Свадебная церемония в маленькой церкви в Нижнем Манхэттене, а потом прием в особняке Орсини… Это был долгий день, и Николо Орсини был готов уехать.

Дома, в постели, его ждала женщина. Он оставил ее там, когда в десять часов утра покидал свою трехэтажную квартиру, расположенную рядом с Центральным парком.

– Тебе обязательно нужно идти, Никки? – спросила она, надув губки, столь же сексуальные, как и все ее роскошное тело.

Ник у зеркала повязывал галстук. Бросив на свое отражение последний взгляд и удостоверившись, что все в порядке: смокинг, сшитый на заказ, сидит идеально, шелковая рубашка белоснежна, туфли начищены до блеска – он подошел к кровати, поцеловал женщину в волосы и коротко сказал:

– Да.

Не каждый день женится родной брат. Конечно, этого он ей не сказал. Просто сообщил, что идет на свадьбу. Уже одного этого слова было достаточно, чтобы в ее голубых глазах вспыхнули искорки интереса, а если бы она еще узнала, что женится его брат…

Семья Орсини и свадьбы – это не те темы, которые он обсуждал с женщинами, ибо они немедленно зароняли в их голову ненужные мысли.

– Я позвоню, – бросил Ник напоследок, и женщина снова капризно надула губки.

Однако этот жест вызвал у него не приятное волнение, а раздражение. Тем не менее он предложил женщине остаться в квартире до его возвращения.

Ник поднес к губам бокал с шампанским и снова вспомнил сегодняшнее утро.

Черт! Он надеялся, что женщина все-таки убралась восвояси.

Он ничего не имел против красивых женщин в своей постели, но его интерес конкретно к этой особе явно угас, а женская истерика, как правило сопровождающая конец романа, было последним, что ему требовалось на исходе столь изматывающего дня.

Как бы сильно Ник ни любил своих братьев, сестер, мать, невесток и маленького племянника, он ужасно уставал от семейных сборищ.

В любом случае ему пора уходить.

С застекленной веранды Ник окинул взглядом сад. Кусты, которые его сестра Изабелла посадила пару лет назад, были в цвету, несмотря на конец осени. За кустами высились высокие каменные стены, надежно ограждавшие дом от улиц его детства. Конечно, они очень изменились, и он почти не узнавал их. «Маленькая Италия», бывшая домом для многих поколений итальянских иммигрантов, стремительно превращалась в Гринвич-Виллидж.[1]

Модные магазины, дорогие рестораны, художественные галереи… Прогресс, мрачно подумал Ник и выпил еще шампанского. Ему претило наблюдать все это. Он вырос на этих улицах, пусть даже не все его воспоминания были теплыми и радостными. Если твой отец – глава мощного преступного синдиката, невольно слишком рано начинаешь осознавать, что твоя жизнь отличается от жизни сверстников. Он понял это в девять или десять лет, когда узнал, кем является Чезаре Орсини. И возненавидел отца.

Но его связь с матерью и сестрами всегда оставалась крепкой. Что же касается братьев…

Ник улыбнулся.

Их связь была чем-то большим, чем просто кровное родство. Они дрались, как волчата, нещадно дразнили друг друга, и тут же вместе, дружно бросались на сверстников, решивших повеселиться, отлупив сыновей дона. В юности их пути резко разошлись, но только для того, чтобы снова сойтись. И теперь их братская связь стала куда крепче – они основали инвестиционную компанию, которая сделала всех их богатыми и могущественными. Они преуспели, но честным путем, без всей той мерзости, которой была наполнена жизнь Чезаре.

Они были словно частью друг друга – Рафаэль, Данте, Фалько и он, Ник. Близкие по возрасту, по темпераменту и очень похожие внешне.

Неужели теперь все изменится? Безусловно. Как же не измениться, если братья женятся один за другим!

Ник залпом допил шампанское и направился к бару. Бармен вежливо улыбнулся, открыл очередную бутылку «Дон Периньон» и налил золотистую жидкость в бокал.

– Спасибо, – поблагодарил Ник.

Невероятно, подумал он, наблюдая, как его брат Райф танцует с женой Кьярой. Его братья женаты! Ник никак не мог осознать это. Сначала Райф, потом Данте, а теперь и Фалько.

