В Белграде и в Париже эта машина произвела настоящий фурор, удивляя скоростью 445 километров в час и бомбовой нагрузкой в две с половиной тонны. Впервые в истории авиации бомбардировщик обгонял серийные истребители, большинство из которых летало в те годы гораздо медленней.
Столь современная машина давала возможность решать боевые задачи на качественно ином уровне, поэтому самолет пожелали купить многие европейские страны. Фирма PZL оказалась завалена заказами. Однако ни одного экземпляра «Лося» поляки продать не успели.
Характерной особенностью РZL-37 являлось размещение всей бомбовой нагрузки, а это более двух с половиной тонн, во внутренних бомбовых отсеках. Это не портило аэродинамику самолета. Бомбоотсеки были устроены в фюзеляже — для бомб калибра в 300 килограммов и в корневых частях крыла, где подвешивались бомбы меньшего калибра — 50 или 100 килограммов.
* * *
Все эти тактико-технические подробности промелькнули в голове обер-лейтенанта Германа Вольфа, пока он планировал атаку на замыкающую тройку польских «бомберов».
Заходя со стороны солнца, он был уверен, что поляки не заметят звено «Мессершмиттов» до самого последнего момента открытия огня. А потом для них уже будет поздно.
Вот уже четко видны обтекаемые силуэты с концевыми шайбами хвостового оперения — еще немного, и можно открывать огонь. Верный и надежный «Эмиль» разрывает воздух лопастями воздушного винта. Летчик в кабине приникает к коллиматорному прицелу Revi, сбрасывая пальцем предохранительную скобу с гашетки на ручке управления самолетом.
С дистанции примерно метров шестьдесят Герман Вольф открыл огонь из всех четырех огневых точек своего истребителя: двух крыльевых 20-миллиметровых пушек MG-FF и двух пулеметов MG-17 калибра 7,92 миллиметра, размещенных над мотором и стреляющих через воздушный винт. Суммарный залп «Эмиля» равнялся ста тридцати двум килограммам в минуту!
Атакованный «Лось» был сбит немедленно. Разрывы вспышками пробежали по его фюзеляжу и правому крылу, правый двигатель захлебнулся дымом и огнем. А килевые шайбы разлетелись вдребезги. PZL-37 свалился на крыло и закрутился в штопоре, пятная небо черным шлейфом дыма.
Оставшееся стадо «Лосей» огрызнулось огнем оборонительных пулеметов. Но что они могли сделать против поджарых и стремительных «серых волков» с черными тевтонскими крестами на как бы обрубленных крыльях?.. Небесные хищники забирали одну жертву за другой.
Польский бомбардировщик PZL-37 «Лось» был трехместным. Летчик, как ему и полагается, находился в передней кабине. Штурман-бомбардир, сидя в застекленном носу, выводил самолет в атаку по бомбоприцелу «Герц» RH32 и вел стрельбу из переднего пулемета КМ Wz-37 калибра 7,7 миллиметра.
Стрелок-радист занимал место в открытой кабине у задней кромки крыла с небольшим плексигласовым козырьком. Во время воздушного боя он должен был обороняться из двух пулеметов KW Wz-37, расположенных на верхней и нижней турели. Пулеметы еще только доводились польскими оружейниками и имели дисковые магазины. Общий запас патронов на бомбардировщике составлял 1700 штук — не слишком много, чтобы поразить скоростную и маневренную цель, каковой являлся современный немецкий истребитель. Однако это было в идеале.
Дело в том, что пулемет КМ Wz-37 польские конструкторы-оружейники так и не смогли довести до приемлемого уровня и добиться его надежной работы. Так что пришлось вооружить польские бомбардировщики устаревшими английскими пулеметами «Виккерс-F». А эти трещотки более подходили для неторопливых бипланов Первой мировой войны, нежели для современных скоростных самолетов.
— Ja, das ist gut. Das Ziel treffen! [24]Карл, теперь твоя очередь. Zum Angriff! Я прикрою тебя.
— Verstein! [25]
Истребитель ведомого — фельдфебеля Карла Штольца — вырвался вперед. Молодой летчик во что бы то ни стало стремился открыть личный счет воздушным победам. Снова огненные трассы распороли небо. Четыре огненные нити от самолета Штольца сошлись в одной точке — в основании левого крыла польского бомбардировщика. Плоскость вместе с двигателем кувыркнулась в сторону. Рядом с падающим самолетом раскрылись три белых купола парашютов.
