— Ну, Джо, действуй.

Джо спросил:

— Вы хотите, чтобы чек был на снимке?

Тони кивнул Вито:

— Он на столе.

Вито подал ему чек, и Дебби увидела, как Терри пытается разглядеть стоявшую там сумму. Он с улыбкой потянул его за краешек пальцами, но Тони не выпустил чек из рук.

— Вам не обязательно до него дотрагиваться. Я протяну его, а ваше дело выглядеть благодарным. Снимай, Джо.

— Я хотел бы сначала сделать пробный снимок на поляроиде, поглядеть, что у нас получится, — сказал Джо.

— Получимся мы вместе с ним и чек. Давай снимай.

Джо приступил к работе, сверкнул вспышкой, увлекся и сделал один за другим пять снимков. Тогда Тони произнес:

— Хватит. Вито, помоги ему унести снаряжение. Упакуйте все там, в холле. — И вернулся за стол вместе с чеком.

— Быстро все получилось, — заметила Дебби. — Мы вам признательны, мистер Амилья, больше, чем я могу выразить словами.

Тони посмотрел на Терри:

— Ну, святой отец, вы готовы? Вито отвезет вас домой.

— Что ж, как скажете, — проговорила Дебби и подошла к столу, ожидая, что Тони вручит ей чек. Но он произнес:

— Святой отец вернется домой, а вы еще немного задержитесь. Я хочу поговорить с вами.

— Вы не будете против, если отец Данн меня подождет? — спросила Дебби. — Чтобы мы вернулись с ним вместе. — Она лучезарно улыбнулась. — Мы оба так рады.

— Сделайте, как я прошу. Я хочу, чтобы вы остались, — повторил Тони.

Она невинно улыбнулась ему и грациозно пожала плечами.

— Я думала, так будет проще…

Лицо Тони не дрогнуло, он сказал свое слово, не о чем больше дискутировать.

— Ну, если вы приглашаете меня остаться, — отозвалась Дебби, — я, конечно, с радостью останусь. — Тут она, пожалуй, переусердствовала.

Стоявший позади Терри поблагодарил мистера Амилью и бросил:

— Я потом позвоню вам, Деб.

Она обернулась, чтобы увидеть, как он выходит из комнаты. Вито закрыл за ними дверь. И она вспомнила: в гостиной он говорил ей — они хотят убедиться, что он вернется в Африку.

— Не волнуйтесь, — сказал Тони. — Подойдите сюда. Мы сядем и побеседуем.

Он подвел ее к белым кожаным креслам, стоявшим вокруг отделанного перламутром столика с телефоном, рядом пристроился торшер под матовым абажуром. Дебби не стала садиться сразу, прошла мимо кресел к французскому окну, выходившему на озеро Сент-Клэр, встала вплотную к стеклу и, отгородившись ладонями от света, всмотрелась в темноту. И ничего не увидела. Только серые ночные тени. Тони спросил, не желает ли она чего-нибудь выпить. Она ответила, не оборачиваясь:

— Не хочу утруждать вас.

— Все же «да» или «нет»?

— Хорошо, но только если вы тоже будете.

— Я, пожалуй, не стану, мисс Хорошие Манеры, значит, и вы ничего не получите.

Дебби подумала: «Ты хватила через край, он тебя дразнит».

Она все стояла у стеклянной двери, глядя в никуда, на свое собственное отражение, и страстно хотела снова стать собой и перестать изображать любезность и тошнотворную благодарность. Рассыпаясь в благодарности, она перегнула палку. Все, хватит.

В серой пелене, более темной, чем небо, появились две крошечные движущиеся точки света.

— Вы ведь этим путем ввозили ликеры из Канады? — поинтересовалась она.

— Я?

— Во времена сухого закона.

— Думаете, я такой старый? Нет, этим тогда занимались евреи. Братья Флейшнер и Бенни Бернштейн из «Багровой лиги». Это еще до меня.

Она отошла от окна, села напротив него в кожаное кресло и спросила:

— Так в чем подвох?

— О чем вы?

— Что я должна сделать?

— Вы подумали, что я хочу с вами переспать? Приму пару пилюлек виагры, а потом, под Фрэнка Синатру, мы станем ждать, пока они подействуют? А в это время Клара там, наверху, перебирает четки. Знаете что? Я считаю, это было бы отвратительно, — сказал он и добавил: — Вы хотите надуть этого священника?

Как снег на голову! Но по крайней мере, с этим она как-то могла справиться.