– Когда-нибудь и ты женишься, – сказал вчера Райф, когда они вчетвером отмечали предстоящую свадьбу Фалько в принадлежавшем им баре в Сохо.

– Только не я, – со смехом парировал Ник.

– Да-да, мой дорогой. И ты тоже, – сказал Данте.

– Поверь мне, – добавил Фалько. – Когда меньше всего ожидаешь этого, ты встретишь женщину, которая возьмет твое бедное сердце в свои нежные ручки.

Братья рассмеялись, и Ник решил не спорить больше.

Зачем говорить им, что это с ним уже однажды произошло, и – о, дьявол! – он не намерен снова попадать в этот ад.

Вполне возможно, что его братья окажутся в числе тех, кому повезет в браке, ведь их жены выглядят такими очаровательными. Но кто может знать наверняка? Ведь женщины хитры и коварны, они могут продать лед эскимосу, если захотят.

Ник нахмурился и поставил бокал с шампанским на стойку.

– Виски, – попросил он бармена, – двойной.

– Извините, сэр. Виски нет.

– Вы шутите?

– Нет, мистер Орсини. – Бармен, совсем молодой парень, испуганно сглотнул. – Я извиняюсь, сэр.

– К чему мне твои извинения…

На скулах Ника перекатились желваки. Ну что он прицепился к парню? Это же не его вина, что сегодня в баре только шампанское стоимостью две, нет, три сотни долларов за бутылку. Наверняка идея Чезаре. Папаша решил, что дорогое шампанское больше соответствует его имиджу.

Впрочем, вряд ли. Вполне возможно, Фалько сам оплатил свадебное торжество, как сделали это раньше Райф и Данте. Это было непременным условием их согласия на то, чтобы торжество проводилось здесь – в месте, которое их мать упорно именует родительским домом. Изабелла занималась цветами, Анна – едой и напитками. Значит, ему нужно оторвать голову сестрице, а не бедному бармену.

– Извините, – сказал он парню, – просто я сыт шампанским по горло.

– Как я свадьбами. – Бармен улыбнулся. – Вчера обслуживал одну свадьбу днем, одну вечером, и вот теперь сегодня здесь. Когда я буду жениться, никаких торжеств!

Ник поднял вновь наполненный бокал в шутливом приветствии. Впрочем, ему хотелось спросить: «Черт, парень! А зачем вообще жениться?»

Хотя… Ник знал ответ на этот вопрос. В жизни мужчины наступает момент, когда он осознает, что должен оставить след на земле, и стремится к тому, чтобы дать детям свое имя.

О да! Ему тоже придется когда-нибудь жениться.

Но он никогда не позволит выбранной им женщине дурачить его иллюзией любви.

Ник открыл дверь и вышел в патио. Небо потемнело, обещали дождь, но он не обращал внимания на погоду, продолжая размышлять.

Когда наступит его время, он подойдет к выбору женщины логически, с холодной головой. Она должна будет без проблем войти в его жизнь – никаких требований, кроме положенных ей по статусу заботы и поддержки с его стороны. Он же потребует уважения к себе, и это будет его единственным условием.

Принимать эмоциональные решения – большая ошибка.

Раз, всего один раз в жизни, поддавшись эмоциям, он едва не совершил ее.

Хорошо, что у него хватило ума никому о ней не рассказывать. Даже братьям. Поначалу все было слишком хорошо, слишком «особенно», и поэтому он промолчал. А потом стало плохо, и он замкнулся в себе. Во всяком случае, Ник был избавлен от выслушивания сочувственных слов типа «Да, парень, нам жаль, что все так получилось…». И дело не в том, что братья были бы неискренни, просто иногда мужчине бывает стыдно. Стыдно узнать, что его использовали.

Это произошло четыре года назад. Во время командировки в Сиэтл он познакомился с женщиной. Она была умной, она была веселой, и еще она была красивой. Ее семья была весьма знатной и родовитой по американским меркам, но она предпочла идти своим путем и работала финансовым директором в одном небольшом частном банке, который Ник как раз намеревался купить.