Это был уже пятый сбитый «Лось» из девяти за последние четыре минуты.
Оставшаяся четверка «Лосей» стала хаотично маневрировать — нервы у пилотов и остальных членов экипажей не выдержали. До того момента они все же пытались вести свои двухмоторные машины более-менее компактной группой и отстреливаться из турельных пулеметов. Теперь же они хотели одного — спасти свои жизни. Героизм все же имел свой логичный предел.
Так считал Герман Вольф — и был прав. Любая война — это прежде всего война нервов. Отвага, смелость и дерзость, конечно же, хороши, но здравый смысл и логика являются главенствующими на поле боя. Люфтваффе и Вермахт потому и побеждали, что использовали логику и разумный, а не неоправданный, риск. А для немецких летчиков-истребителей давным-давно девизом стали слова их великого предшественника барона Манфреда фон Рихтгофена: «Я ввязываюсь в бой только тогда, когда абсолютно уверен в победе». И обер-лейтенант Вольф абсолютно разделял эту точку зрения, воюя на самом лучшем истребителе в мире. Какой смысл бессмысленно рисковать подготовленным пилотом и современным самолетом?..
Раскрылись створки вместительных бомболюков. Отсек каждого бомбардировщика с бело-красными эмблемами вмещал более двух с половиной тонн бомб. Стандартная загрузка состояла из двух десятков пятидесятикилограммовых или стокилограммовых бомб. Можно было подвесить одновременно пару тяжелых бомб по триста килограммов и несколько десятков более мелких.
И теперь весь этот груз вываливался буквально в чистое поле, вместо того чтобы свалиться на голову солдатам Вермахта, как это уже не раз было. Но большинство бомбардировщиков все же перехватывались истребителями Люфтваффе. Все же результат боевого применения основной ударной силы ВВС Польши оставлял желать лучшего.
* * *
Ко дню вторжения немцев на аэродромах «Летництва Войскова» имелось лишь девяносто боеготовых «сохатых». Много машин начавшаяся война застала почти собранными на стапелях заводов в Варшаве и Мелеце, но в воздух подняться они не успели.
По предвоенным тактическим планам польского командования все соединения новейших бомбардировщиков подчинялись напрямую высшему командованию Войска Польского, в отличие от обычных авиаполков.
Первой строевой частью ВВС, переучившейся на бомбардировщике «Лось-Б», стало осенью 1938 года Десятое авиакрыло Первого полка в Варшаве. Авиационное подразделение делилось на 211-ю и 212-ю эскадрильи, в каждой из которых имелось по девять боеспособных машин. Бомбардировщики первых выпусков «Лось-А» и «Лось-А бис» направили в 213-ю эскадрилью, ставшую учебной частью. Самолеты получили двойное управление, а летчик-инструктор занимал место штурмана в носовой части. В мае 1939 года к тренировкам на самолетах приступили экипажи Пятнадцатого авиакрыла, состоящего из 216-й и 217-й эскадрилий. Эта часть также базировалась в Варшаве, получая машины прямо с завода.
В конце августа самолеты Десятого авиакрыла покинули Варшаву и перелетели на основной аэродром Улец под Деблином. Именно здесь они подверглись на земле атаке штурмовиков Люфтваффе. Но все «Лоси» остались целы, и лишь один бомбардировщик получил повреждения. Этот самолет прилетел в Улец 1 сентября и поломал на посадке шасси, попав в воронку от бомбы.
Первые два дня войны «Лоси» к боевым вылетам не привлекались, находясь в резерве главнокомандования. Наконец 3 сентября экипажи получили задание атаковать Кенигсберг. Однако позже этот приказ был отменен, и уже заправленным самолетам с подвешенными бомбами дали отбой.
Лишь на следующий день экипажи дождались встречи с немецкими войсками, получив приказ атаковать части Вермахта, двигавшиеся к Лодзи. После разведки ранним утром двадцать семь PZL-37 «Лось» два раза отбомбились по колоннам Вермахта. Пять самолетов Пятнадцатого авиакрыла повторили вылет днем, атакуя вместе с пятеркой PZL-37В Десятого крыла цели на западе страны. Немецкие войска понесли значительный урон в живой силе, но и поляки потеряли семь машин в воздушных боях. Еще два «Лося» сгорели на аэродроме Кучины — возвращаясь с задания, они подверглись нападению истребителей Люфтваффе.
