маши красовались…

– Это лапти, что ли? – уточнил Мишка.

Маша хмуро кивнула.

– А мои где? – из принципа потребовал Мишка.

Маша молча ткнула пальцем под куст. И правда, под ним лежала еще одна пара лаптей. Мишка сердито выдернул лапти из-под куста, и из них вывалилась странного вида трубочка – красного дерева, с отверстиями по бокам.

Прилаживая маскарадную обувь неудобными веревками к голени, Мишка злился все больше и больше. Почему он должен обряжаться в эти маскарадные костюмы?! Он даже потрогал одежду, развешанную на кусте, но с нее все еще обильно капало.

– Ладно, он мне за это ответит, только разберемся, что случилось… – бормотал Мишка, вертя в руках трубочку. – Папа позвонит, и всем мало не покажется…

Маша сумрачно уставилась в вяло бегущую воду.

– Не г-г-галлюц-ц-цинация, – констатировала она, постукивая зубами.

– Ну чего ты трясешься? – раздраженно спросил Мишка. – Расслабься, скоро все выясним!

– Холод-д-дно, – ответила Маша, – я в жизни в платьях не ходила, а тут еще и колготки забыли дать…

Маша пыталась завернуться в длинную льняную рубаху, но, судя по цвету ее носа, тепла от нее было не больше, чем от Мишкиной.

– Ладно, – решился Мишка, – пойдем!

– Куд-д-да?

– Искать. Кого-нибудь.

– Не пойдем мы никуда! Городовой сказал здесь сидеть, никуда не уходить!

– Какой Городовой? – возмутился Мишка. – Нет никакого Городового! Свалил! Наверное, он и был главной галлюцинацией. Мы тут околеем, пока его дождемся. Сейчас пойдем, найдем работающий телефон, я позвоню отцу, и он нас заберет.

Маша нахмурилась, закусила губу и, пошатываясь и поскальзываясь в неудобных лаптях, подошла к Мишке.

– Ладно, пойдем туда! – сказала она и махнула рукой куда-то в сторону, где бор выглядел вроде как пореже.

– Почему туда? – удивился Мишка.

– Мне кажется, там дорога.

Маша бодро захромала в указанном направлении, и Мишке пришлось идти за ней. Под рубаху поддувало. Трубочку спрятать было некуда, пришлось держать ее в руке.

Через четверть часа перемещения по бурелому Миша озверел.

– Все. Привал. Я уже все ноги разбил.

– Зато согрелись, – отрезала Маша.

– И где твоя дорога? – ехидно поинтересовался Миша.

– Не знаю…

Маша как раз вылезла на полянку, но тут же пригнулась.

– Тихо! – шепнула она, и присела.

Прямо на ребят шла женщина, в такой же длинной рубахе, как и у Мишки с Машей, разве что более грязной. В руках у нее был туесок, как из сказки, и она что-то бормотала себе под нос.

– О, человек! Сейчас договоримся!

Миша нацепил фирменную улыбку и рванул к бабке.

– Простите, пожалуйста, вы не подскажете… – бойко начал он.

– Аа-аа-аа-а!.. – заорала женщина и, кинув туесок, рванула в лес.

Миша попытался ее догнать, но немедленно поскользнулся.

– Постойте! – закричал он вслед. – Вы только скажите, где мы?

– Ну что, договорился? – съехидничала Маша.

Она аккуратно подняла кинутый туесок. Он был старый, драный и доверху набит вонючими корешками.

– Ручная работа, – сообщил Мишка, – бешеные бабки сто́ит.

Маша вздохнула, отложив туесок в сторону.

– Зато мы узнали, что тут есть люди, – сообщил Миша. – Пошли дальше.

При слове «пошли» Маша поморщилась. Сняла с ног лапти, попыталась идти без них, скривилась еще больше.

– Что, неудобно? – поинтересовался Мишка.

– Нормально! – отрезала Маша. – Просто ноги стерла.

Маша присела на какой-то пенек, поглаживая стертые в кровь пятки.

Мишка отвернулся, и ему почудилось еле уловимое движение в кустах.

– Сиди здесь, – сказал Мишка, – я быстро. Сейчас я поймаю этих шутников…

И он скрылся в дубраве.

Когда Маша подняла глаза от израненных ног, то увидела руку, тянущуюся к туеску. Потом встретилась глазами с хозяйкой руки. Потом они хором ойкнули.

Маша замолчала, потому что боялась спугнуть, женщина пригляделась к девочке, быстро схватила туесок и прижала к себе, как величайшую ценность.