— Я — нет. А вы? Он получит чек или нет?

Тони достал чек из внутреннего кармана пиджака и посмотрел на него. Бледно-зеленый листочек. Он прочел вслух:

— «Оплатить Фонду маленьких сирот Руанды».

Потом взглянул на нее в упор и разорвал чек пополам.

— Все правильно, — констатировала она. — Вы получили фотографию, она сыграет вам на руку. Это можно было предвидеть.

— Предвидеть — что?

— Принимая во внимание то, как вы делаете деньги…

— Но вы не в курсе моих дел.

— Я слежу за вашим судебным процессом.

— Судьи и половины всего не знают. Я не распространяюсь о своих делах, зачем заниматься саморекламой? Мне не нужен спектакль. Посмотрите на этих профессиональных благодетелей, этих психов. Какие представления они устраивают, как набирают очки! Жалкие людишки. Ларри Чонка, великий человек, говорил, делай он что-то подобное, Хови Лонг, тоже один из китов, дал бы ему по мозгам. Таков мой стиль — делать дело тихо, не привлекая к себе внимания. Вы сказали, что должны были предвидеть, словно поняли, о чем пойдет речь. Чем вы занимаетесь? Работаете с адвокатами, так? Наводите справки о клиентах. Но хотите выступать в комедийном шоу. Все это рассказал мне Эд. Он сказал, что вы умеете рассмешить. Хотя я ни разу не видел ваших выступлений. Вы и правда умеете рассмешить?

— Я над этим работаю.

— А вот умеете ли вы быть серьезной?

— Я всерьез отношусь к своим выступлениям. А что?

— Я, кажется, задел вас за живое. Возможно, вы еще точно не знаете, чего хотите на самом деле. И каким путем этого достичь. Не думаю, что надо непременно быть смешной, чтобы преуспеть в жизни. Большинство современных комиков беспросветные идиоты. Они выбегают на сцену, словно ими выстрелили из пушки. Это надоедает. Кто ваш любимый комик?

— Ричард Прайер.

— О боже, этот черномазый, изрыгающий сплошные непристойности! А как вам Ред Скелтон? Вы видели когда-нибудь его номер про любителя джина?

— Полный отстой.

— Как, вам не нравится Ред Скелтон?

— Для меня он то же, что и этот урод Милтон Берл.

— А вы смелая девочка. Не сдаете позиций.

— У вас свой стиль, — сказала Дебби, — а у меня свой. Если я и добьюсь успеха, то на своих условиях.

— Сделаете, что задумали, так?

— Во что бы то ни стало.

— А знаете, я могу вам помочь.

— Как? — спросила она. — Напишете за меня монолог?

Тони улыбнулся.

— А вы не прочь рискнуть?

Он поднялся с кресла и, сказав: «Не вставайте», — подошел к столу, взял что-то из папки и вернулся, держа это в руке. Чек. Голубой листок. Он протянул его Дебби и снова сел в свое кресло.

— Какая там стоит сумма?

— Двести пятьдесят тысяч, — ответила она.

— Выписан…

— На получение наличными.

— Именно, — подтвердил Тони. — Это кассовый чек, в отличие от того, для фотографии. По нему вы получите деньги сразу же, не ожидая завершения формальностей.

Дебби взглянула на него в упор.

— И вы отдаете его мне?

— Он ваш целиком и полностью.

— Но почему? Это что — проверка?

— То есть — хочу ли я посмотреть, правильно ли вы им воспользуетесь? Милая моя, тут не действуют понятия «правильно» и «неправильно». Я отдаю его вам потому, что мне нет никакого дела до католических попов с их сиротками. Сироты всегда были, есть и будут.

Она медленно проговорила:

— Но вся эта идея, о которой мы тогда говорили… Вы знаете, эта его миссия…

— Я так решил, — прервал ее Тони. — Если я говорю, что это ваши деньги, значит, они ваши, и больше ничьи.

Дебби посмотрела на чек.

— В самом деле?

— А если вы беспокоитесь о том, как снова встретитесь с этим святым отцом, то забудьте. Я отправляю его назад в Африку.

26

Терри рассчитывал на обратном пути сесть рядом с Вито и попытаться разговорить его, упомянуть о том давнем сигаретном бизнесе и выведать, что происходит. Получат они все-таки чек или нет? Но Вито велел ему сесть сзади и всю дорогу держал рот на замке. Терри заговорил-таки о сигаретном бизнесе, но Вито откликался односложно: «Да? А?»