Джинсы были тяжелые, но она надела их без особых хлопот, однако с пуговицами мучилась долго, застегивая их одной рукой. Неужели он не мог купить ей какие-нибудь женские брюки на резинке, где не нужно возиться ни с пуговицами, ни с кнопками, ни даже с молнией?
Проклятье! Хватит плакать. Она и так наплакалась вдоволь после этого ужасного пожара!
Она села на край шкафчика и стала разглядывать белый лифчик. Приложив чашечки к груди, она попыталась закинуть свободные концы бретелек за спину, так как их надо было крест-накрест разместить на спине и, обмотав вокруг грудной клетки, завязать спереди.
После нескольких неудачных попыток ее намерение стойко переносить трудности потерпело крах: она заплакала, беспомощно опустив руки.
Собравшись с духом, она позвонила медсестре, чтобы та пришла ей на помощь.
Оставаясь в ванной, она услышала, как открылась дверь ее палаты.
— Медсестра! — позвала она, радуясь ее приходу. Если у вас есть свободная минута, не могли бы вы помочь мне?
Выйдя из ванной, она неожиданно для себя обнаружила, что в комнате находится… Кэйл.
Он был явно чем-то озабочен, но, увидев ее, изменился буквально на глазах: озабоченность тут же сменилась откровенным желанием. Всего секунд пять назад она говорила себе, что выглядит как круглая идиотка, которой не под силу даже такая простая вещь, как пуговицы на джинсах. Теперь же она и вела себя соответственно: остановилась в дверях ванной и не сводила с него глаз, чувствуя, как горячая волна желания захлестнула и ее.
Он смущенно кашлянул и невнятно пробормотал:
— Извините!
А потом отвернулся, чтобы дать ей возможность чем-нибудь прикрыться.
Взволнованная своей неожиданной реакцией на появление Кэйла, Мадж пошла взять полотенце, оставленное в ванной на раковине, но в спешке ударилась об нее больной рукой. От нестерпимой боли у нее потемнело в глазах, слезы ручьями потекли по щекам. Девушка, не глядя, протянула здоровую руку, чтобы опереться о холодную кафельную стену, но вместо этого рука уперлась во что-то теплое и живое.
Кэйл бережно обнял ее и прижал к себе.
Не смей реветь, пронеслось у нее в голове.
Одно слово утешения, которое он шепнул ей на ухо, два-три ласковых поглаживания по обнаженной спине высушили ее слезы и успокоили боль.
— Вот увидите, все будет хорошо, я вам обещаю.
Она слегка откинулась назад, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Вам хорошо говорить! — произнесла она, чуть не плача.
Он ласково улыбнулся, глядя на нее своими ярко-голубыми глазами.
— Представляю, как вам больно, — с сочувствием сказал он и провел рукой по ее мокрой от слез щеке. — Я позову медсестру.
Его нежная забота разбередила ей душу, вызвав бурю эмоций, в которых она не могла разобраться, так как полностью утратила весь свой жизненный опыт.
Она всхлипнула и покачала головой. Чего ей больше всего хотелось, так это вволю выплакаться: ее поврежденный мозг не мог объяснить, отчего ее тело пронизывают мощные биотоки, вызывая при этом невероятно приятные ощущения?
Чего она боится? Кэйл не сделает ей ничего плохого, он просто предлагает ей помощь. Она не может отрицать, что зависит от него… ну, самую малость. Она теперь с нетерпением ждала, когда он придет, и от этой мысли ей неожиданно стало очень грустно. Неужели у нее нет никого, кто бы заботился о ней? Неужели ее никто не ищет, обнаружив, что она пропала? Кто-то же должен был ее хватиться! Родители, бабушка с дедушкой, дядя, тетя, братья, сестры, сослуживцы, наконец!
— У меня голова как в тумане, — проговорила Мадж, вытирая уголком полотенца, прикрывавшего ее грудь, глаза, полные слез. Она вымученно улыбнулась, стараясь не обращать внимания на мужской запах, который приводил ее в состояние глубокого волнения.
— Когда я вошел, вы ждали медсестру, — напомнил ей Кэйл.
Прижимая к груди полотенце, она на шаг отступила назад.
— Я хотела попросить ее помочь мне.
— Помочь… — словно эхо повторил он.
— Да, помочь одеться, — сказала она и вздохнула, потом посмотрела на пол, где лежал белый лифчик.
Кэйл удивленно поднял брови, затем посмотрел на пол.
— А! — догадался он. На его красивом лице появилась такая убийственная улыбка, что ее пульс вдруг участился, как от быстрого бега. Он быстро наклонился, поднял злополучную вещицу и протянул ей. — Наденьте, а я завяжу.
Мадж удивленно посмотрела на него и взяла лифчик. Он это серьезно? — подумала она. Или шутит? Впрочем, она не должна ничему удивляться.
Этот мужчина не только предложил ей, абсолютно незнакомой женщине, пожить в своем доме, но даже рылся в ее изорванной грязной одежде, чтобы выяснить ее размер и купить новую.
Он повернулся к ней спиной. Отказываться было бы глупо, подумала она. Этот человек не бросил ее в беде. Он предложил свою помощь, так как она не может одеться сама. В этом нет ничего предосудительного и… сексуального. Ну, если только самую малость.
Она повернулась к нему спиной, бросила полотенце и приложила к груди лифчик. Поправив чашечки, она сказала:
— Готово.
Первое прикосновение его рук к ее спине, когда он расправлял бретельки лифчика, обожгло ее как раскаленным железом.
— Приподнимите руки, — попросил он, чтобы провести концы бретелек со спины на грудь и завязать их узлом.
Ну уж нет! Эту часть работы она сделает сама.
Она взяла у него из рук концы бретелек, зная, что ее определенно бросит в жар, если его руки снова прикоснутся к ней.
— Спасибо, — сказала она, — теперь я справлюсь сама.
— Я подожду вас в палате, — кивнул он, бросив на нее быстрый взгляд, и вышел из ванной, закрыв за собой дверь. Оставшись одна, она не могла сдержать улыбки, заметив, что он был явно разочарован.
Закончив одеваться, она посмотрелась в зеркало. Она могла не знать, кто она и откуда явилась, но одно она усвоила очень хорошо — с сексуальностью и привлекательностью у нее все в порядке, а что касается гормонов, то они мгновенно выплескивались в кровь, стоило Кэйлу оказаться рядом.
Кэйл не находил себе места, временами погружаясь в сладкое томление и тревогу, которые вошли в его жизнь вместе с появлением таинственной Мадж с ее чувственной улыбкой, с глазами, менявшими цвет в зависимости от настроения, и с густыми светло-каштановыми волосами, которые ему не терпелось потрогать. Но это было не единственное, что возбуждало и доводило до умопомрачения, — за те несколько секунд, что он помогал Мадж одеться, прикосновения к ее нежной шелковистой коже вызвали у него неожиданный всплеск бурных эмоций, которые он с трудом подавил.
К уже известному перечню оттенков ее глаз он добавил новый — бирюзовый, появлявшийся у нее в то мгновение, когда их обладательница приходила в чувственное возбуждение.
Мадж явно не торопилась выйти из ванной, и Кэйл метался по больничной палате, как зверь в клетке. Подобно его братьям, он не был новичком во взаимоотношениях с прекрасной половиной человечества, однако прекрасно понимал, что все познается в сравнении.
Его младший брат Дрю не встречался с одной и той же девушкой более трех раз. Малый он был не злой и никогда не водил девушек за нос, но обстоятельства складывались так, что в спальне Дрю впору было ставить вращающуюся дверь!
В отличие от Дрю — любителя мимолетных связей — старший брат Кэйла, Бен, вел с противоположным полом честную игру, и его отношения с женщинами всегда выливались в серьезный и длительный роман.
Себя Кэйл считал самым нормальным из братьев. Разумеется, он встречался с женщинами. У него были случаи, когда он ухаживал за девушкой более недели, чего не скажешь о Дрю. По его мнению, женщина создана для приятного времяпрепровождения, и ему доставляло удовольствие разгадывать все эти так называемые женские тайны.
Возможно, это и подогрело его интерес к Мадж, которая представляла собой одну сплошную тайну.
Наверняка братья примут ее за одну из его девушек, попавших в беду, если можно считать бедой полное отсутствие данных о Мадж, что более подходило бы разведчику в тылу врага. Ей негде было жить, и она не представляла, кто она и откуда. И он вызвался помочь ей. Раз так, то неважно, что он знаком с ней не более недели и уже успел увлечься ею, как ему казалось, всерьез. Разве он виноват, что она была непокорная и привлекательная одновременно, что он считал проявлением невероятной сексуальности, которой он не в силах противостоять?
